|
01.10.08
Отечество: люди, события, времена. Встреча с Гайдаром
История последних лет России еще не ушла в глубины времени, а потому многое из того, что вершилось в нем, нам еще открывать и открывать. И чаще всего – с горечью. Имена его антигероев еще на слуху. Хотя они и отошли как бы в тень, укрывшись за стенами высокого рода фондов, банков, партий, откуда продолжают свою разрушительную работу.
Кто они, эти геростраты Отечества? Как сталось, что мы поверили им? Об этом и многом другом - остросюжетный роман Альберта Семина «Тайные олигархи», документальное повествование об эпохе зарождения криминального капитализма в России. Описывая реальные события, происходившие в одной из центральных областей, автор вскрывает циничный механизм приватизации, позволивший приезжему губернатору и его команде "варягов" стать теневыми бизнесменами с многомиллионным состоянием. Жестокая борьба за место в иерархии, "карманные" правоохранительные органы, обеспечивающие власти вольготную жизнь, новый Кодекс чиновника и вымирание деревни… Все это выписано автором с глубоким знанием событий и лиц, которых в силу своей профессиональной деятельности на высоких государственных постах он знает не понаслышке. Он начинал в совхозе, был начальником райсельхозуправления, первым секретарем райкома партии, заведующим сельхозотделом обкома. С середины 70-х годов - в Министерстве сельского хозяйства РСФСР. Создавал и шесть лет руководил Всероссийским объединением по семеноводству, насчитывающим более тысячи хозяйств и десять миллионов гектаров пашни, стал заместителем председателя Госагропрома по Нечерноземной зоне РСФСР, а после его упразднения - заместителем министра сельского хозяйства России. В начале реформ, в 1992 году, ушел из Минсельхоза, посвятив жизнь проблемам селекции и семеноводства. Заслуженный агроном РСФСР, доктор сельскохозяйственных наук, академик Российской экологической академии, он 14 лет возглавлял Союз семеноводов России, в соавторстве создал несколько десятков новых сортов и гибридов. И многие годы продолжает урывками заниматься литературным трудом. Сегодня мы предлагаем читателям одну из глав романа.
Юрьев ежедневно звонил по вертушке Гайдару - первому заместителю Председателя Правительства России. Звонил утром, после обеда и вечером. Каждый раз отвечала секретарь. В прежние годы секретарям запрещалось снимать трубку правительственной связи, когда шеф был на месте. Теперь же все общение было выведено на нее. Женский голос бойко допрашивал: - Представьтесь, пожалуйста! Юрьев сообщал. -По какому вопросу? Федор Иванович коротко докладывал. Следовала длинная пауза - секретарь, видимо, советовалась с хозяином кабинета. Затем звучал лаконичный ответ, всегда один и тот же: - Егор Тимурович вышел! - И раздавались короткие гудки. Новая власть избегала производственных собраний с рабочими и специалистами, не ходила на встречи с ними. Боялась. Но такая отгороженность от всех, чтобы за неделю заместитель министра не мог переговорить с первым вице-премьером, была для Юрьева обескураживающим открытием. Секретари становились манипуляторами правительственной связи, превращая ее в фикцию. Вторая неделя тоже прошла в безрезультатных попытках, и тогда Федор Иванович прекратил звонить. Теперь он всякий день являлся в приемную Гайдара. Благо, у него еще не отобрали правительственное удостоверение. В восемь утра, входя в приемную, Федор Иванович оказывался первым посетителем. Он вежливо здоровался с помощником. Тот, почему-то подозрительно косясь на проседь в его волосах, осторожно каждый раз спрашивал: - Вы... договаривались о встрече? -Нет, - честно признавался Юрьев. - Пожалуйста, запишите меня на любое удобное для Егора Тимуровича время. -Не могу! - тон разговора менялся. - Уславливайтесь лично. Иначе я вас не пущу! - И демонстративно начинал перекладывать какие-то бумаги. К