31.12.09
Судьба .И каждое утро, в час назначенный...
Миссия у нее такая: согревать голодных и обездоленных
В девять утра возле нашего подъезда начинают собираться голуби и воробьи. Рассаживаются по карнизам и веткам ближайших деревьев. В девять двадцать среди птиц начинается волнение, они перелетают с дерева на дерево, занимая места поближе к подъезда и ждут, когда выйдет на улицу Лидия Густавовна - с Найдой на поводке и большой сумкой. Именно ее. Другие жильцы ажиотажа среди крылатых не вызывают.
Как только она выходит, стая срывается вниз, наполняя воздух трепетом крыльев, гомонящим крученым облаком окружает женщину и провожает ее до первого палисадника - там Лидия Густавовна "накрывает поляну" воробьям. Голуби это знают и сопровождают свою кормилицу на дальний пятачок двора, где ждет их угощение. Она каждую неделю ходит на Птичий рынок и покупает там ведро пшеницы и ведро семечек. Продавец давно с ней знаком и дает хорошую скидку. Часть пшеницы Лидия Густавовна варит. Некоторые соседи собирают сухари для птиц и при случае заносят ей.
За углом дома Лидию Густавовну ждут бродячие собаки. Им она тоже несет гостинцы. А дальше, в соседнем дворе, она взяла под опеку кошечку.
Миссия у нее такая: согревать голодных и обездоленных.
Утреннюю картину эту наблюдают многие соседи. Одни - с улыбкой, другие - со злостью: вот, мол, сколько мусору от птиц!.. Случались и скандалы: собак, мол, бродячих приваживает, а если они детей покусают?..
Лидия Густавовна знает цену несчастьям. Родилась она в Орле. В подвале, во время бомбежки. Это был 1941 год, 31 июля. Отец ее был русским немцем - Франке Густав Францевич. Детдомовский. Он до войны работал на заводе. Бронь у него была. Жили на квартире. Мама, считай, полька - Елишевич Станислава Ивановна. Папа - немец, мама - полька, а Лидия Густавовна - русская. Вот так. Третья девочка в семье. Гале семь лет было, Зое пять. Первым двум девочкам дали фамилии по отцу, а Лиде - по маме. Сами понимаете.
Потом, уже взрослой, она ездила в Орел посмотреть на этот подвал.
Немцы захватили Орел, и семью их вывезли в Германию. Там и младшенькая родилась, Светланка, в 45-м.
Когда наши их освободили, вернулись из Германии в Орел. Может, и надо было там остаться, но кто ж их спрашивал? Как всех в Германию силой угоняли, так и назад, считай. И папу тут же посадили по 58-й статье, ему даже подготовку убийства Сталина вменяли. Десять лет без права переписки.
Мама помыкалась - жена "врага народа", на работу никуда не берут, беда! Но тут какой-то мамин родственник позвал их в Литву, в Вильнюс. Там они прожили десять лет. Мама устроилась в больницу истопником. Потом сестрой-хозяйкой ее поставили.
Но сначала их завезли на какой-то хутор под Вильнюсом, на три километра вокруг - никого, и там жилось им, конечно, тяжело. Целый год. Вся обстановка - печка и одна кровать. Зима. Пол земляной. Мама уходила на работу в больницу, а девочки оставались одни. Искали картошку мороженую, разбивали ее и грели на печке. Ну да, чипсы. Зоя с Галей ходили коров пасти, что-то приносили - люди добрые помогали, кто чем. Маму с работу издали ждали - везет что-то на саночках... Школа чем-то помогала иногда - ботиночки там... Валенки одни были, кто первый успеет надеть, тот и гулять идет.
Потом дали комнатку в городе, девять метров, в ней и жили впятером - мама и четыре девочки. Ведро воды на всех, под кроватью - картошка. Матрас соломенный - так сладко на нем спалось... Начинаешь вспоминать - а интересно было жить! Недоедали, мерзли, но интересно! Там Лида и школу закончила.
Спасибо им большое всем, в этой больнице, Лиду, например, и в санаторий посылали, почки чтоб подлечила (застудила она их в раннем детстве), и в пионерлагерь путевки детям давали. Придешь в больницу - и там их обязательно кто-нибудь подкармливал. Все сестры выжили, никого мама не отдала ни в какие интернаты, всех вырастила. Была донором, лет десять постоянно сдавала кровь, какие-то деньги ей за это платили.
