Воронежские новости - Чаепитие в Мытищах

28.09.10

Чаепитие в Мытищах

Его карьеру можно назвать головокружительной. Но в недавнем интервью одной из центральных газет он признался, что его «жизнь не назовешь "Невским проспектом», хватало ухабов, но ей сопутствовал кураж". Запомнилась еще одна его мысль: "Жизнь надо любить такой, какой сам ее сделал".
Какой? – вот была моя главная цель.
А путь к нему начался с села Ярки Новохоперского района.
Года два тому назад был в командировке в этом замечательном уголке Воронежской области, ездил по селам, знакомился с простыми, добрыми, отзывчивыми людьми: сельскими учителями, хлеборобами, врачами. В Ярках мне показали современно оснащенный добротный медицинский пункт.
Главврач Евгения Харчевникова в беседе ненароком заметила, что такой-то - наш земляк. Знал это имя понаслышке, как последнего, пятнадцатого, советского министра здравоохранения. Дома открыл медицинскую энциклопедию - и обомлел: Анатолий Иванович ПОТАПОВ, академик Российской академии медицинских наук, академик Нью-Йоркской академии наук, почетный профессор Калифорнийского, Лионского, Венского университетов, почетный профессор Воронежской, Ивановской медицинских академий, Сибирского медицинского университета, с 1985 по 1990 гг. - министр здравоохранения РФ, генеральный директор Федерального научного центра гигиены имени Ф.Ф. Эрисмана.
Это отложилось в памяти. Долго не решался выйти на него. Какой-то непонятный сдвиг в мозгах, нелогичный, абстрактный, без причинно-следственной связи произошел во время недавнего просмотра старого доброго фильма Георгия Данелия "Путь к причалу" с легендарным Борисом Андреевым. Потусторонний голос подсказал, указал мне сходство этих двух непохожих людей. Сходство в судьбе, характерах, мужестве, понимании ответственности, нужности своей жизни на земле.
Заголовок публикации - не ради красивости, не по аналогии с известным полотном Василия Перова. Дело в том, что Федеральный научный центр гигиены имени Ф.Ф.Эрисмана, или, как его называют, "институт трех столетий" находится в тех самых Мытищах, и в течение долгой беседы Анатолий Иванович, отечески приговаривая "вы с дороги", угощал меня прекрасным ароматным чаем.

- В Ярках когда в последний раз были?

Семья Потаповых в послевоенные годы.

В ритуальный праздник маршрут у меня такой: Панино, где покоится отец, Белогорье Подгоренского района - маму там похоронили и Ярки, где до сих пор там родня живет. Помогал и помогаю местному медицинскому пункту то лекарствами, то аппаратурой, то оборудованием.

- Вас ждали в прошлом году на 80-летие образования района.

- Был в зарубежной командировке. Сожалею, что не смог приехать. На 300-летие края обязательно приеду.

- Вы и это знаете?

- А как же. Все, что касается родных мест - как не знать. Знаю, что в конце прошлого года сдали ветку газопровода, что в Елань-Колено началась газификация, новый спортивно-оздоровительный центр в Новохоперске появился. Это хорошо, а вот больница так и стоит недостроенная. Обидно, досадно. Я ведь ее "выбил", еще будучи министром, финансирование открыл. Понятно, что в 90-е годы объект заморозили, но а теперь-то что мешает ее до ума довести. Знаю, слышал о вашем новом губернаторе как о толковом руководителе. Думаю, разберется.

На встречу я привез свою газетную публикацию о районе. Увидев фотографию вышеупомянутой Евгении Харчевниковой он воскликнул : "Это же Женька! В девичестве она была, по-моему, Потаповой". Узнал по фотографии здание строящейся больницы. Вздохнул.

- Вы упомянули Панино, Белогорье. Не совсем понятно?

- Родился я в Ярках, махонькой деревне с избами вдоль реки Елань. К слову, у меня в паспорте записано, что я родился в селе Ярки Елань-Коленовского района. Этот большой населенный пункт тогда был районным центром. Отец, Иван Николаевич, из бедной крестьянской семьи, мужик от земли. Образования никакого не имел. К моменту моего рождения он был председателем сельского Совета.

Затем мы переехали в Елань-Колено, где отец возглавлял районный земельный отдел. Позже он окончил партийную школу. Был председателем райисполкома в Землянске, первым секретарем райкома КПСС в Белогорье. В 53-м, когда умер Сталин, кадры начали шерстить, отца перевели в Панино, где я окончил школу. Руководителей тогда, так сказать, бронировали, нужно было фронт кормить -поэтому папа в армию не призывался.

