 |
27.06.08
Театр. На мгновенье вспыхнул свет
В этом спектакле Воронежского театра юного зрителя ружье висит на стене словно нарочно, чтобы публика гадала: выстрелит или не выстрелит? Традиция учит: непременно выстрелит. Но ведь автор поставленной Адгуром Кове пьесы «Сиротливый запад» ирландец Мартин Макдонах – драматург современный, так что может и против течения пойти!
Напряжение на сцене не исчезает даже на миг. Кажется, что братья Коулмен (заслуженный артист России Юрий Овчинников) и Вален (заслуженный артист России Александр Новиков) так сильно ненавидят друг друга, что действие вот-вот прервется кровопролитием. Овчинников и Новиков очень убедительно играют этаких неожиданно для самих себя подросших злых детей (иногда их Коулмен и Вален напоминают состаренных Бивиса и Батхеда из MTV-шного мультсериала): проказы братьев инфантильно жестоки, жизненные их устремления не ушли дальше мечты о халявном пакете чипсов. О Добре и Зле они что-то слышали краем уха. Из детства вспоминают лишь чудовищные издевательства друг над другом - но с каким удовольствием вспоминают!
Вален - куркулист и вовсе не шутит, когда возмущается тем, что брат ходит по полу его дома и ест его чипсы без разрешения собственника. При этом религиозен: собирает фигурки святых из стеклопластика, на каждой своей вещи пишет ритуальную букву "М" - в честь девы Марии. Коулмен же всякий раз появляется на сцене, чтобы хоть что-то разломать в доме, где живет. Даже чья-то смерть для них - лишь повод выяснить у горюющих родственников, будут ли пирожки на поминках. Пытающийся спасти души братьев местный священник - отец Уэлш (Вадим Кривошеев) годится хоть и не в дети им - но в младшие братья. Тем не менее он буквально нянчится с ними, пытаясь образумить, - тщетно.
Да и разве только в отмороженных братьях проблема? Злоба и насилие царят в этих глухих местах, вынуждая священника не только спиваться от отчаяния, но и утрачивать веру. Коулмен, пристреливший собственного отца за то, что тот, видите ли, издевался над его прической, логично продолжает местную традицию человеческих взаимоотношений: "Умри ты сегодня, а я завтра". А кто не решился убить ближнего - сам топится в море. Так было сто лет назад, таково и сегодня. Если из пьесы убрать чипсы, газовую плиту и упоминание "Евросоюза", зритель и не поймет, в каком же веке происходит ее действие. А как насчет завтрашнего дня?
Чтобы разрушить сложившийся порядок вещей, нужно свершить нечто выходящее за общепринятые рамки. Например, так, как это сделал отец Уэлш.
Именно он в исполнении Вадима Кривошеева и стал эмоциональным центром спектакля Адгура Кове. Из виденных мной это, пожалуй, одна из лучших ролей артиста. С братьями-то с самого начала почти все ясно. Логику пытающегося спасти их души ценой собственной священника обывателю постичь гораздо труднее. Кривошеев играет поначалу персонажа полукомического, вечно по рассеянности бьющегося головой о дверную притолоку, - чтобы затем поднять этот "страшно далекий от народа" образ нескладного пьющего интеллигента со смешным именем Родерик до высот подлинного трагизма. Особенно силен длинный, как бы и ни о чем ,разговор притворяющегося беззаботным, но все уже решившего для себя Уэлша с ни о чем не подозревающей, тайно влюбленной в него семнадцатилетней девушкой Герлин (Евгения Жукова - в пьесе ее героиня одновременно олицетворяет чистоту и торгует самогоном).
Зритель запоздало понимает: а ведь Уэлш и лоб-то расшибал не только потому, что пьян был или рассеян, - он ведь попросту выше прочих персонажей был! Чтобы Коулмен и Вален это поняли, священнику пришлось пожертвовать собой, обрекая себя на муки ада.
Стоило ли оно того? Или только так и надо - не имея возможности спасти все гибнущее человечество, пытаться направить на истинный путь хотя бы того, кто по соседству живет?
"В глубине души вы любите друг друга. Нужно лишь найти в себе смелость откликнуться на малейшее ее проявление, этой любви. А любовь есть, есть, я готов поклясться в этом всеми святыми, вместе взятыми, и душу заложить. И я отдаю себе отчет в том, какой душевной смуте подвергаю себя. Шансы мизерны, ну, один на миллион, может быть, и все же я верю в вас, несмотря на все ужасы, сопутствующие вашей жизни", - пишет в своем последнем письме к братьям отец Уэлш - чтобы вскоре стать их ангелом-хранителем (потустороннее - постоянная тема Адгура Кове).
Вот ради поиска вместе со зрителем бесценных крупиц человечности, которые могут вдруг с мучениями прорасти даже в мерзавце, даже во вконец, казалось бы, оскотинившемся существе, и возник на малой сцене ТЮЗа "Сиротливый Запад". Режиссер уверен: пьеса у Макдонаха получилась, несмотря на мрачность ее атмосферы, в конечном-то итоге очень светлой.
Неважно, что свет этот сродни тому, который мерцал среди всеобщего освинения в одной из песен Егора Летова:
Кто-то встал на табуретку,
На мгновенье вспыхнул свет -
И снова темно.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|