девяти часам собиралось столько людей, что они не умещались в приемной и толпились в коридоре. Гайдар быстро входил - в полуспортивной куртке, без шапки. Здоровался со всеми - кивал большой лысеющей головой - и исчезал в своем кабинете. Прием он начинал, как правило, с тех, кто записался заранее, а их было - как в магазине в очереди за колбасой. Видя, что Егор Тимурович много и увлеченно работает и заканчивает свои дела очень поздно, Юрьев по своему опыту вычислил: вице-премьер должен бывать на службе и в выходные дни. И не ошибся. В первое же воскресенье, заехав в министерство, Федор Иванович позвонил Гайдару по "вертушке". Расчет оказался верным. Вся обслуга отдыхала. - Гайдар слушает! - ответил приветливый голос. Юрьев, как всегда, заранее обдумал весь разговор и сказал, что начатая аграрная политика имеет изъяны, которые неминуемо приведут к разрушению сельского хозяйства, если сегодня не исправить отдельные позиции. Чувствуя, что Егор Тимурович слушает его внимательно, неожиданно закончил: -Чтобы рассказать подробнее, я просил бы принять меня. Минут на десять! Наступила тяжелая пауза. Назначит встречу или нет? - Ну... давайте завтра, - в раздумье ответил Гайдар, вероятно, вникая в свои календарные записи. - Без пяти девять. Утра. Не позже! Юрьев явился на час раньше. На всякий случай. А вдруг будет живая очередь? Ровно в указанное время Гайдар вышел из лифта. Увидев Юрьева, сразу догадался, что звонил именно он. -Заходите! - доброжелательно бросил и, распахнув дверь, скрылся в огромном кабинете. На ходу сбросив куртку, Гайдар бросил ее в кресло у длинного стола заседаний, сел за письменный стол и пригладил темно-рыжие волосы, зачесанные набок, на уже облысевшую часть головы. Этот сильно располневший для своих тридцати пяти лет человек, наделенный неограниченной властью, выглядел удивительно жизнерадостным. - Сколько лет вы работаете в министерстве? - спросил он строго. - Десять. - Федор Иванович казался спокойным и уверенным. Егор Тимурович вдруг торопливо произнес: -Тогда вопрос на засыпку. Скажите, почему в России зерноуборочных комбайнов в три раза больше, чем в США, а хлеба собираем в два раза меньше? При этом закупаем его в Штатах. Регулярно. Отвечайте! Юрьев с трудом подавил смешок. На этот вопрос мог дать исчерпывающий ответ любой председатель колхоза или агроном. Федор Иванович пояснил, что, во-первых, производительность американской техники в два раза выше. Во-вторых, Россия - одна из самых холодных стран в мире. Основной хлебный массив у нас созревает в августе и сентябре. С середины же октября, с Покрова, в центре страны наступают холода, а в Сибири ложится снег. Чтобы успеть обмолотить зерновые культуры за столь короткую осень, нужна очень мощная энерговооруженность. В США, как правило, осень долгая, сухая и теплая. Там нет угрозы, что хлеб уйдет под снег. Даже Европа убирает кукурузу до конца ноября. -Допустим! - произнес Гайдар. Легкий румянец заиграл на его полном лице. - Но вы не ответили: почему мы у них покупаем хлеб?! Почему нам не хватает тех ста миллионов тонн зерна, которые Россия выращивает в последние годы? В глубине души Федор Иванович поразился, даже возмутился: как можно не понимать такие вещи? О них-то должно быть известно вице-премьеру! Юрьев, не пряча боли и горечи, заговорил об извращении ценовой политики. О том, что колхозам платят за тонну зерна в среднем в два раза меньше, чем зарубежному фермеру. Это не позволяет хозяйствам постоянно расширять производство, собирать больше хлеба. На что Егор Тимурович с гневом воскликнул: - Вы защищаете честь своего мундира! Вы не хотите признать, что сельское хозяйство России - это черная дыра! Сколько в него ни вкладывай средств, все проваливается безвозвратно. Нам выгоднее сельскохозяйственные продукты закупать за рубежом, чем производить их у себя! Юрьев был потрясен. "Как, как