Мама, Татьяна Ильинична, воспитывала нас, троих братьев. Я - старший. К сожалению, рано умерла, в Белогорье. При родах четвертого ребенка. "Кесарей" тогда в деревне не было, помощи никакой. Мне было тогда восемь лет. Это потрясло мою детскую душу, и тогда подсознательно, чисто по- ребячески, решил стать врачом. Я впервые почувствовал, как важна своевременная медицинская помощь и как нужны врачи. Так что, большое горе предопределило мою жизнь. Но одно дело решил, другое - стать. На это понадобились годы.

- Получается, что вы только родились в Ярках, и больше семья туда не возвращалась.

- Не совсем так. Там же жила бабушка, многочисленная родня, и каждое лето отец отвозил нас туда. Можно сказать, все мое детство и самые яркие впечатления связаны с Ярками. Подростками "тырили" яблоки, арбузы с бахчи. Помню, однажды нас сторож поймал и, ох как, крапивой пожарил. Повзрослев я, на так называемый пятачок, на танцы ходил. А в школу я пошел в 42-м в Белогорье, во время войны. Вообще, с возрастом, картинки детства всплывают в памяти все явственней. Это и мамины пироги, это папино ружье, висевшее на стене, это и первые слова, которые научила писать моя первая учительница.

- Начало войны помните?

- Мне было шесть лет, и в памяти запечатлелись моменты проводов односельчан - плач, слезы.

- А первую учительницу?

- По имени-отчеству нет. Дразнили мы ее "горошиной". Маленькая такая была. Я хорошо помню учителей старших классов. Вам покажется странным, но лучше всего мне давались гуманитарные предметы, историю любил и первая книжка, которую прочитал в детстве, была про спасение челюскинцев.

- А как же физика, химия - главные предметы при поступлении в мединститут?

- Они нужные, но не главные. Основной предмет - это биология. Медицина широкое, емкое понятие, и все исследования проводятся на молекулярном, клеточном и т.д. уровнях. Оценки по этим предметам были нормальные.

- Вы сказали, чтобы стать врачом, понадобились годы. Расшифруйте.

- Тогда выпускники сельских школ получали право внеконкурсного поступления в институты. Но это было послевоенное время, и служба в армии считалась естественной составляющей мужской жизни. Какой я мужик, если не служил.

Был еще одно серьезное обстоятельство - материальное положение семьи. Поэтому, когда мои ровесники сдавали вступительные экзамены в вузы, я убирал хлеб. В начале жатвы был помощником комбайнера, а к концу ее уже работал самостоятельно. Так что я академик - комбайнер (смеется).

- Учеба, работа, а юношеская любовь?

- Влюбленность была. Тогда с этим делом было строго. В классе восьмом приметил девчушку, Галю Холину. И только. Представляете, будучи министром, был как-то в Воронеже, и среди сопровождавших меня медицинских руководителей была красивая женщина. Я на нее посмотрел, она на меня - и все. Ее взгляд что-то напомнил мне, а что -никак не выходило из головы.

В следующий приезд она представилась Галиной Холиной, главным стоматологом области. Сразу все вспомнилось. Говорю: "Что ж ты молчала?" Ответила просто: "Постеснялась министра".

Осенью призвали в армию, и я оказался в Томске. Три года отслужил в части, охранявшей крупнейший оборонный химический завод -"почтовый ящик", где изготавливалась начинка для ракет. К концу службы был старшим сержантом, секретарем комсомольской организации полка - а это уже офицерская должность.

Замечу, что и в панинской школе занимался комсомольской работой, был членом бюро райкома комсомола. Офицерская карьера светила. Но, понимаете, не будет громко сказано, чувство сопереживания у меня было всегда. Однажды видел, как человек попал под поезд. Это ужасно, когда не можешь помочь. И та трагедия с матерью. Решительно пошел в знаменитый Томский медицинский, на лечебный факультет.

- Отец не воспротивился?

- Нет. Мало того, я, уже учась, заманил брата из Панино, за пять тысяч километров от родного дома, в этот уникальный сибирский город, в медицинский.

- Почему именно Томск, а не Воронеж?

- Этот старинный город еще в ХIХ веке прозвали Северными Афинами. Служа в армии, я много понаслышался об этом институте, о его знаменитых на всю страну ученых - педагогах, о традициях. Лечебный - был первым факультетом открывшегося в 1888 году Томского императорского университета, с него начиналось все высшее образование на гигантских просторах от Урала до Тихого океана. К вашему сведению, с Томска начинал осваивать азы врачебного дела пензенский семинарист, будущий основатель советской нейрохирургии, первый президент Академии медицинских наук СССР Николай Нилович Бурденко, имя которого носит воронежская академия.

