 |
08.09.07
Точка зрения. Искусство возможного
Указ о назначении выборов Государственной Думы подписан - новый политический сезон начался. Обозреватели акцентируют внимание на двух вещах: инструментальные отличия нынешних выборов от предыдущих и предвыборная расстановка сил. Но стоит обратить внимание и на другое: как мы пришли именно к такой системе формирования законодательной власти и такой расстановке сил, и что это означает для нас на будущее?
Мне довелось участвовать в ряде избирательных кампаний на протяжении бурного десятилетия - с весны 1989-го по конец прежнего века. И могу проследить, как менялись и общественные настроения, и правила игры.
Весна 1989 года. С одной стороны, выборы несвободные. Налицо и делегирование в парламент от признаваемых властью общественных организаций (почти как нынешнее делегирование в Общественную палату), и предварительный отбор кандидатов для голосования. Специальные "Окружные предвыборные собрания", сформированные властью по своему усмотрению, оценивают выдвинутых предприятиями кандидатов и принимают решения, кого допустить до голосования, а кого - нет. Но этому противостояли массовые настроения: общество недвусмысленно осуждало власть за использование подобных методов "управляемой демократии". Система еще однопартийная, но уже лишь формально.
Конкуренция и возможность выбора в ряде случаев уже есть. И где это было возможным, люди прорывали барьеры и затем массово голосовали против власти, в том числе в округах, где власть додумалась допустить до выборов только одного местного главного начальника. Тем не менее страна (тогда еще СССР) - большая, и в разных уголках все проходило по-разному. Если в крупных городах выборы проходили как почти свободные, то в регионах и национальных республиках в ряде случаев они мало отличались от выборов в советские времена. Результат: власть сформировала высший законодательный орган, процентов на 80 подконтрольный ей. И если граждане страны уже в ходе работы съезда вслушивались в каждое слово своих избранников - это были выступления ограниченного числа депутатов не из большинства, и на голосования эти выступления почти не влияли. Проблема у власти была в другом - она сама не знала, что ей со всем этим делать дальше...
Весна 1990 года. Выборы в российский парламент - уже без прямого делегирования властью своих и без открытого отсева неугодных, но еще без внятного партийного структурирования общества. Результат: Российский съезд и Верховный Совет оказались расколоты практически пополам. Эти две избирательные кампании имели одну очень важную, объединяющую их черту - практически все делалось на голом энтузиазме. Ни о каких деньгах и их влиянии на избирательный процесс не могло быть и речи. Силен был так называемый административный ресурс, но он был очевиден, в чем-то даже наивен, и его использование властью в массе случаев вело к противоположному результату - общество недвусмысленно протестовало и выражало этот протест голосованием.
Осень 1993 года. Выборы после государственного переворота - по правилам, навязанным стороной-победителем, с корректировкой правил уже по ходу избирательной кампании (выборы в верхнюю палату - Совет Федерации - были объявлены уже в ходе кампании). Впервые половина мест в нижней палате парламента замещается по партийным спискам. Но система еще сравнительно либеральная: партийные блоки можно создавать по ходу кампании, плюс сравнительно много эфирного времени выделяется всем на равных. Тем не менее это первые выборы, в которых деньги уже играли важную роль: как провести партийную кампанию без денег?
Соответственно появление тайны финансирования кампаний: основное финансирование - "серое", если не "черное", в том числе - криминальное и скрытозарубежное. Отсюда и возможность попадания уже не только отдельных депутатов, но и целых партий оптом в кабалу к силам невидимым, но, в отличие от пребывающего в растерянности общества, хорошо знающим, что, какие законы и решения, какое действие и бездействие они для себя хотят от парламента.
Осень 1995 года (парламентские выборы) - весна и лето 1996 года (выборы губернаторов ряда регионов и затем президентские). Здесь налицо выраженное развитие тенденций, заложенных в 1993-м: еще есть энтузиазм и добровольные помощники, но они играют уже все меньшую роль, зато радикально возрастает роль больших денег. И административный (прежде всего - телевизионный) ресурс, помноженный на огромные деньги, стал значительно тоньше и эффективнее. Манипулирование обществом при якобы свободных выборах достигает пика. Это уже не прославленные демократическое общество и рыночная экономика, но в прямом смысле торжище в храме.
1998-1999 годы. (выборы в парламенты региональные и федеральный). Дефолт что-то все-таки прояснил в головах, но совсем ненадолго. Раскол в обществе и раскол в элитах. Общественное мнение, казалось, чего-то стоит. Но и сколько требуется денег: одна минута эфирного времени на ОРТ - 36 тысяч долларов... Правда, расколоты и элиты, у них есть деньги - конкуренция лишь в узком элитарном сегменте, но реальная. И тут включается машина мобилизации на борьбу с внешней угрозой, востребуются решительность и жесткость. И они же недвусмысленно применяются в борьбе с элитарной оппозицией. Все грубо и очевидно, но срабатывает...
2000 год. Все уже под контролем. Формальные инструменты нашей новейшей "управляемой демократии" еще не внедрены, но, по сути, уже все отрегулировано сверху. И главное: общество согласно...
Сейчас система забетонирована, революционные прорывы невозможны. Но только ли по причине жесткости системы - может быть, и само общество, ежедневно воспитываемое тупой рекламой, готово играть по спущенным правилам? Попробуйте в США создать новую партию и с нею победить на выборах - невозможно. Но это не означает, что политическая система мертва - она работает в заданном диапазоне возможностей. Наш диапазон еще более узкий, но это не вызывает массовых протестов. Значит, тем, кто хочет на что-то влиять, какое-то время придется играть в этом чрезвычайно ограниченном диапазоне. (Публикуется с разрешения "Литературной газеты")
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|
