06.07.07
К 60-летию Великой Победы. Одноклассники
Где-то далеко на Западе уже грохотали разрывы бомб и снарядов, горела земля, лилась людская кровь. Шел первый день войны. Но мы об этом еще не знали из-за большой разницы с московским временем. Воскресное утро выдалось чудесным. На дворе стояла теплая, солнечная погода, кудрявые белоствольные березы ласкали глаза яркой зеленью, в поле и вдоль сельских улиц бушевало разнотравье и многоцветье. Все это располагало к хорошему настроению.
В школе, несмотря на ранее время, царило радостное и шумное оживление: усиленно готовились к первому выпускному вечеру. Репетировали номера художественной самодеятельности, читали стихи собственного сочинения, редактировали выпускную стенгазету с веселыми шаржами и карикатурами. Повсюду слышались смех и шутки. Десять лет учебы были позади, а впереди, как нам казалось, всех ждет прекрасное и счастливое будущее.
Внезапно открылась дверь, и в зал вошел директор школы Александр Иванович Шилов. Увидев его, мы поняли: случилось что-то из ряда вон выходящее. Всегда энергичный, по-военному подтянутый и строгий, на этот раз он выглядел каким-то растерянным и подавленным. "Ребята, я прошу минутку внимания, - обратился он к присутствующим. И слегка дрогнувшим голосом произнес: - Сегодня на рассвете фашистские орды вторглись в пределы Советского Союза. Германия объявила нам войну".
Наступило долгое молчание. Мы стояли в каком-то оцепенении, не зная, как реагировать на услышанное, а в души уже закрадывалось тревожное смятение и предчувствие того, что свершилось ужасное и непоправимое.
Выпускной вечер все же состоялся. Скромно, без всяких торжеств, выпускникам вручили свидетельства об окончании 10-го класса, поздравили с получением среднего образования и пожелали доброго пути в жизни. Конечно, в центре внимания была начавшаяся война, вокруг которой и велись все разговоры. Однако страшная беда, неожиданно обрушившаяся на нашу страну, осознавалась еще далеко не всеми. В бодрых выступлениях учителей и выпускников преобладало мнение, что фашисты в ближайшие дни будут разбиты и уничтожены. Воспитанными на таких кинофильмах, как "Чапаев", "Пархоменко", "Александр Невский", война многими воспринималась как череда подвигов и побед.
Тогда никто не мог даже предположить, что разразившаяся война станет самой жестокой и кровопролитной, продлится долгих четыре года и как огромный молох искалечит и перемелет миллионы человеческих жизней. Своим черным крылом она ударит и по тем, кто был на этом выпускном вечере. Ведь все выпускники (15 девушек и 16 юношей) были 1922-1923гг. рождения, то есть в таком возрасте, когда в соответствии с существующими законами надлежало становиться в строй защитников Родины или тружеников тыла. И действительно, не прошло и двух недель после окончания школы, как все юноши были призваны в армию.
К сожалению, обстоятельства сложились так, что вчерашним десятиклассникам пришлось одними из первых заслонить собой наше Отечество и стать на пути вероломного врага в самый безмерно трудный и тяжелый период войны. Оказавшись на фронте, они в полной мере познали горечь отступлений, поражений и больших потерь. Но не утратили веры в свою правоту, не поддались панике и стояли до конца. Это о таких, как они писал поэт М.Исаковский: "Шли в огонь и воду, в стальной кромешный ад, ложились под танки со связками гранат... Наваливались грудью на вражий пулемет, чтобы друзья-солдаты могли идти вперед". Умирая на поле боя, просили оставшихся товарищей отомстить врагам за их гибель и спасти Родину. И это не высокопарные слова. Так было на самом деле.
Война не щадила никого. Девять ребят-одноклассников из шестнадцати заплатили за будущую победу самой дорогой ценой. Они погибли молодыми, не испытав и маленькой толики того, что дает человеку жизнь, не познали любви и радости отцовства, не увидели торжества победы. А ведь каждый из них был по-своему талантлив и мог бы в мирных условиях занять достойное место в обществе.
