23.01.08
К юбилею Высоцкого. Вспомним и помянем...
25 января Владимиру Высоцкому, поэту, актеру и музыканту исполнилось бы 70 лет. Еще один юбилей, связанный с его именем, ожидает нас в этом году – 20-летие выхода в свет книги «Не вышел из боя», ставшей в свое время самым настоящим бестселлером. Обе эти даты я объединяю и веду разговор с одним из издателей книги о Высоцком Юрием КУРГУЗОВЫМ.
- Известно, что главным организатором всего того процесса был Анатолий Свиридов, на тот момент директор Центрально-Черноземного книжного издательства, взявший на себя не только определенный риск за конечный результат, но и большую ответственность перед памятью поэта.
- Я согласен с такой формулировкой на предмет ответственности Свиридова не только перед памятью Высоцкого, но и перед многомиллионной аудиторией его поклонников. Анатолий Николаевич выбрал меня, младшего редактора издательства в тот период, в свои помощники и на планерках всегда говорил: "Кургузова не трогать, он выполняет особое задание".
В долгую, в итоге восьмимесячную, работу по книге ваш покорный слуга въезжал, не являясь особым поклонником таланта Высоцкого. Естественно, знал его как артиста и автора бардовских песен, выделял почему-то цикл, который условно можно назвать сказочно-шутливым - "В заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах", - помните? Но в дальнейшем Высоцкий меня так захватил, так придавил, что и после выхода книги в свет (случилось это в августе 1988 года - прим. авт.) я несколько лет "болел" им. Даже не представляю, как сложилась бы моя дальнейшая жизнь, не подвернись мне в ней такой счастливый и богатый даже на… приключения случай.
- Немного о самой книге скажите - почему были привлечены к работе люди, лично знавшие Высоцкого при жизни - Марина Влади, Валерий Золотухин, Всеволод Абдулов, Алла Демидова, Людмила Гурченко и многие другие - можно ведь было обойтись одними стихами поэта. Почему название "Не вышел из боя"?
- Над заглавием книги долго бились. Два десятка вариантов предлагалось, остановились вот на какой мысли - "Не вышел...", значит остается с нами в боевом строю. Отец Высоцкого, Семен Владимирович, сразу оценил это название, может быть, потому, что был сугубо военным человеком. Круг лиц, о которых вы сказали выше, мы привлекли с мыслью представить Высоцкого не только как автора стихов, но и как человека - каков он был в быту, в отношениях с коллегами, что ценил в окружающих, как относился к родным, к друзьям и так далее.
- А я думал, все эти громкие имена - Окуджава, Вознесенский, Евтушенко - для большей солидности, для такой незримой их поддержки при возможном затруднении с выпуском книги?
- Нет, на дворе уже явственно ощущалось политическое тепло. О том, что вы сказали, мы не задумывались. Хотя Министерство печати СССР тянуло с разрешением на выпуск книги, но Свиридов был непреклонен, дескать, и без вашего разрешения будем печатать. Короче говоря, получилось почти шестисотстраничное издание, до того момента самое крупное, самое полное и самое точное, что выходило в стране о Высоцком.
- Как добивались того, что вы сказали, "самое точное издание" - ведь у Владимира Семеновича очень часто встречаются разночтения в песнях.
- Рассказывать, как добивались точности - это еще одну книгу можно издавать. К моменту начала нашей работы уже существовала комиссия по творческому наследию Высоцкого, возглавляла которую известный критик и литературовед Наталья Крымова. Уже было обращение этой комиссии - сверяться с нею по текстам. Но и сама комиссия часто путалась в разночтениях. Автор вступительной статьи к нашей книге доцент Воронежского строительного института Александр Сергеевич Чаплыгин был просто-таки невероятным фанатом Высоцкого, имел к тому времени очень богатую фонотеку и до хрипоты отстаивал то или иное авторское слово. Целую полемику вел с этой комиссией, отстаивая свои варианты. С тем же Абдуловым спорил, хотя уж кто-то, а Абдулов, преданнейший друг Высоцкого, имел на руках, казалось бы, самые точные тексты.
