20.02.09
Цирковые истории. Маги и чревовещатели
160 лет назад, как и в наши дни, воронежский зритель и на дух не принимал халтуру
«Воронежские губернские ведомости» о цирке ничего не писали. Когда редактору, бывшему учителю русской словесности, Николаю Лукичу Грабовскому кто-нибудь из сотрудников или читателей намекал на тот счет, что неплохо бы поместить в газете заметку о гастролерах, он брезгливо морщил нос:
- Ну, уж нет, - говорил с еще большим презрением в голосе. – Увольте! Пока я здесь - ни о каких балаганных шарлатанах сообщений у нас не ждите!
Вообще Николай Лукич был человеком своевольным и слыл "оригиналом". Он и А.С.Пушкина не жаловал, и Алексея Васильевича Кольцова за поэта не считал. Так что за семь лет - с 1838 по 1845 годы, - пока Грабовской был у руля газеты, сообщений о выступлениях цирковых в "Воронежских губернских ведомостях" днем с огнем не сыскать.
Но как только пост главного перешел к Александру Степановичу Афанасьеву, то дело в корне изменилось. Новый редактор пообещал читателям "сделать неофициальную часть, сколько позволяется программой, занимательнее и любопытнее". И слово свое сдержал.
Он самолично начал писать и публиковать в газете цирковые рецензии.
Свои заметки подписывал заглавными буквами "АЧ" (начальные буквы псевдонима Александр Чужбинский), старался быть объективным в оценках, вещи называл своими именами. Если плохо, и гастролеры публику пытались, что называется, "обуть", то Афанасьев был праведен в своем гневе, а уж если хорошо, то на похвалу не скупился.
В марте 1848 года в Воронеже побывал некий господин Вейс. Вот как о его выступлении отозвался редактор "Воронежских губернских новостей": "Во вторник в здешний театр приезжал г.Вейс, давал какое-то магическое представление. Это один из заезжих фигляров-фокусников, которые появляются на ярмарках и выдают себя за учеников Боско. Зрителей было мало".
Другого гастролера, "магика" Родзевича, он вообще назвал "шарлатаном". Таких заезжих артистов, как и нынче устраивающих "чес" по провинции, хватало и тогда, и в достатке в нынешнее время.
В середине девятнадцатого века в Воронеже постоянно действующего цирка не существовало. Поэтому представления проходили в балаганах - под полотняной крышей или в театре. "В антракте, - писали "Воронежские губернские ведомости" (событие происходило в мае 1848 года - В.С.), - вновь прибывший г.Вернер танцевал на канате, а в заключение спектакля труппой марокканцев представлены были разные гимнастические, эквилибристические штуки. г. Вернер выделывал чудеса на канате; это не из тех паяцев, которых мы привыкли видеть в балаганах, но артист в своем роде, каких немного встретите. Мало, что он качается на нем самым обычным образом, описывая более чем полукруга, но, сидя на нем, легко, свободно привязывает свои руки или ноги, и, раскачавшись, бросается головой вниз, вися в воздухе. А как он кувыркается, просто ужас охватывает зрителей…
Что же я скажу о труппе марокканцев? Это здесь еще невиданное зрелище. Европейские акробаты ни мало не похожи на этих смуглых детей Африки. Прыжки и движения марокканцев своей дикой грацией и необыкновенным проворством далеко превосходят ломаное кувырканье, которое мы привыкли видеть, а обращение африканцев с острыми кинжалами во время полета по воздуху - просто изумительно. Все они удивительно как ловко стреляют из ружей и пистолетов во время кувыркания в воздухе. Рукоплескания не умолкали во время представления марокканцев...".
С середины пятидесятых годов ХIХ века Воронеж становится поистине цирковым городом. Афишные тумбы запестрели большеформатными объявлениями о выступлениях заезжих гастролеров. Основная масса из них - иностранцы, которые с конца восемнадцатого века буквально "оккупировали" в России этот вид искусства.
Возьмем, к примеру, 1853 год.
С 12 февраля в Воронеже выступал "маг и чревовещатель г.Дебрен". Уже после первого выступления стало ясно, что г.Дебрен никакой ни "жрец магии", а так, балаганный шут и кривляка. По городу сразу прошел об этом слух, и уже последующие выступления Дебрена проходили при полупустом зале.
Следом, в марте, по городу расклеили афиши о выступлении еще одного "магика" - господина Жана Мартини, который представлял императорский Санкт-Петербургский цирк. И к нему поначалу воронежская публика не проявила интерес: "Зрелище, состоящее из кабалистических штук и неразгаданных операций магии, тогда только интересны, - писала, предваряя выступление Мартини губернская газета, - когда бывают соединения с особым искусством исполнителя, проворством и быстротой действия, которые изумляют и поражают зрителей: сущность самих фокусов нисколько не удивительна, - здесь удивительны только ловкость и искусные маневры".
В сентябре в Воронеж вновь пожаловал еще один фокусник. На этот раз - Франсуа Кери. И хотя восточный кудесник исполнил несколько занимательных и довольно замысловатых фокусов, "на этот раз г.Кери не был вполне счастлив". В чем же причина? Все объясняется просто: публика не пошла на его представление, а раз так, то и "сбор был самый ничтожный", не покрывший "даже необходимых издержек артиста".
Воронежская публика не захотела лицезреть хорошую иллюзионную программу лишь потому, что ее просто "перекормили" магией и "всяческой чертовщиной".
Поэтому в декабре 1853 года любители циркового искусства с нетерпением ожидали приезда господина Раппо, "этого геркулеса девятнадцатого века, сказочного богатыря, изумлявшего Европу подвигами силы и ловкостью".
И в своих ожиданиях не просчитались. Господин Раппо действительно демонстрировал нечеловеческую силу. Простонародной же публике вход в театр был заказан. Цены на билеты оказались им не по карману.
С начала апреля, как только устанавливалась теплая солнечная погода, с утра до вечера простой люд валил на "единственное наше простонародное гульбище - качели и балаган". Здесь было "любой забавы достаточно, чтобы сделать самым приятным, самым веселым гуляньем для народа".
Копеечные места в балагане. 1850 год. Гравюра В.Ф.Тимма.
Старый воронежец С.В.Вольцов так описал народные гулянья, проходившие в конце XIX - начале ХХ веков: "В конце Дворянской улицы (ныне проспект Революции), там, где сейчас расположено здание железнодорожной поликлиники, вплоть до железной дороги, простиралась обширная площадь. Называлась она "Старый бег". Весной, в пасхальные дни, площадь становилась местом массовых народных гуляний. Море голов колыхалось и разноголосо гудело.
Чего тут только не было!
С утра до вечера под полотняным куполом работал приезжий цирк. Выступали акробаты, гимнасты, силачи. Рядом, на трехметровой высоте с шестом в руках балансировали канатоходцы. Перед толпой зевак на небольшом домотканом коврике извивался человек-змея. Тут же показывал свое искусство шпагоглотатель. По гладко отесанному пятиметровому столбу лезли за грошовыми призами ребятишки. Рыжие клоуны зазывали народ в балаганы смотреть выступление Петрушки".
Так все происходило в начале двадцатого века, так было и в середине девятнадцатого. Та же газета "Воронежские губернские ведомости" отмечала, что "единственное наше простонародное гульбище - качели и балаганы - ежедневно бывает оживленно большим многолюдством; и если гулянье не представляет затей для простого класса, то и одной любимой забавы достаточно, чтобы сделать его самым приятным, самым веселым гуляньем для народа".
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
