|
30.10.08
Человек и право. Судья независим. А от закона?
В прошлом году суды Воронежской области рассмотрели более ста тысяч гражданских дел. Иные из них разбирались многие месяцы, а то и годы. Судьи изучали представляемые документы, выслушивали свидетельские показания и аргументы противоборствующих сторон, потом в совещательной комнате анализировали услышанное и выносили решения. Естественно, по мнению человека в мантии, его вердикт – единственно правильный. Но недаром говорят, что у трех юристов могут быть четыре мнения. Каждый судья независим и волен трактовать закон по-своему. Не потому ли тысячи дел ежегодно вновь возвращаются в суд, теперь уже - в кассационные инстанции? Конечно, независимость судейского мнения - краеугольный камень юриспруденции, но к ней бы еще высокую квалификацию и элементарное уважение к участникам процесса. …У сельского жителя Тимофея Антоновича МАРТЫНЕНКО возник конфликт с соседкой. Возник на пустом месте: стали спорить, где должна находиться куча песка, привезенного для строительных работ. Пенсионер от рукоприкладства яростной женщины пострадал и вынужден был обратиться за помощью к врачам. А потом решил наказать виновницу травмы: в законном порядке: написал заявление в милицию, которая переправила его в мировой суд. Судья вызвал истца и, положив пред собой заявление, стал убеждать ветерана, что его обидчица ни в чем не виновата. В принципе, ничего противозаконного тут нет. Так называемая досудебная подготовка предполагает усилия судьи по примирению сторон. Но необходимых при этом слов судья, вероятно, найти не сумел, потому что обиженный истец понял его действия как попытку защитить ответчицу и увести ее от наказания. У ветерана были основания так думать, ибо во время конфликта обидчица громко кричала, что ее мать работает в этом суде, поэтому она «ничего не боится». Учитывая подобную коллизию, надо было пытаться крайне аккуратно "разрулить" ее. Но все ли судьи умеют просто и спокойно разговаривать с людьми? Увы, многие при малейшем раздражении сами на крик переходят. Потерпевший отправляет жалобу в прокуратуру. И тут начинается удивительная история. В мгновение ока он становится обвиняемым. Соседка пишет заявление "о возбуждении уголовного дела в порядке частного обвинения" и требует привлечь ветерана "к уголовной ответственности по ст.130 ч.1 за оскорбление". Бумага ложится на стол мирового судьи. Поскольку свидетелей происшествия не было, что должен бы сделать вдумчивый и мудрый вершитель закона? Посоветовал бы участникам конфликта впредь сдерживать свои эмоции и напомнил им, что порядочные соседи должны жить мирно, уважать друг друга и решать споры компромиссным согласием, а не рукоприкладством и матерными словами. Однако вместо спокойного разрешения дело, не стоящее выеденного яйца, раздувается до вселенских размеров. Обвиняемого Мартыненко вызывают в федеральный суд к 10 утра. Так как ветеран войны едва двигается на больных ногах, он нанимает машину и приезжает из своей деревни в райцентр. Прибывает в суд к назначенному сроку и ожидает вызова у кабинета судьи. Проходит час, полтора, но на заседание его не приглашают. Судейские работники ходят по коридору, заглядывают в кабинеты, потом собираются все вместе и с букетами цветов, а также прочими атрибутами торжества заходят в одну из комнат. Оказывается, они решили торжественно поздравить свою коллегу с днем рождения. Всю эту картину наблюдали и активно комментировали множество селян, собравшихся в здании суда в ожидании решения своих вопросов. Конечно, день рождения только раз в году, но так ли уж необходимо было отмечать его в разгар рабочего дня? Через два часа обвиняемого Мартыненко пригласили в кабинет. Судья за задержку не извинился, и законопослушный гражданин решил высказать ему свое мнение о причинах задержки. Хозяин кабинета вспыхнул и заявил, что никто не имеет права его учить. Естественно, разговор на повышенных тонах ни к чему хорошему не привел. Закончилось тем, что пенсионер заявил отвод судье и покинул кабинет. Как добрался на больных ногах до дома, и сам толком не помнил. А через несколько дней к нему пришла повестка: явиться к мировому судье - теперь уже соседнего участка. Причем не в качестве обвиняемого, а в качестве потерпевшего. Он вновь едет в райцентр, и на этот раз правосудие совершается без проволочек. Судья выносит решение оправдать его обидчицу в связи "с отсутствием в ее действиях состава преступления". Вероятно, с точки зрения закона вердикт вполне оправдан: за каждую соседскую свару в тюрьму не стоит сажать. Но тогда зачем столько времени огород городили, зачем больного человека, ветерана войны дергали понапрасну? Кому и что доказать хотели? Вот поэтому и "горько теперь жить" Тимофею Антоновичу Мартыненко. Вот и пишет он во все инстанции, обиду забыть не может. На пользу ли всем нам такая принципиальность российского правосудия? Не называю район, где случилась эта история. Может быть, она - досадное исключение для местных юристов, и они сделают из нее выводы. Беда в том, однако, что тревожные письма приходят и из других мест. ...