он может так говорить? Ведь он вырос в элитарной среде, внук знаменитого детского писателя. Другой его дед - уральский сказочник Павел Бажов. Гайдар - сын известного журналиста, контр-адмирала. Его мать Лия Соломянская - доктор исторических наук. Сам он - выпускник экономического факультета лучшего в стране университета, доктор экономических наук. Неужели он настолько далек от деревни и ее проблем? Хотя и сотрудничал с экономистами Гарвардского и Йельского университетов США! Даже с Лондонской школой бизнеса!.. Имея такой послужной список, может ли он не знать уязвимых особенностей России? Нет, нет! Вероятно, я что-то путаю... Он же в восьмидесятых годах руководил отделом журнала "Коммунист". Был редактором экономического отдела газеты "Правда" - главного печатного органа страны, КПСС! А нынче привез из Гарварда группу молодых реформаторов. Откуда же такие нелепые выводы?! Или он не желает видеть истоки наших проблем? Не хочет - и не видит?!" Голова пошла кругом от таких мыслей, но Юрьев быстро овладел собой. Заговорил сдержанно, сухо, но убедительно, заставив Гайдара выслушать до конца. - Вы, уважаемый Егор Тимурович, рассматриваете сельское хозяйство как рядовую отрасль экономики. Разве вам не известно, что колхозы страны вкладывают деньги в строительство своих дорог, жилья, школ и больниц, детских садов и магазинов? Что они сооружают сельские водопроводы? Финансируют в деревне газификацию? - Юрьев на мгновение умолк. И с ожесточением - прорвалось! - выдохнул: - Они же обустраивают за свой счет свою территорию! Место жизни своих крестьян! И эти затраты, естественно, ложатся на себестоимость продукции. Для западного или американского фермера все это делает государство! Кроме жилья. Разве можно сравнивать? Кроме всего прочего, как я уже говорил, климат у нас более суровый, он менее приспособлен для сельского хозяйства, чем в Европе или США. И все же мы должны выращивать основную часть продукции! Чтобы чувствовать себя независимыми в этом мире. Чтобы не превратить свою землю в пустоши! Гайдар напряженно слушал его, не прерывая. Лицо его все сильнее пунцовело. Когда же Юрьев сделал паузу, Егор Тимурович быстро, почти захлебываясь, произнес: - Мы не можем поддерживать даже минимальный уровень доходности села! Не можем покупать продукцию по такой цене, какую выкатывают нам крестьяне! Мы будем брать ее за рубежом. Там она дешевле! - Но деревня - это не только производство хлеба и мяса! - теперь уже грубо произнес Юрьев, тоже накаляясь и краснея. - Деревня - это мощные родники нашей демографии. Наш генофонд! Фонд возрождения и обновления народа России! - В таком тоне я, господин Юрьев, разговаривать с вами не буду! - отрезал Гайдар и причмокнул. Юрьев еще сильнее разозлился: - В каком еще тоне?! Если мы прекратим создание в деревне социальной среды - да, среды! - погибнет не только производство. Исчезнет и крестьянство. А за ним вымрет вся Россия! Российское сельское хозяйство не является самодостаточной отраслью и не может существовать само по себе! В кабинет неожиданно вошел помощник. Неприязненно косясь на Юрьева, тихо доложил Гайдару: - Егор Тимурович, делегация уже прибыла. Вас ждут. Гайдар взглянул на часы. Встал и сказал: - Извините, господин Юрьев. Я скоро вернусь. Меня еще интересует, куда подевался нынешний хлеб. Он энергичным шагом вышел из кабинета. Федор Иванович последовал за ним. В приемной Юрьеву бросилось в глаза окружение Гайдара - почти все молодые. Федор Иванович с некоторым сарказмом вспомнил о постулате Ельцина: "начинать с чистого листа". И, встав в углу, у окна, стал ждать возвращения Гайдара, наблюдая, чем занимаются юные клерки. Вспомнились слова великого классика: "Нравственный прогресс человечества происходит из того, что есть старики, -писал Лев Толстой. - Старики добреют, умнеют и передают то, что они выжили, следующим