 |
31.12.09
Имя в литературе. "Любовь и родина моя"
Первого января исполняется 80 лет выдающемуся поэту, нашему земляку Анатолию Жигулину
Поэт Анатолий Жигулин, Воронеж, 1954 год. Публикуется впервые.
Этот документ за 55 лет своего существования нигде и никогда не приводился и не цитировался. Вот он:
«Директору Воронежского лесохозяйственного института
от Жигулина Анатолия Владимировича
Заявление
В 1949 году я сдал приемные экзамены и был зачислен в число студентов ВЛХИ на первый курс лесохозяйственного факультета. Проучившись в институте с 1 сентября по 17 сентября 1949 года, я был арестован и осужден по ст.58 сроком на 10 лет.
22 июля 1954 года в связи с пересмотром дела, по указанию Прокуратуры СССР, МВД СССР и КГБ СССР был освобожден со снятием судимости.
Прошу Вас восстановить меня в правах студента 1-го курса Воронежского лесохозяйственного института на лесохозяйственный факультет.
Ан.Жигулин». Поперек текста карандашом крупно выведено: "Восстановить в числе студентов 1 курса ЛХФ с зачисл. на стипендию с 1.IX.54г. 25.VIII-54". И роспись. Ректором тогда был В.И.Рубцов.
Восстановили в числе студентов первого курса 7-й группы лесохозяйственного факультета Анатолия Владимировича Жигулина с 1 сентября, с зачислением на государственную стипендию.
Анатолий Жигулин, как и его предок Владимир Раевский, декабрист, приятель Александра Пушкина, пострадал за "инакомыслие". Об этом подробно рассказал Жигулин в своей автобиографической повести "Черные камни".
Много душевных тревог довелось тогда пережить родителям Жигулина:
В серый дом
Моего вызывали отца,
И гудели слова
Тяжелее свинца.
И давился от злости
Упрямый майор.
Было каждое слово
Не слово – топор.
- Враг народа - твой сын!
Отрекись от него!
Мы расшлепаем скоро
Сынка твоего!
Но поднялся со стула
Мой старый отец.
И в глазах его честных
Был тоже - свинец.
- Я не верю! - сказал он,
Листок отстраня. -
Если сын виноват -
Расстреляйте меня. Сына не расстреляли, а дали десять лет исправительно-трудовых лагерей.
Этот драматический период нашел отражение в творчестве Жигулина. Стихи "Кострожоги", "Треска", "Ночная смена", "Обвал", "Флажки", "Полярные цветы" ни одно сердце не оставляют равнодушным. А вот Анатолий Высоцкий по сей день не может забыть, как со сцены актового зала института звучал голос студента Геннадия Ломова. Высокий, статный парень великолепно поставленным голосом читал стихотворение Анатолия Жигулина "Рельсы". Да так читал, что люди в зале плакали.
Жигулин присутствовал на этом вечере художественной самодеятельности. Со своими стихами прилюдно он, правда, никогда не выступал. Высоцкому же и самому довелось читать свое любимое жигулинское стихотворение "Воспоминание" на одной из встреч с воронежскими писателями, среди которых были поэты Владимир Гордейчев и Геннадий Лутков.
Для Высоцкого, заведующего кафедрой конструкционных материалов ВГЛТА, Жигулин особенно близок, как и его творчество. Потому что и учились в одно время, и отец Анатолия Гавриловича также отбывал срок по пресловутой 58-й статье. Именно к Анатолию Высоцкому, исполнявшему в 1957 году обязанности секретаря комитета комсомола института, обратился его тезка Жигулин с просьбой помочь восстановиться в рядах ВЛКСМ.
Секретарем Центрального райкома комсомола работал Евгений Рубец. Это был очень доброжелательный, отзывчивый человек. Он и помог Жигулину вернуться в комсомол.
А вот стать коммунистом в институтскую пору Анатолию Владимировичу не пришлось. Как ни старался тогдашний секретарь партбюро института Борис Антонович Размустов помочь ему, ничего не вышло. В райкоме партии "посоветовали" об этом даже не заикаться. В ряды КПСС Жигулина приняли лишь после окончания вуза, в 1963 году.
Учился Анатолий Жигулин на "хорошо" и "отлично". Многое схватывал на лету. Его одногруппник Евгений Синицын вспоминал, как однажды будущий известный поэт пришел на семинар буквально за несколько минут до начала. Спросив, какая нынче тема, быстро перелистал учебник и первым, не раздумывая, вызвался отвечать.