Папа затерялся - он же без права переписки. Они не знали, где он, и он тоже, когда выпустили в 56-м, не знал, где искать своих. С трудом нашел ниточку через брата, Арнольда Францевича, который в Челябинске работал, и написал в Вильнюс из Норильска; Лида уже почти взрослая была, и он ее вряд ли узнал бы. Старшая, Галя, к тому времени в Воронеж уехала, к дяде. Замуж вышла.
Отец нашел работу в Норильске - мастером в депо, комнату ему дали. Сначала Зоя туда на разведку поехала, а потом и все они собрали узлы и отправились к папе. Город на костях и вечной мерзлоте. Зимой - до минус пятидесяти, полярная ночь. Летом жарко, но все лето - несколько дней. Деревья не растут, а снегопад случается и в июне.
Все равно с папой уже было легче жить. Мама сначала устроилась в раздевалке столовой, потом посудомойкой, и там всегда можно было набрать объедков и подкормить сирых и бездомных. Стремление заботиться о неприкаянных душах - это в семье наследственное и, как говорит с улыбкой Оля, дочь Лидии Густавовны, очень тяжелое. В Норильске Лида вечно подкармливала собак; птиц там зимой почти нет - лишь вороны в последние годы стали оставаться. Но только рядом с людьми, где можно подкормиться. Как же можно оставить в беде божьи создания? Вот и для той же Оли уличные собаки - родная часть окружающего мира.
Чтоб ругались на тех, кто собак или птиц кормит? В Норильске такого не бывало. Там - другие люди, они знают цену несчастьям. Норильчане - вообще другой народ. Это в сытых краях люди бывают равнодушными, а в "городе зэков" на них никто не злился. Даже если случался когда отлов бродячих собак, они и поймать-то никого не могли - их добрые люди прятали.
Лида закончила школу и рано вышла замуж, по необыкновенной любви. Оля вот родилась, потом Олег. Работала уборщицей, потом телефонисткой, а когда коммутатор закрыли, стала монтером станционного оборудования. И - до пенсии. Сейчас так интересно: находят в Интернете тех, с кем вместе в школе учились, работали...
В сорок лет одна осталась, муж умер. 35 лет в Норильске прожила. Двое детей, трое внуков, одна правнучка. На пенсию вышла и переехала в Воронеж.
В Воронеже кооператив построили, пятнадцать лет уже тут. После Норильска здешний климат - просто благодать. Хотя Оля до сих пор к нему не привыкла. Все три сестры в Воронеже теперь, только младшенькая, Светлана, осталась в Артемовске Красноярского края. Но почти каждый год приезжает в гости.
Здесь тоже есть люди хорошие, Лидия Густавовна со всеми здоровается, а если в подъезде кто и обижен на нее, то это их проблемы.
Духом она никогда не падает: не такое видели! И весь мир вокруг нее - доброжелательный и светлый. В квартире Лидии Густавовны - чистота и уют: мало того, что три женщины (мама, дочь Оля и внучка Рита) очень хозяйственные, так им еще и сын Олег регулярно помогает - у него золотые руки, и он так квартиру обустроил, что многие позавидовать могут.
Еще собака с ними живет, Найда. Ее Лидии Густавовне подбросили к дверям. Пожалели, наверное, а сами не могут. И еще котенок. Его Олег принес. Маленький был совсем, пришлось из пипетки кормить. Теперь это вальяжная рыжая домашняя кошка. Хорошо им здесь, в чистоте и опрятности.
Однажды мы с Лидией Густавовной ехали в автобусе, и на остановке она увидела собаку бродячую, - надо было видеть, как изменился ее взгляд, став растерянным: страдающее существо рядом, а она ничего не может поделать, как же так... Господи, собачка!... Наверное, так же обмирало сердечко ее мамы, когда оставляла она четверых своих дочек в жалком домишке на хуторе под Вильнюсом, голодных, замерзших и беззащитных.
Утро начинается, и я не тороплюсь на работу, чтоб посмотреть на птичью радость. Приятно. Может, и Создатель смотрит на нее и улыбается. Как в детстве ее заглядывал в окна жалкого домика на хуторе под Вильнюсом Дед Мороз.
Лидия Густавовна, с Новым годом! Будьте счастливы!
Автор: Александр Ягодкин.
Источник: "Коммуна", N 196-197 (25430-25431), 31.12.09г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
