 |
25.02.09
Рассказ. Надежда
Николай Кузьмич Ветлугин работал линейным монтером на железной дороге. В его обязанности входил осмотр сигнализации и путей. Жил бобылем. Жена, Валентина Петровна, всю жизнь проработала проводницей. Но в одной из поездок, за год до выхода на пенсию, умерла от инсульта у себя в служебном купе. Дочь Людмила вышла замуж за офицера-авиатора и жила на Камчатке. А сын Сергунька погиб в Чечне.
Каждое утро выходил Николай Кузьмич из своей будки и шел выслушивать рельсы. Постукивал молоточком, чутко прислушивался и шел дальше. Они были живые, эти рельсы. Они лежали на желтой насыпи и, казалось, слегка подрагивали от холодной росы, свежего ветерка. Они тревожно гудели, когда из-за косогора надвигался пассажирский, и нервы Николая Кузьмича отвечали им той же тревогой… Гудела радостно земля, и вот наконец запыхавшийся, но всегда беспощадно молодой, вырывался вместе с новым днем к будке поезд, но не останавливался, а, переведя дыхание, устремлялся дальше. И только день оставался с Николаем Кузьмичем, и они делили с ним свои заботы.
Его рыжий, вихрастый Сергунька ушел в армию после окончания железнодорожного техникума. В письмах писал отцу о том, что после армии придет и устроится работать в депо помощником машиниста. И еще о том, что у него в Лисках живет невеста Валя, умница и красавица, которая ждет его. И как только он вернется из армии, они поженятся.
Потом письма приходить не стали. Николай Кузьмич встревожился и решил пойти в райвоенкомат. Там ему сказали: «Крепись, отец. Ваш сын сержант Сергей Ветлугин ушел в разведку с двумя своими товарищами и не вернулся. Место, где проходил бой, нашли. А вот их – ни живых, ни мертвых - там не оказалось. Поиски пока не дали результатов...»
Шли поезда, шли дни. И вот однажды вечером к будке, тяжело дыша, подходил пассажирский. Ярко вспыхивали окна купе. Мелькали зеленые погоны, высовывали головы из открытых окон нетерпеливые пассажиры. Поезд шумно вздохнул и замедлил ход. Николай Кузьмич схватил фуражку, заметался по будке и вдруг остро почувствовал, как отяжелели его больные ноги, словно примерзли они к полу. В освещенном окне купе он увидел своего Сергуньку.
Молодой человек, высокий, плечистый, в военной форме стоял и, мягко улыбаясь, что-то говорил рыжеволосой девушке. Они смеялись. Потом он сел за столик, рассеянно взглянул в окно и плотно задернул занавеску. Николай Кузьмич взмахнул руками и бросился к двери. А поезд между тем набрал скорость и весело покатил свои литые колеса по стонущим рельсам.
Николай Кузьмич долго бежал по холодным шпалам, бежал, пока не споткнулся. Он молча лежал, прижавшись холодной щекой к рельсам. Они еще дрожали всем телом, в них было еще тепло, и Николай Кузьмич тоже дрожал, и в нем тоже жило тепло, которое теперь охватило его горьким пламенем. В его сознание ворвался поезд, зеленые вагоны скрипели, скрежетали, грохотали, стремительно уносились вдаль. Ярко вспыхивали их окна, ослепляя Николая Кузьмича. Он ясно видел каждое движение Сергуньки. Вот он нагнулся к своей соседке и, улыбаясь, что-то говорит ей. Вот подошел к окну. Сел за столик и пригладил рукой густые черные волосы.
Черные?.. Но почему черные?! Нет, это был не его Сергунька. Это была его улыбка, его глаза... Но - не он.
Николай Кузьмич приподнялся на своих острых локтях и, наверное, впервые всем сердцем, всем телом почувствовал: из-под рук его во все концы бежали по земле живые гудящие рельсы.
Это не был его Сергунька, но это был чей-то сын, чья-то надежда. В каждом вагоне была своя надежда.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|