- Давайте отдельно поговорим о цене книги "Не вышел из боя".
- Стоила она шесть рублей пятьдесят копеек, по тем временам довольно дорого. Хотя первая книга, по сути, брошюрка песен Высоцкого под названием "Нерв", идейным вдохновителем которой стал Роберт Рождественский, на черном рынке стоила раз в десять дороже. Понимаете, "тепло-теплом", а барьеры на цены все-таки в 1988-м еще существовали. Это сейчас ставят цену, какую захотят - и 200 рублей, и 500, тогда же еще держались рамок положенных нормативов.
- Вы сказали, если бы не участвовали в выпуске книги, не представляли бы дальнейшую свою судьбу, наполненную особым содержанием. А что имеете в виду под "приключениями"?
- О-о-о, многое. Я, молодой провинциал, прикоснулся к какой-то особенной столичной жизни. Я же с десяток раз туда ездил, жил неделями, ночевал у Всеволода Абдулова на том же диване, где и Высоцкий часто отдыхал. И Василий Шукшин, и та же Марина Влади. Общался с матерью Абдулова, такой неординарной старушкой, которая всем своим видом излучала эпоху 20-30-х годов, дышала ею. Рассказывала таким языком, на котором сейчас не говорят. Я общался с Аркадием Вайнером, Вадимом Тумановым, Львом Колодным и многими-многими известными личностями и погружался, погружался, погружался. В совершенно новую для себя творческую атмосферу, в совершенно особую. Это одна сторона, а была еще настоящая приключенческая. Пошел, допустим, в типографию "Коммуны" взять сигнальный экземпляр книги - мне он положен как издателю - меня вежливый капитан в гражданской одежде проводил к еле сдерживавшему раздражение майору на улице Чайковского. Долго выясняли, положено мне или не положено брать сигнальный экземпляр и в глаза мои недвусмысленно заглядывали - может, нам подаришь... Сразу же началось воровство книги, едва она пошла в печать, вот милицию и попросили приглядеть, вот я, по случаю, и попался.
Был еще такой момент. В типографии говорят: давайте нам верстку, начнем печатать. Если тогда-то и тогда не подвезете, запустим в производство другую книгу, а ваш Высоцкий подождет. А верстка находится в Москве, в этой самой комиссии по наследству. И я лечу туда на самолете, забираю ее, возвращаюсь в аэропорт Быково, а билетов на Воронеж нет. Выбираю ближайший Белгород, взлетаем, пошел дождь, гроза - самолет то и дело попадает в воздушные ямы. В Белгороде ищу автобус - мокрый, небритый, голодный - а вон, говорят, последний транспорт пошел на Воронеж - хвост такой водянистый метрах в ста от меня за этим автобусом. Я - в Старый Оскол, где надо до четырех или до пяти утра ждать харьковский поезд, а это долго. Я на электричке - в Валуйки, оттуда уже тоже ничем не доберешься до Воронежа. Два часа ночи, еще два жду харьковский поезд, приходит, сажусь, опять же в Старый Оскол возвращаюсь... Приехал часов в 8 утра и не заходя ни домой, ни на работу - сразу в типографию. Успел.
Ну а дальше наше Центрально-Черноземное издательство и вовсе вступило в новую жизнь. Мы первыми в стране напечатали роман Валентина Пикуля "Нечистая сила", первыми - Роя Медведева "Трудная весна 18-го года". И так далее.
- Получается, книга о Высоцком открыла целое направление в книжном издательстве, подвигла вас на определенную смелость?
- Выходит, да. Ладно, Сталина можно было уже вовсю критиковать, но Ленина ведь еще никто не трогал. А тут Рой Медведев со своим особым взглядом на историю. Когда главный редактор издательства Виктор Мустафович Чекиров поставил свою подпись "в печать", то мне, глубоко вздохнув, сказал: "Ну, будешь носить мне передачки...".