...У Саши Петренко были хорошие задатки математика. Он поражал своих одноклассников тем, как легко расправлялся с самыми сложными и запутанными задачами. Николай Калошин хорошо рисовал, а Вася Решетилов писал неплохие стихи. У Гриши Степанова была неодолимая тяга к земле, и он мечтал стать механизатором или агрономом. Тоня Пигулевская хорошо пела и собиралась продолжить учебу в консерватории. Да и другие ребята готовились к тому, чтобы осваивать профессии врача, инженера, учителя. Но их стремления и судьбы были загублены войной.
И вот сейчас, в период беспамятства и осуждения всего прошлого, находятся люди, которые говорят, что не стоит нам восхищаться их подвигом, так как они защищали репрессивный тоталитарный режим и шли в бой с именем Сталина. Достаточно, мол, и того, что после них остались казенные бумажки, именуемые "похоронками", в которых сообщалось: "Пал смертью храбрых". Как больно и тяжело слышать такие обвинения! Это не только безнравственно, но и несправедливо по отношению к тем, кто отдал свою жизнь ради ныне живущих.
Очевидно, есть настоятельная необходимость еще и еще на самом высоком государственном уровне громко и твердо заявить: все, кто сражался на фронте, защищали прежде всего родное Отечество, святую землю русскую от фашистской нечисти, а не существовавшую власть. И они достойны того, чтобы оградить их от оскорблений и унижений, а память о них, независимо от времени, всевозможных перестроек и перемен, должна быть не только священной, но и вечной.
Четверо бывших одноклассников вернулись с фронта инвалидами, а трое, несмотря на увечья и ранения, прошли всю войну от начала до конца. Их судьбы сложились по-разному. Но на каждом из них война оставила свои следы и рубцы.
Ранним апрельским утром 1942 года в дверь родного дома постучался Ваня Перегудин. Открывшая дверь мать Вани увидела стоящего на костылях сына без одной ноги и горько запричитала: "Ваня, сынок! Это ты?!" Прибежали сестры, помогли брату войти в дом. Горе смешалось с радостью оттого, что сын вернулся безногим, но живым. Семья окружила его вниманием, заботой и поддерживала, как могла, да и бывшая одноклассница Зина на первых порах всегда была рядом. Казалось, что Ваня идет на поправку. Ведь ему шел всего-навсего 20-й год.
Но, возвращаясь с редких посиделок, он становился все более угрюмым и ожесточенным. Ему трудно было смириться с тем, что всего лишь год назад он был крепким, здоровым парнем и лихо отплясывал "барыню" и кадриль. Теперь он, если и приходил на посиделки, то занимал место в самом дальнем и темном углу. Его старались не оставлять без внимания. Подростки видели в нем героя-фронтовика и всякий раз стремились поднести ему рюмку, а то и две водки для "хорошего настроения". И незаметно для себя Ваню все больше стало тянуть к выпивке.
А если учесть, что война - это еще постоянные проводы и встречи, сопровождаемые обильным употреблением спиртного, то нетрудно представить, как спивались бывшие фронтовики. Не обошла стороной эта горькая участь и Ваню Перегудина.
Все попытки родителей отвадить сына от пагубного зелья положительных результатов не давали. Не выдержала этой напасти и Зина, которая под предлогом продолжения учебы уехала в город, поступила работать на завод и вскоре вышла замуж. Известие об этом произвело на Ваню крайне тяжелое впечатление. Он замкнулся в себе и стал пить еще больше. И уже почти каждым ранним утром его можно было видеть у дверей магазина с такими же собутыльниками, жаждавшими поскорее опохмелиться.