поколениям". Вернулся Гайдар минут через тридцать. - Господин Юрьев! - взял он с места в карьер. - Известно ли вам, что обстановка с продовольствием в стране - как в Гражданскую войну? Что в России грядет голод?! -Это миф! - уже совершенно явно огрызнулся Юрьев. - Я видел у Хлыстуна ваши расчеты. Вам подсунули сплошной бред! Полное, с двойным подбородком, лицо Гайдара вспыхнуло: - Вот что, господин Юрьев! - И уже взахлеб, словно боясь, что его перебьют, вице-премьер продолжал: -Я буду говорить о реальной действительности! Многие города обеспечиваются "с колес". Запасов муки - нет. Мяса - нет! Масла - нет! Что вы предлагаете? Что?! Грузить силами правительства каждый вагон? Нет! Этого не будет! Должен быть запущен механизм саморегулирования экономики! - Он опять чмокнул полными губами. (Ну что за нелепая привычка?) - Вы ответьте мне по поводу наличия хлеба? В Гражданскую, например, и сегодня? - Пожалуйста... -Юрьев открыл свою папку. Стараясь успокоиться, он сначала прочитал: -В Гражданскую войну на душу населения производилось немногим более трехсот килограммов зерна в год. - Он выразительно глянул на Гайдара. Лицо вице-премьера опять стало пунцовым. - Хлеб к тому же был неравномерно распределен по стране. Из-за боевых действий. В наше время - зерна на душу в два с лишним раза больше! Поголовье скота - невиданное за всю историю России! Ни о каком голоде не может быть и речи! Дефицит продуктов царит в магазинах уже несколько лет, а о голоде говорите вы один! С этими словами Юрьев положил перед Егором Тимуровичем свои расчеты. Тот мельком глянул на них, лицо его стало надменно-презрительным. Раздосадаванно отодвинув бумаги в сторону, Гайдар продолжал гнуть свое: -Хлеба осталось на питание всего десять миллионов тонн! Месячное потребление - пять. Таким образом... -Как - пять?! - заорал Юрьев, вскочив.- Вы считаете потребность в хлебе вместе с кормовым зерном! С тем, что поедает скот! На питание людям требуется в два раза меньше. И стал доказывать, что для скота нынче созданы хорошие запасы силоса, сена и соломы. Хватит его баловать зерном! Что недостаток семян в отдельных колхозах можно восполнить за счет межхозяйственного обмена. Это не раз уже делалось! Кроме того, в Госрезерве, на случай войны, больше двух миллионов тонн пшеницы, ржи и круп. Воевать мы ни с кем вроде бы пока не собираемся, со всеми ходим в друзьях, целуемся и обнимаемся. Если учесть, что по импорту в декабре и январе хлеба поступит еще три с половиной миллиона, то зерна до конца июля - до нового урожая - будет пятнадцать! Можно подстраховаться: прикупить недостающие два-три миллиона в колхозах. Разумеется, отменить при этом грабительски низкую закупочную цену и ввести договорную! Юрьев заметил, что при этих словах Гайдар дернулся. -Это не устраивает?! - взорвался Юрьев.- Хотите иметь двойную страховку? Тогда просите у Президента несколько миллионов тонн сырой нефти. За нее авансом через пару месяцев зарубежные фирмы сами припрут хлеб. Миллионы тонн! -Нам не хватает до нового урожая, то есть до конца июля, двадцати шести миллионов, - словно пропустив мимо ушей все, что говорил Юрьев, твердил Егор Тимурович. - Не пятнадцать, как вы утверждаете, а двадцать шесть!!! - Теперь уже почти багровое лицо его покрылось бисеринками пота. Юрьев, потрясенный способностью высокого собеседника ничего не видеть и не слышать, бросил зло: -Двадцать шесть - это годовая потребность страны! -Нет!!! - совсем уже вскипел Гайдар. - Это до середины года! Через год статистическое управление сообщит: на продовольственные нужды в 1992 году Россия израсходовала 27 миллионов тонн зерна. За целый год! Известный экономист и политик Григорий Явлинский скажет: "Да, была определенная истерия, но, с моей точки зрения, угрозы голода тогда не было. Полки были пусты, но они были пусты все последние годы". Но в эти минуты