У жителя села Лосево Павловского района Виктора НЕТРЕБИНА тоже случился конфликт с соседкой. Дом, где он живет, построен так, что нет из его квартиры дороги на улицу, только пешеходная тропинка. У ветерана афганской войны есть старенький автомобиль, но соседка (образованная, между прочим, дама) не разрешает ему мимо ее окон проезжать. Нетребин вынужден был пойти в суд с исковым заявлением на устранение препятствий. Мировой судья Надежда Шабашева вынесла компромиссное решение, по которому, хоть изредка, но выезд на улицу для Виктора Нетребина стал возможен. Понятно, что для соседской дамы это вовсе не радость, но законное решение суда она обязана выполнять. Однако дворовые ворота все так же на замке. Насколько хватит терпения у человека, которым помыкают и гражданские права которого в грош не ставят? Этот вопрос хорошо бы задать милицейским чинам и судебным приставам Павловского района. Почему они спокойно взирают на женское самоуправство? Три года продолжается унижение не рядового гражданина, а инвалида войны, который вдвойне острее воспринимает несправедливость. У каждого из нас свой запас нервной прочности. Прямо скажем - не бесконечный. Однако многие граждане просто удовольствие получают, "дергая за нервы" родных, близких или соседей. Причем чаще всего никто их при этом не останавливает. Вот если иссякнет выдержка и случится беда - тогда блюстители закона всполошатся и начнут выяснять, почему она случилась. Так, может быть, не стоит ждать драмы, а заранее спрашивать с тех, кто не умеет жить в обществе? Эх, люди! Неужели вам два века отмерено, чтобы на такие вот никчемные свары жизнь тратить? ..."Коммуна" уже писала об уголовном деле троих воронежских подростков, обвиняемых в изнасиловании и убийстве женщины. Почти три года просидели они в следственном изоляторе. Трижды менялся состав суда, дважды Верховный суд РФ отменял незаконные приговоры. Эпизоды преступления были представлены столь топорно, что прокуратура не смогла сколько-нибудь убедительно доказать ни одного пункта обвинения. В конце концов уголовное преследование подростков было прекращено "в связи с непричастностью" их к этому преступлению. В этом случае по закону бывшие обвиняемые имеют право требовать взыскания компенсации за причиненный моральный вред. После изучения сути незаконного приговора, из-за которого пострадали невиновные граждане, суд может либо согласиться с требуемой суммой, либо назначить к выплате уменьшенную, но которая тоже хоть как-то бы компенсировала перенесенные страдания. Конечно, для этого человек в мантии должен суметь проникнуться физической и душевной болью тех, кто без вины был брошен за решетку и погибал там несколько лет. Но все ли проникаются? Судья Ленинского федерального суда Г.М.ДЕЕВА решила, что за перенесенные тяготы одному из подростков должно быть выплачено 150 тысяч рублей. То есть каждый из 1040 дней страданий этого мальчишки оценивался в 144 рубля. Я не знаю оснований, по которым судья приняла именно такое решение, мне не ведомы мысли, которые посетили Галину Михайловну в совещательной комнате. Пусть это останется ее тайной. Родственники не согласились с таким решением и подали кассационную жалобу. Это тоже их законное право. Кстати сказать, у американских юристов на этот счет споров не возникает. В США сумма компенсации прописана в Уголовно процессуальном кодексе: 100 долларов "за каждый день нахождения в заключении плюс дополнительная сумма за полученные во время заключения болезни". Так что в подобной ситуации каждый из американских подростков мог бы получить сумму под 150 тысяч долларов. Но я о другом хочу поразмышлять. Почти три года мальчишки мытарились за тюремной решеткой, и каждый день мог стать для них последним. То, что творится в российских следственных изоляторах, ни для кого уже не секрет. Здесь зверски избивают малосильных, режут им тело, прижигают руки и ноги сигаретами; здесь унижают и насилуют. В СИЗО добрые человеческие чувства быстро угасают. Остаются животные инстинкты, и самый главный из них - выжить. Когда и он исчезает, сидельцы лезут в петлю или вскрывают себе вены. Такие случаи в Воронеже не редкость. Один из обвиняемых подростков решился на этот шаг прямо в зале суда. Другой в