30.01.08
Печальные истории
В конце пятидесятых годов в Правобережном лесничестве учебно-опытного лесхоза был зафиксирован необычный случай. В один из августовских дней лесник, который жил в Белогорском кордоне, был вынужден выйти из дома, так как во дворе стала метаться и мычать корова, а за ней носилась лиса. Под руку попалась лопата, и удачным ударом он убил лису. Осмотрев корову, обнаружил две или три незначительные ранки от укусов, которым не придал значения. С убитого зверя снял шкуру - в хозяйстве все может пригодиться. Вот ведь как повезло! Но через неделю корова перестала есть, стала возбужденной. Был вызван ветеринар. Проведенный анализ констатировал бешенство. Корову пришлось зарезать, мясо уничтожить. Лесник и вся его семья вынуждены были пройти длительный курс лечения. Вот тебе и повезло…
Другой случай. Мы жили на улице Тимирязева, 24. Как-то прибегает соседка вся в слезах: «Игорь, выручай! Я знаю, ты – охотник и у тебя ружье, а у нас сбесилась собака. В доме только две женщины, и мы боимся, что она сорвется, а тогда - ужас...» - "А почему вы решили, что она сбесилась?" - "Иди, сам посмотри". Взял ружье, зарядил крупной дробью и пришел к ним через дорогу. Собака была во дворе. Потихоньку выглянул из-за угла дома и увидел крупную овчарку, которая металась на цепи. Глаза безумные и из полуоткрытой пасти клоками разлеталась пена. Она заметила меня и стала еще более остервенело бросаться во все стороны. Мелькнула мысль: "А ведь правда, может сорваться", и я выстрелил. Расстояние было небольшое, и она быстро затихла. Вскорости пришел ветеринар, который подтвердил диагноз: бешенство.
А вот последний случай.
Как-то с женой, завершая прогулку, возвращались домой по просеке, которая, пересекая Ржавчик, выходила к водокачке, рядом с перекрестком улиц Ломоносова и Тимирязева. По этой просеке тянули водопровод. Работа завершилась, но остатки труб по сложившейся традиции еще долго будут обозначать этот водовод.
Погода была чудесная и настроение соответственное. Но вдруг, почувствовав чей-то взгляд, мы одновременно остановились. Метрах в тридцати, рядом с брошенной трубой большого диаметра, стояла лиса. Это был, скорее, скелет, обтянутый шкурой, на котором клоками сохранилась шерсть. Даже знаменитый лисий хвост висел облезлой мочалкой. Это подобие стояло на широко расставленных ногах и покачивалось, а взгляд немигающих глаз заставил нас вздрогнуть, и по спине поползли мурашки. Взгляд завораживал, это была последняя частица живого, что еще осталось в этом создании. Во всем чувствовалась безысходность, но одновременно взгляд тусклых оловянных глаз нес жгучую ненависть ко всему живому и всепоглощающую жажду мести за свою судьбу. Нам стало не по себе, и я осмотрелся в надежде найти увесистую палку или хотя бы камень, но желаемого поблизости не было. Жена схватила меня за руку и попросила не рисковать, пойти и взять ружье. Это было разумное решение, и мы поспешили домой. Минут через пятнадцать я вернулся, но лисы уже не было. Осмотрел все вокруг, заглянул даже в ближайшие трубы. Одна из них не просматривалась, и я выстрелил в нее для верности.
Вот так и закончилась эта встреча. Но тяжелый осадок от нее остался на всю жизнь. Думаю, что такое ощущение характерно для всего живого, и оно панически старается избегать таких встреч.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012