Евгений Михайлович подчеркивает и особенности характера Жигулина: замкнутый, сдержанный, немногословный. После всего пережитого это и понятно. А тут еще давала о себе знать болезнь легких. Студенту Жигулину приходилось не единожды ложиться на больничную койку. К тому же у него был ревматизм с 1945 года и давнишняя операция по удалению пули из левого плеча (Жигулин получил ее во время неудачного побега из лагеря).
Семья поэта жила трудно. Оттого ежегодно Владимир Федорович Жигулин брал на работе в Управлении связи справки о заработке: на иждивении Жигулина-старшего находились супруга Евгения Митрофановна Раевская, сын Анатолий, дочь Валерия.
Сейчас не осталось в живых тех, у кого Жигулин учился науке выращивания и охраны лесов. А какие это были славные имена! Профессора Оскар Густавович Капер, Михаил Михайлович Вересин, Павел Борисович Раскатов, Павел Николаевич Хухрянский, Иван Матвеевич Науменко…
Анатолий замечательно выполнил дипломный проект. Сам пожелал, чтобы научным руководителем его был доцент кафедры лесоводства Евгений Гаврилович Гнатенко. Более безупречной работы трудно сыскать. Над темой "Естественное возобновление древесных пород в учебно-опытном лесхозе ВЛТИ" работал, тщательно проверяя полученные данные, вышагивал километры по лесу; во все вникал, уточнял, спрашивал...
В результате рукопись не потребовала никакой правки, к тому же была написана хорошим литературным языком.
Однако при таком старании и прекрасных знаниях Жигулин все-таки не стал ни работать на производстве, ни заниматься научными исследованиями. Почему? Сам он однажды обратился к своему педагогу с вопросом: "Как вы посмотрите на то, чтобы несколько лет я поработал лесником?" Гнатенко несколько дней раздумывал, а потом ответил: "Нельзя этого делать, Анатолий. Лесоводов и лесников у нас много, а поэтов-лесничих - нет".
Поэт ценил вуз за то, что он дал ему много точных знаний о природе. Прочитайте хотя бы книгу "Жизнь, нечаянная радость" - и вы найдете упоминание аж 62 видов растений! Стихи о природе выпускника воронежского лесного вуза в самом деле замечательны. Автор и сам не отрицает этого:
Я хожу по лесным дорогам,
Где в траншеях растет бурьян,
И читаю стихи сорокам,
Ветру, солнцу и муравьям.
Лес молчит,
Словно критик строгий.
Только птицы трещат в тиши.
Одобряют стихи сороки.
"Хороши, - кричат, -
Хороши!.." Вспоминается, как в канун двадцатилетия многотиражной институтской газеты "За лесные кадры" я позвонила Анатолию Владимировичу в Москву. Он поздравил редакцию: "Двадцать лет - какой прекрасный юный возраст! Жаль, что при мне не было такой газеты, но я писал много в стенную "Лесное хозяйство".
А для юбилейного номера посоветовал мне самой выбрать несколько стихотворений о природе. Так я и сделала.
Поэт немало произведений посвятил родному воронежскому краю. Здесь села Коршево и Подгорное, города Борисоглебск и Россошь. В стихах о Воронеже он ведет читателя по улицам Пешестрелецкой, Лассаля, Авиационной, по Чернавскому мосту, заходит в Петровский сквер. Да и первый сборник стихов Жигулина "Огни моего города" вышел в Воронеже в 1959 году.
Особое место в творчестве Жигулина заняла война, которую он пережил еще в детстве. О той тревожной поре напоминает и стихотворение, связанное с нашей газетой. Оно так и называется - "Коммуна". И посвящено журналисту и редактору Борису Стукалину.
Синим шрифтом
На серой бумаге
В четверть
Прежде большого листа
В год великой беды
И отваги
Мне газета запомнилась та.
Там развалины
Таяли в дымке
И ряды
Атакующих рот.
И пугали
Неясные снимки
Необычным:
Воронежский фронт... Родной город всегда оставался для Жигулина самым любимым и желанным пристанищем на земле:
И что ты там, судьба, городишь?!
Тебе вовек не сдамся я,
Пока на свете
Есть Воронеж -
Любовь и родина моя. Не пора бы и малой родине отблагодарить своего поэта: поставить ему памятник? Возле того же лесотехнического института, ныне академии, или в дендрарии, где в пору учебы Жигулина, будущего лауреата Государственной премии России, деревья были еще совсем юные...
Автор: Людмила Суркова.
Источник: "Коммуна", N 196-197 (25430-25431), 31.12.09г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|