казалось, что Гайдар окончательно потерял самообладание. Ведь ему нужен был неординарный, мощный предлог для введения одним махом либерализации цен! Он найден. Запугивая народ голодом и смутой, вызванной нехваткой хлеба, он может смело провести крупнейшую акцию по переходу к рынку. Упустить эту возможность - значит потерять слишком много! А этот спец, Юрьев, лезет не в свои дела! С того дня пройдет немало лет, Гайдар много раз в своих интервью и книгах будет, по сути, оправдываться, ссылаясь на свои же расчеты, -для подкрепления своего эпохального решения. Для обывателя это будет звучать как будто убедительно. Но перед профессионалами он не отмоется никогда!.. Одутловатое лицо Гайдара так набрякло от крови, что он стал тереть щеки ладонями: одна рука - вверх, другая - вниз. Помолчав, сдерживая себя, медленно произнес: - Вы совершенно не владеете законами макроэкономики. Да, мы отпустим цены. И вы увидите, рынок сам отрегулирует их. А поддержку сельскому хозяйству пора прекращать. Это пережиток социализма. Протекционизма больше не будет! Ни на макро-, ни на микроуровне! - Заметив, как побледнел Юрьев, он засмеялся и уже мягче добавил: -Не пугайтесь! Цены на продукты сельского хозяйства действительно поднимутся. Но не более чем в два-три раза. Тогда колхозы и совхозы не нужно будет понукать: они сами повезут свою продукцию на рынок. Заводы и фабрики немедленно изыщут резервы, чтобы увеличить производство машин для села. Деревня будет торжествовать! Этим выводом Юрьев был потрясен. -Откуда же заводы и фабрики возьмут дополнительное сырье? - пробормотал он дрожащим голосом. Он окончательно понял, что ждет Россию, если все планы этого человека и его окружения осуществятся. Гайдар опять причмокнул: -Начнет действовать рынок! И сразу все все найдут. Это будет прыжок через пропасть. Одним махом! Юрьев молчал и думал о том, что Гайдар относится к категории чиновников, имеющих две точки зрения: свою, правильную, и чужую, значит, неверную. Внушив себе любую нелепую мысль, эти люди, никого не слушая, готовы отстаивать ее даже на эшафоте. Гайдар с неприязнью произнес, глядя на часы: -Извините, господин Юрьев. У меня сейчас совещание. Руку Юрьеву он все-таки подал. В коридоре, пытаясь до конца осмыслить услышанное, Федор Иванович пришел к выводу, что встречался не с экономистом, а с политиком. Ему важнее сегодня не торговаться с колхозами и совхозами о цене на хлеб, а на глазах у всего мира одним прыжком оказаться в "демократии". "Надо прорваться к Ельцину! - в отчаянии прошептал Федор Иванович. - Это же беспредел! Только Борис Николаевич остановит его..." Ельцин вскоре назовет Гайдара находкой и скажет, что благодаря отсутствию производственного опыта груз старого не давит на новое поколение. Многие, мол, "начинают с чистого листа", и в этом якобы главное условие для успешного продвижения реформ. Этот постулат Ельцина явится основой всей его кадровой политики - ключевого вопроса любой власти. И через несколько лет возникнет "ельцинизм" -общественный строй, которому не было и нет аналога в мире. Он будет управляться "кашалотами". Его самой характерной чертой станет почти полное неумение осуществлять демократические преобразования, эффективно руководить страной. Чиновники, руководствуясь утверждениями Гайдара, через два десятилетия превратят Россию из страны с самыми дешевыми и доброкачественными продуктами питания в государство, где продовольствие станет одним из самых дорогих в мире. Все попытки административными методами заморозить или затормозить рост цен будут обречены, потому что многие годы обыватели у власти потратят на истощение сельского хозяйства, а в это же время стоимость импорта достигнет заоблачных высот.
* Семин А.С. "Тайные олигархи". Роман. - М.: "Издательский дом Руденцовых", 2008. - 608 с. >
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|