Надежда Середина
БЕЛАЯ БОЛОНКА
Она вздрогнула. Ее кто-то хлестко ударил по лицу... Лохматая лапа метнулась вниз под диван. Она уловила слова. "Это я, леший к тебе пришел..." Рванулась, чтобы увидеть все... И проснулась.
Чувствовалось приближение рассвета, хотя в комнате было еще темно.
"Опять..." - раздраженно подумала она и, стараясь не разбудить мужчину, спавшего рядом, осторожно встала. Накинула халат. Села в кресло у окна, сжавшись в комочек. Осенью медленно наступает рассвет.
* * * - Кончилось лето,- печально улыбнулась Катя.
- Лето?- переспросил тогда Олег. "Все кончилось",- предчувствовала она и с грустью сказала:
- Надо переезжать: мне в общежитие института, тебе - домой, к родителям.
- Нет! - быстро возразил Олег. - Не надо. Останемся здесь, на квартире. Будем вместе уходить утром, я - на работу, ты - на лекции, и вместе возвращаться. Я все решил. Живут же здесь люди всю жизнь, а ездят работать в город.
Они остались. Закружил сентябрь осенним листопадом. Времянка. Печка. Дачный пригород. И электрички, электрички...
Однажды утром Катя ехала без Олега, у нее не было первой лекции. В тесном вагоне было душно, и она почувствовала, что слабеет, сильно кружится голова и, боясь упасть, изо всех сил стараясь удержать сознание, повисла на плече какого-то парня, стоявшего вплотную к ней. И только успела шепнуть:"Мне плохо..."- как все закружилось, обволоклось туманом, поплыло, словно с этим последним выдохом ее не стало. Исчезла тошнотворная духота, растворились сонные люди, приплюснутые друг к другу, перестала существовать эта назойливо стучащая электричка.
Очнулась Катя на руках у незнакомого мужчины. Он шел по платформе легко, как с ребенком. Электрички на путях уже не было. Она слушала спокойную тишину, ощущала сильные мужские руки и удивлялась, что нет в ней неловкости, что ее несет на руках чужой незнакомый мужчина, ни воли, ни желаний, ни испуга, а было какое-то младенческое чувство недоумения и доверчивости.
Она была из интерната, и это ощущение сильных рук рождало в ней смутное чувство близости отца, которого она не помнила, которого никогда не было, так как в свидетельстве о рождении был прочерк. И чудилось ей, что это он сейчас здесь добрый и сильный. И наплывало, словно туман или мечта, тихое доверчивое спокойствие.
В машине "Скорой помощи" пожилая акушерка, по-житейски просто спросила, заглядывая в глаза девушке: - А ты, милочка, не рожать ли собралась?
Катя от растерянности промолчала и покраснела, впервые взглянув на все иначе, как эта женщина.
На следующий день врач-гинеколог подтвердила предположение: ранняя беременность и токсикоз.
* * * - У меня будет ребенок...- сказала она сразу, как только Олег появился на пороге их маленькой времянки.
Он молчал.
А в ней гасло немое чувство недоумения, когда кажется, что ты маленькая девочка, и тебя несут куда-то сильные надежные руки, и ты не спрашиваешь:"Куда?" Сознание, не щадя, возвращало ее в простую жизнь без романтических иллюзий.
Потом Олег заговорил о свадьбе, о регистрации, о том, что все-таки нужно познакомиться с его родителями, хоть они его и не понимают.
Она молчала, становилась послушной, мягкой и женственной.
*.*.*
В воскресенье было пасмурно, и дождь, холодный, осенний, хлестал по окнам электрички, моросил над городом. Олег излишне заботливо помогал ей заходить и выходить из транспорта, и Катя по-детски задорно смеялась над ним, не чувствуя в себе еще ничего особенного. Но в нем был такой необузданный прилив радости и силы, что он на руках внес ее на второй этаж дома, где жили его родители, уверяя, что все будет хорошо... И нажал на кнопку звонка.
Дверь открыла женщина, полная, лет пятидесяти, с короткими распущенными химической завивкой волосами, покрашенными в каштановый цвет. Белая лохматая собачонка извивалась у нее в ногах, стараясь выскочить за порог.
- Здравствуй, мама. А где именинница? - А мы думали, что ты не придешь... - нараспев протянула женщина.- Совсем пропал...- она сердито отталкивала от двери болонку.
В зале был уже накрыт стол, но еще не начинали, видно их ждали. Катя села в кресло у окна. Собачонка, потершись у ее ног, принюхавшись, вдруг прыгнула на колени. Шерсть у нее была белая, чистая, в крупных хорошо расчесанных колечках, нос мокрый, а в глазах застывшая смоль древнего янтаря.
- Здравствуй, собачка, - тихо сказала Катя. В зале пока никого не было. Та ткнулась мокрым носом в ее щеку. - Как тебе живется? Собака стукнула лохматой лапой, подняла морду, и в магической черной глубине глаз была такая тоска...- Гулять не пускают?
- Катя! Что я вижу? Вы с Мусей уже нашли общий язык? Как я рад! Вот видишь, все хорошо. Извини, Муся, нам мама велела помыть руки, все будут садиться за стол, поняла, собачонка?- сказал он полушутя и сбросил болонку на пол. В коридоре, щелкнув выключателем, прошептал подбадривая:- Будь, как дома...
Она включила холодную воду и долго держала руки под сильной струей, то сжимая, то разжимая пальцы, словно неопытный актер, боясь своего первого выхода.
За столом уже сидели, когда она вернулась в зал. Олег встал, суетливо, в неловком молчании помог Кате сесть на диван ближе к шкафу, сам устроился с краю.
Напротив - молодая женщина в новом нежно-розовом платье с пышными сборками под грудью, видно ожидались скорые роды. Рядом с ней - очень высокий молодой человек, он сидел некрасиво сутулясь, словно за детским игрушечным столиком. Справа и слева, напротив друг друга, мать и отец.
Наполнились рюмки. Все улыбнулись. Отец и мать выпили за здоровье дочери Лорочки, Олег - за счастье сестры Лорен, муж именинницы - за благополучное рождение сына. Лора, возбужденная и розовая от внимания, вдруг спросила брата:
- Олег, а твоя девушка кто?
- Катя - студентка первого курса, - бойко ответил он сестре. И вдруг задиристо выпалил. - И жена моя.
- Жена?- переспросила Лора, как будто не расслышав.
И замерли тарелки, вилки, рюмки, застыли лица.
- Как это жена?- наконец прошептала мать, растерянно посмотрев на главу семейства. Он аккуратно держал на вилке свежий кусок розовой ветчины, не выказывая никакого смущения или замешательства.
Лора перевела взгляд с отца на мать, потом высокомерно посмотрела на брата, который был младше ее на четыре года, и с детства мучил ее своими мальчишескими фокусами, и насмешливо улыбнувшись, иронично спросила:
- Вы что, и готовите вместе, и ходите, и все покупаете, и...
- И даже спим вместе,- вдруг неожиданно резко перебила ее Катя.
Тишина, словно ядовитое облако, повисла над столом, и слышно было, как болонка трется о ноги.
Натянутым до предела голосом Катя проговорила медленно, точно по слогам:
- На одной кровати...- и спокойно посмотрела в неморгающие глаза розовой именинницы. Но в следующее мгновение спокойствие оборвалось в ней, и Катя, морщась, словно от тошноты, встала.
- Пусти,- сказала она Олегу.- Зачем ты меня сюда привел?
Но он сидел не шевелясь, не давая ей уйти.