Чем это могло кончиться, догадаться нетрудно. Но тут вернулся после излечения в госпитале директор школы. Пользуясь непререкаемым авторитетом, он вместе с родителями Ивана предпринял все возможные и невозможные меры, чтобы спасти своего бывшего ученика от черного недуга, вырвать его из цепких лап алкоголя и оградить от друзей-выпивох. И когда появились первые признаки выздоровления, принял его в школу преподавателем военного дела. Еще не раз директору приходилось переносить уроки или отправлять Ивана домой, который приходил на них иногда выпивши. Но, в конечном счете, упорство и настойчивость в борьбе со злом принесли положительные плоды. Ваня пить перестал.
На следующий год он поступил на заочное отделение педагогического института, после окончания которого с успехом преподавал историю и литературу. А через некоторое время завершил учебу в аспирантуре, стал кандидатом педагогических наук. И когда в поселке открылась вторая десятилетка, Иван Иванович Перегудин был назначен директором этой школы. Но надо признать честно: судьба благоволила далеко не ко всем фронтовикам.
На третий день после окончания войны по главной улице Берлина не спеша прогуливался гвардии старший сержант Сергей Воронин. Прошедший всю войну от звонка до звонка, трижды отлежавший в госпиталях по ранению, он с интересом разглядывал достопримечательности города, многие из которых лежали в руинах. На его груди красовались два ордена Отечественной войны, орден Славы III степени и медаль "За отвагу".
И вдруг, чисто случайно, он обратил внимание на проезжавшего велосипедиста в форме лейтенанта, в облике которого показалось до боли что-то знакомое. Сергей громко окликнул: "Товарищ лейтенант! Остановитесь!". Тот недоуменно оглянулся и, почти падая с велосипеда, закричал: "Сергей, Сережа!!!". А в ответ уже неслось: "Андрей, Андрюша, Максимов?!". Произошло невероятное. За многие тысячи километров от родного села встретились бывшие друзья-одноклассники. Они воевали на разных фронтах, шли к победе разными путями, один от Москвы, другой от Сталинграда. И встретились в Берлине. И вот теперь они стояли друг против друга, заметно возмужавшие, обагренные кровью, пропитанные порохом и потом войны, безмерно радостные и счастливые. Они крепко обнялись и, не стесняясь слов, с восхищением смотрели друг на друга. И как тут не вспомнить известный афоризм: "Ради таких прекрасных мгновений стоит жить".
После демобилизации Сергей Воронин, всегда отличавшийся целеустремленным характером и твердо стоявший на ногах, приобрел специальность энергетика и занимался строительством электростанций в Казахстане. За успехи в труде к боевым наградам добавился мирный орден "Трудового Красного Знамени". Но война не отпускала его. Раны, полученные на фронте, давали о себе знать. Он рано, в возрасте 40 лет, ушел из жизни.
Судьба же Андрея оказалась трагичной. Получив осенью 1945 года отпуск на Родину, он провел сутки в обществе знакомой молодой немки, а это в то время категорически запрещалось. Его нашел и задержал комендантский патруль. Приговор военного трибунала был суровым: пять лет лагерей с лишением воинского звания и наград. Наказание отбывал в шахтах Воркуты. После освобождения Андрей окончил железнодорожный техникум, получил профессию паровозного машиниста и до ухода на пенсию водил эшелоны на северных трассах.
Встретившись с ним много лет спустя, я был удивлен и восхищен этим уже немолодым и больным человеком. Мягкий по характеру, он не ожесточился, не утратил веры в добро и справедливость, и, как в школьные годы, выше всего ценил в людях порядочность. Он с большой любовью относился к фронтовым друзьям, всегда готовый прийти им на помощь и они отвечали ему взаимностью. И еще. Это был истинный патриот своей Родины. Радовался даже малейшим успехам и огорчался, когда ее постигали неудачи. Вот таким было поколение выпускников десятиклассников 1941 года, перед которым в знак особой признательности мне хочется низко склонить свою голову.