завершающий день второго по счету судебного процесса был так избит в камере, что его увезли в тюремную больницу, и он не присутствовал при оглашении приговора. Судья, кстати сказать, на это грубейшее нарушение УПК и ухом не повел. Я посмотрел медицинскую карту 17-летнего парня, освобожденного из-под стражи. Когда в 14 лет его отправили за решетку, была выдана справка о его абсолютном здоровье. Теперь перечень заболеваний составляет несколько страниц. Он перенес чесотку и пиодермию, все зубы поражены кариесом, треть из них выбита. От частого избиения и ударов по голове возникли адгезивный отит и нейросенсорная тугоухость. Шрамы от порезов и горящих сигарет по всему телу. Определен синдром вегетососудистой дистонии, диагносцирована язвенная болезнь и дискенезия желчевыводящих путей, остеоартроз суставов и сколиоз грудного отдела позвоночника. Поскольку за три года подросток получил только одну прививку от туберкулеза, то, видимо, только божья милость спасла его от заражения этой страшной болезнью. Глядя на список всех этих патологий, можно думать, что их обладатель - весьма пожилой человек. Но парень получил все это за три года в камере, и теперь ему придется лечиться долгие годы. Такая вот память будет об "узилище". За что безвинный так жестоко наказан, за что из его жизни вычеркнули юность? Может, прокуратура не смогла смириться с мыслью о бездарной работе своих следователей? Чем объяснить, что почти вся доказательная база строилась на показаниях одного свидетеля, который как быстро выяснили адвокаты, был шизофреником с многолетним стажем. Анализируя материалы уголовного дела, понимаешь, что все они были рассчитаны на "авось" - "здесь надавим, тут подправим, там попросим, судьи закроют глаза, не заметят, нас поймут и поддержат". К несчастью, в нашей судебной системе такой подход - не исключение. По закону, иск о взыскании компенсации за незаконное привлечение к уголовной ответственности предъявляется к Министерству финансов РФ и выплачивается Федеральным казначейством. То есть фактически виновным оказывается государство. В 2007 году, например, оно выплатило из бюджета жертвам следственных ошибок около 120 млн.рублей и 4,3 млн. евро - по решению Европейского суда по правам человека. В нынешнем году, по сообщению министра финансов Алексея Кудрина, на такие выплаты заложено около 14 млрд.рублей. Так налогоплательщики расплачиваются за ошибки следственной системы. Но почему остаются в стороне сами виновники, почему не наказываются нерадивость, бездарность, коррумпированность людей в погонах? Почему пенитенциарная система находится в тени? Почему не дается принципиальная оценка фактам издевательств над теми, кто находится за решеткой? Министерство юстиции РФ разработало законопроект, согласно которому, сутки в СИЗО приравниваются к полутора дням колоний строгого режима, двум дням - общего, и двум с половиной - в колонии-поселении. Предлагаемая новация свидетельствует о том, что к сидельцам следственных изоляторов относятся как к закоренелым преступникам. Но ведь люди, находящиеся там, не являются таковыми, по крайней мере - до судебного приговора. И не известно, станут ли ими вообще. Почему же они подвергаются издевательствам, унижениям и избиениям? Или у руководителей пенитенциарной системы нет сил для предотвращения таких безобразий? Впрочем, это тема другого разговора. В Интернете наткнулся на примеры из российской судебной практики. В Нижнем Новгороде милиция задержала Сергея Санкина. Всю ночь его допрашивали с пристрастием, а под утро отпустили. Потерпевший сразу же пошел в травматологическое отделение поликлиники, а потом написал заявление в прокуратуру и суд. Милиционеров приговорили к пяти с половиной годам лишения свободы, а компенсацию морального вреда потерпевшему определили в 3,5 млн.рублей. Евгений Веденин из Альметьевска был осужден за убийство на 15 лет. Через четыре года настоящий убийца был найден, сознался в содеянном, и Веденина выпустили из колонии. Он подал иск в суд. Мера морального ущерба была определена в сумме 3 млн.рублей. Жительница Курска выиграла в суде иск, который она предъявила к банку. Финансисты без уведомления вкладчицы уменьшили процентную ставку на ее накопления. Женщина посчитала, что действия банка нанесли ей моральный ущерб. В качестве компенсации суд назначил пострадавшей полтора миллиона рублей. Женщина была в совершеннолетнем возрасте, ее не держали три года в заключении, не потеряла она и свое здоровье. А те, кто из-за чужих ошибок пережил муки живого гниения в российской тюрьме, - им-то каково чувствовать себя униженными и оскорбленными?
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|