Надежда Середина
Роман "Черная птица на белой сирени"
Глава 20
Москва. Москва... Отчего один провинциал уверяет всех, что не любит Москву, ну, терпеть ее просто не может, ну, не нужна она ему, был, был он там, ну и что? А другой провинциал из того же полумиллионного городка и рвется, и душой кипит, и жениться-то непременно на москвичке, а все остальные ну просто не те принцессы. А Москва она дама столичная, привередливая, гоняет ездоков по кольцевым дорогам, одних центростремительной силой притягивая, других своей центробежной силой выбрасывает, как капельки отработанные.
Борис Константинович заснул под утро, жил в Москве почти месяц, а все никак не привыкал. И только открыл глаза - злость опрокинулась на него, словно ушат ледяной воды - проспал! Он не мог простить, что позволил себе в такое время почивать. Что это, право, каким дреманием леностным одержим? Принял контрастный душ, выкручивая ручки кранов до отказа: холодная - горячая - холодная... Поел поплотнее, как деревенский мужик, которому быть в поле весь день. В 9 часов 30 минут вышел на улицы столицы. Осенняя свежесть здесь не та, что в Клеповке. Что ты! Разве сравнишь! Уже октябрь подгонял сентябрь, и листья, отмирая, покрывались багрянцем, трава же на газонах, как искусственная, не вяла и не желтела.
Пошел туда, куда стекался народ, у кого болела душа за судьбу Родины.
Полностью блокирован вход людей в Белый дом. Закрыт въезд транспорта. Подвоз продовольствия прекращен. Теперь он не мог оставаться наблюдателем, нужно было действовать.
- Кто дал распоряжение все это проводить? - полковник не верил в серьезность этой схватки.
- Послушайте, - заговорил с ним московский интеллигент в шляпе и с черным кожаным дипломатом. - Я честный советский человек, я профессор...
- Что здесь происходит? - вникал Борис Константинович.
- Вся эта политическая игра мне не только не нравится, а даже не интересна...
- Тогда почему вы здесь? - заводился от общей напряженности Борис Константинович.
- А вы? - профессор сделал попытку войти в диалог. - Простите, а какое сегодня число?
- Я полковник! - Борис Константинович вскрикнул, словно солдат во время переклички на учебном смотре. Простота людей, их какая-то обыденность, те же по сути люди, что в его небольшом городе. - Интеллигенция швырковая! Все у них в растопыр... Захомутались! 28 сентября сегодня - вся страна на уборочной, а вы чем тут занимаетесь? Опять партийные игры устроили, как в двадцатых годах?
- Всякая злоба отчуждает человека.
Полковник оглянулся на эти слова - перед ним возник маленький, сухенький старичок, таких ветхих и в Клёповке не сыщешь. Бомж - не бомж, нищий - не нищий, так, юродивый какой-то.
- Буря недоумения смущает ум человека, - сухенький старичок говорил тихо, словно сам с собой. - Лесть бесовская блудным наваждением и злым унынием искушает души. Человек слаб, а слово воплощенно. Подобным бо подобное призвав. Все в луче умного солнца...
Старичок, глядя на все сквозь прищур добрых глаз, прошел дальше.
- Я ни к какой партии не принадлежу! И ни в Магомета, ни в Будду, ни в Иисуса не верю. - Интеллигент двумя пальцами потирал переносицу. - Одна дама зашла в книжную лавку: "Я хотела бы купить книгу... - Какого содержания? - Для больного... - Так, может, библию? - Он болен не до такой степени". - Интеллигент с черным дипломатом снял очки.
- Тухлость вся в пузырях на поверхности! - Борис Константинович чувствовал, что он должен что-то делать и оттого, что он еще сам не знал - что, от этого только больше поддавался волне возмущения. Сознание, что все-таки он в столице, действовало как-то особенно. Но Москва сейчас не та, люди как мошкара, вьются, мельтешат. - Я жизнь прожил день за два!
- Начальник, не кричи, - повернулся к ним длинный подвыпивший парень в старой форме, которую носили солдаты в Афганистане. - Хватит, откомандывались...
Полковник афганцу отвечать не стал. "Година искушений". Отошел ближе к балкончику Белого дома. Там сооружали что-то, пытались прикрепить флаг, но он качнулся, его подхватили и опять стали укреплять, потом кто-то достал носовой платок и легкое древко подвязали для прочности.
Полковнику было все это весьма странно наблюдать, просто не верилось - какая-то виртуальная реальность, а не Москва... Отключены все виды связи в здании Верховного Совета. Неделю депутаты провели в блокаде? С 23-его отключено все: свет, тепло, горячая вода.
- Вчера правительство России и Москвы предъявили ультиматум - до 4-ого октября всем покинуть Дом Советов, в противном случае - "тяжелые последствия".
- Кто сказал? - обернулся на голос Борис Константинович.
- Я передаю то, что слышал, - мужчина в кожаной куртке широко расставил ноги, словно матрос на палубе. И слегка приподняв голову, повернулся к даме в белом плаще. - 68 субъектов Федерации поддержали парламент и предъявили ультиматум с требованием одновременных перевыборов Нового Государственного деятеля. - И хотя человек говорил беспристрастно, как обозреватель теленовостей, однако этот голос притягивал внимание больше, чем страстность призывов митингующих. - Решающее заседание Совета Федерации назначено на четвертое октября.
Борис Константинович почувствовал неловкость, что вслушивается в разговор, но вдруг пришла другая мысль, что все, кто сюда пришел - не чужие. Всех волнует что-то одно, что-то общее. Правые, левые, коммунисты, демократы - все здесь объединены общей болью за Родину, тех, в ком нет этого чувства - на Баррикадной не было.
- Государственный деятель высказался против идеи досрочных одновременных перевыборов, - продолжал спокойный человек в черной куртке. - Черномырдин тоже ответил на требование отказом, заявив, что у них есть другое решение.
У полковника мелькнула мысль, что всем известны и ход, и развязка действия, только он, как провинциал, не ознакомлен с этим сценарием. Ему это было неприятно, обидно и начала подбираться какая-то злость, будто его дурачат.