По-своему необычной оказалась и судьба одной из одноклассниц. На мой взгляд, все девушки в классе были удивительно красивыми. Но, пожалуй, наибольшим успехом пользовалась Вера Павлова. Густые, каштановые волосы, черные глаза с поволокой, тонкий девичий стан и обаятельная улыбка делали ее очень привлекательной. Думаю, не ошибусь, если скажу, что в нее были влюблены все парни класса.
Являясь единственной дочерью в семье, Вера росла в достатке, окруженная родительской заботой и любовью. Но избалованной не была. В классе все знали, что после окончания школы она собиралась поступить в педагогический институт и стать учителем русского языка и литературы. Это была ее давняя мечта. Но война безжалостно сломала эти надежды.
Уже на второй день войны Вера, несмотря на отчаянную мольбу родителей не оставлять их в это трудное время, обратилась в военкомат с просьбой послать ее на фронт. Но в военкомате решили по-другому. Веру направили на шестимесячные курсы медсестер, после окончания которых она была призвана в действующую армию в качестве санинструктора роты. А вскоре на фронте оказался и ее отец Петр Иванович. Дом осиротел. Похудевшая и постаревшая от горя, мать Веры Мария Николаевна, жила лишь весточками от самых близких и дорогих ей людей.
Письма от дочери приходили регулярно. Вера с радостью сообщала, что их часть успешно двигается на Запад, громя фашистских стервятников. За героизм, проявленный на поле боя, она была награждена медалью "За отвагу" и орденом "Красной звезды". Мать втайне гордилась дочерью и по несколько раз в день обращалась к Богу с просьбой даровать жизнь мужу и ее единственной кровинушке. В душе теплилась надежда, что беда обойдет их дом стороной. Заканчивался 1944 год. Уже не за горами маячила победа и конец страшной войны.
Тревога не покидала Марию Николаевну ни на одну минуту. К тому же от Веры перестали приходить письма. А вскоре она получила казенный пакет с извещением о том, что ее дочь, старшина медицинской службы Вера Петровна Павлова пропала без вести.
Этот удар, как меч, подкосил Марию Николаевну и она оказалась на больничной койке. Ее здоровье таяло с каждым днем; казалось, что ей уже не вырваться из цепких лап болезни. Но тут, к счастью, вернулся домой живым и невредимым Петр Иванович. Это было спасением. Мария Николаевна пошла на поправку. Жить стало немного легче. Горе теперь делили на двоих.
В глубине души каждого из них теплилась надежда, что их единственная отрада может быть живой. Стремясь побольше узнать о дочери, они неоднократно обращались с запросами в различные инстанции и архивы. Но ответы были одинаково стандартными: "В октябре 1944 года в боях за высоту 718 санинструктор роты Вера Петровна Павлова пропала без вести".
...Шли годы. Со временем боль несколько притупилась, но так и не заглохла. Петр Иванович стал часто болеть. В уходе за ним, в долгих и печальных разговорах они все больше склонялись к мысли, что их любимая дочь погибла в страшном пекле войны. В 1970 году Петр Иванович ушел из жизни. Незадолго до кончины он сказал: "Если Верочки действительно нет в живых, то я там обязательно встречусь с ней".
Но дочь выжила. А произошло вот что. В октябре 1944 года в Карпатах шли ожесточенные бои, особенно за овладение господствующими высотами. Иногда они по несколько раз в день переходили из рук в руки. Ценой больших потерь ее рота закрепилась на высоте 718, но под натиском превосходящих сил противника вынуждена была отступить. Вера, спасая раненых от озверелых фашистов, задержалась на высоте и попала в плен к немцам.
В лагере она познакомилась с молодым пленным австралийцем Биллом. Возникло взаимное чувство, переросшее в большую любовь. В конце апреля 1945 года их освободили американские войска. Вере настойчиво внушали, что по возвращении на родину, она может попасть на скамью подсудимых, за то, что оказалась в плену и за связь с иностранцем. Билл предложил Вере уехать с ним на его Родину. Так она оказалась в далекой Австралии.