- Юрий Митрофанович, возьмете на себя смелость определить значение Высоцкого в отечественной культуре - к какой категории великих его отнесете - Пушкин, Лермонтов, Маяковский, Есенин... Или я слишком некорректно задаю вопрос?
- Не возьму на себя такой смелости, я ведь не считаю себя профессиональным литературоведом. Разные времена, разные эпохи, разные жизненные обстоятельства. В силу тех технических новшеств, при наличии которых - имею в виду магнитофоны - творил Высоцкий, стала возможной его просто страшная популярность. Его же слышала вся страна от Курил и Камчатки до Калининграда. Все перечисленные вами поэты, вместе взятые, такой огромной аудитории слушателей не могли иметь при жизни.
- Как считаете, эта его популярность в 70-е годы ХХ столетия прошла, и он потихоньку забывается в народе?
- Наносная популярность, скажу так, ажиотажная - убывает. Постепенно Высоцкий становится мифом для тех, кто его не знал "вживую" и реальной фигурой исполинского масштаба для тех, кто жил с ним рядом, дружил и творил.
- А по памятнику что скажете, идет же полемика - увековечить Высоцкого в бронзе или металле в нашем Воронеже, в котором он никогда не был даже проездом?
- На счет не был, есть вопросы. Тот же Чаплыгин при подготовке книги к изданию не раз упоминал о некой легенде, ходившей в вузовских кругах в середине семидесятых. Дескать, в каком-то очень узком кругу людей Высоцкий у нас все же выступал. Мне так и не представился случай, чтобы найти доказательства той легенде, но факт вполне мог состояться. Представьте на миг то время, обкомовское недремлющее око, которое на официальную сцену не пустило бы известного "бунтаря", а поклонников здесь у него уже ого-го сколько было. И не только в творческой среде. Я даже допускаю ситуацию, что Высоцкий мог петь для двух-трех сотрудников управления госбезопасности - в тех кругах к нему относились, как это не покажется странным, гораздо теплее, чем в отделах культуры обкомов КПСС, страховавшихся всегда и по поводу, и без.
- Для меня нет "странного" в том, что "ведомство Андропова" смотрело по-особому на Театр на Таганке вообще и на творчество Высоцкого в частности. Даже знаю случай, когда выпускница одной из воронежских школ за сочинение по песне "На братских могилах не ставят крестов" была, образно говоря, спасена этой службой от гнева начальства, едва не выдавшего ей в жизнь "белый билет".
- Вот именно. Очень часто негласный запрет на Высоцкого выявлял суть людей, заидеологизированных, заранее запрограммированных на установку "не пущать", невежественных и чванливых. Ну, какая к черту антисоветчина в сказочной песне: "В заповеднике жил да был козел - роги длинные". Надо же так читать между строк, что найти в них образ Советского Союза с генеральным секретарем Леонидом Брежневым... А кого, дескать, Владимир Семенович, вы имели в виду - ну, маразм какой-то, честное слово.
...Памятник - это хорошо. Вопрос в том, какой?. Если идею монумента будет воплощать в жизнь не конъюнктурщик, то причем здесь географическая привязка? Вон и в Волгограде хотят назвать набережную Волги именем Высоцкого, хотя к этому городу-Герою Владимир Семенович имеет такое же отношение, как к Воронежу.
- Наверное, остается ревность, Юрий Митрофанович, к издательствам, которые продолжают выпускать Высоцкого - листаете эти книги, следите за публикациями в прессе?
- Никакой ревности. Для себя я все определил. И специально не ищу новинки о Высоцком. Попадется, прочитаю, отложу, если, как говорится, легло на сердце, взяло за душу. Для меня Он - однозначно в ряду великих и никакая самая "мудреная" информация о нем (пил, наркотики употреблял) меня не смутит, и не затмит его величия. И не только в поэтическом плане, не только в песенном, а и в личностном, в человеческом...
Вел беседу Юрий Коденцев.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012