В семье Билла русскую красавицу приняли радушно и всячески старались помочь ей освоиться на новом месте. Молодые принялись за строительство своего дома, купили землю и организовали животноводческую ферму. Хозяйство было большое и отнимало много времени и сил. Потом пошли дети. Сначала они учились в местной школе, а позже в престижных колледжах. Жили безбедно. Достаточно сказать, что каждый член семьи имел свой автомобиль. Однако стремление узнать что-либо о родителях никогда не покидало Веру Петровну. Однако, боясь, как бы не навредить им известием о себе, она продолжала молчать.
Наступил 1975 год. Во всех австралийских СМИ сообщалось, что в Советском Союзе широко и торжественно отмечается 30-летие со Дня Победы в Великой Отечественной войне. Над братскими могилами сооружались памятники и обелиски, в городах и селах в честь Победы создавались архитектурно-мемориальные ансамбли. Фронтовики получали значительные льготы и привилегии. Бывшие военнопленные восстанавливались в правах участников войны. И Вера решилась. Написала все, что с ней произошло, она обратилась в советское посольство в Канберре с просьбой дать ей разрешение посетить Родину. И такое разрешение она получила. Посылать телеграмму или письмо о своем приезде не стала, чтобы лишний раз не волновать родителей.
В конце июля 1975 года к дому, где жила Мария Николаевна, подъехало такси. Из него вышли уже не молодая, но статная и миловидная женщина в темных очках, а также два высоких молодых парня. Они вынули из багажника три больших чемодана на колесиках и направились к дому. У Марии Николаевны судорожно сжалось сердце, стало трудно дышать, ею овладело предчувствие чего-то необычного, но плохо видевшие глаза не давали возможность рассмотреть приехавших.
"К вам можно?" - обратились к ней молодые люди. Она кивнула головой, ничего еще не понимая. Женщина поднялась на крыльцо, перешагнула через порог и, сняв очки, знакомым с детства голосом сказала: "Здравствуй, мама!". И Мария Николаевна, как подкошенная, рухнула на пол. Когда ее привели в чувство (у дочери на этот случай были все лекарства), Вера, целуя и обнимая мать, познакомила ее с внуками Джоном и Петером, названным в честь деда Петра, которые довольно прилично говорили по-русски. Бабушка буквально боготворила их, а они отвечали ей взаимной любовью.
Джон и Петер не чурались никакой черновой работы и делали все, что велела им мать. Привели в порядок дом и огород, отремонтировали развалившийся сарай, установили гранитный памятник на могиле деда и, конечно, отдыхали, загорали на солнце, купались в реке. Общение с дочерью и внуками стало для Марии Николаевны настоящим праздником. Она испытывала огромную радость от того, что Вера жива, здорова и по-своему счастлива, хотя и обрела свою судьбу в далекой и чужой стране. Угнетало лишь отсутствие горячо любимого Петра Ивановича, не дожившего до этих светлых и прекрасных мгновений. Месяц с небольшим пролетел быстро. Провожать Верочку, Веру Петровну пришло все село и, прежде всего, оставшиеся в живых одноклассники, с которыми она встречалась почти ежедневно.
А спустя три года не стало и Марии Николаевны. Она ушла из жизни просветленной и умиротворенной. Ее последними словами были: "Я никогда не гневила Бога, и он сделал меня счастливой".
Получив известие о кончине матери, Вера Петровна немедленно собралась в путь. На похороны не успела из-за дальности расстояния. Ступив на родную землю, сразу же отправилась на сельское кладбище и там, преклонив колени, долго стояла над могилами отца и матери, прося у них прощение и, как заклинание, повторяла: "Ах, война! Проклятая война! Что ты с нами сделала?!"
Михаил Мостовой. <
© При перепечатке материалов сайта ссылка на Kommuna.ru или издания газетной группы "Коммуна" обязательна. При использовании материалов в интернете гиперссылка на Kommuna.ru обязательна.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012