К тому же в то время вышел приказ министра обороны СССР - старослужащим разрешили поступать в вузы, не дожидаясь демобилизации, что позволяло сэкономить год. Мы, десять парней в форме, пришли в приемную ректора, замечательного человека по фамилии Ходкевич. Страшно волновались. Но Сергей Петрович так хорошо нас принял, что страх прошел. Страх появился позже, когда пришлось зубрить латынь, анатомию.

- Но до этого были вступительные экзамены.

- Это была проблема проблем. Школьная программа подзабылась, а свободного времени, чтобы освежить все в голове, взяться за учебники, служба не оставляла.

Вступительные экзамены сдал кое-как, до сих пор этого не пойму. Лишь по сочинению получил пятерку. Оно получилось эмоциональным, пафосным. Помню наизусть отрывок: "Родина моя! Есть ли что-нибудь могущественнее твоих гор, хребтов, суровее тайги, прекраснее твоих пшеничных нив? Но самое драгоценное из всего, что у тебя есть, что дороже всех сокровищ - это твой народ…". Оценили за искренность.

Оценками по остальным предметам не блеснул, но был зачислен льготным порядком, как имеющий производственный стаж -служба в армии приравнивалась к работе. И началась кошмарная жизнь. На первых порах не мог охватить программу по той же физике, химии, биологии. Меня лишали стипендии, часто вызывали в деканат, стоял вопрос о моем отчислении. Не могу без содрогания вспоминать эти годы. Стиснув зубы, как молитву, повторял свой лозунг: "Я хочу, я могу, я должен".

А курс попался сильный - Ростислав Карпов, Викентий Пекарский, Евгений Гольдберг, Борис Зырянов. Они были продолжателями известных медицинских династий и впоследствии стали академиками РАМН. Поступали они после школы, и в этом было их главное преимущество.

Только на третьемм курсе, когда началось преподавание клинических дисциплин, я по-настоящему увлекся медициной, стал заниматься в научном студенческом кружке при кафедре организации здравоохранения и социальной гигиены.

Любимое увлечение в минуты отдыха, конечно же, - рыбалка.

Не поверите, но институт я окончил с отличием, и даже было предложение от моего научного руководителя Галины Ивановны Мендриной остаться в аспирантуре. Пришлось отказаться по материальным соображениям. У меня уже подрастали две дочери. Супруга окончила раньше и уже работала терапевтом. Распределился главным врачом в сельскую участковую больницу Туганского района. И сразу поступил в заочную аспирантуру к профессору Мендриной.

- Анатолий Иванович, заготовил вопрос о студенческой жизни, но мне случайно попались воспоминания вашей однокурсницы Натальи Ходкевич (Филипповой): "Когда в наших аудиториях появились молодые ребята в военной форме, мы тотчас выделили красивого, подтянутого Толю Потапова. Он как-то сразу стал лидером: его избрали председателем совета общежития. В "Африку" ( так звалось общежитие на Тверской) мы бегали на танцы. В подвале студенческий совет организовал клуб. Толя знал очень много стихов и читал их прекрасно. Мы с девчонками шептались: кто станет его избранницей?" Вопрос понятен?

- (Смеется.) Напротив моей комнаты жила Галя Сысолятина. Ее подруга, Ольга Баженова, с которой она училась в поселке Самусь, говорила, что это была самая красивая девочка: с длинной косой пшеничного цвета, огромными глазами и веснушками по всему лицу. Я это и без Оли заметил. С ней в одном классе учился в школе Кеша Пекарский, будущий академик, и списывал у нее контрольные по физике и математике. У моей Гали, Галины Ивановны, и сейчас волосы пшеничного цвета, огромные глаза и веснушки.

- А откуда "Толя знал очень много стихов"?

- Из детства, юношества, из панинской школы. Имею такой грех, поэзию люблю. Вообще, настоящие поэты для меня загадочны по мировосприятию, люди не от мира сего, особого склада ума, провидцы. Написал же Николай Рубцов "умру я в крещенские морозы". Так и получилось.

- Чем еще запомнились студенческие годы?

- На первой лекции по истории медицины меня поразили слова: врачевание есть организованное осуществление добра. В нас буквально впитывали любовь к больному. Признательность свою студенческим учителям я нес и пронесу через всю свою жизнь: академикам Дмитрию Дмитриевичу Яблокову, Иннокентию Васильевичу Торопцеву, Сергею Петровичу Карпову, профессору Томского медицинского института Даниилу Исааковичу Гольдбергу. У них я учился, и с ними впоследствии посчастливилось работать.

Сегодня, к великому сожалению, повсеместно на больного смотрят как на средство своего существования. И это печально.

- У писателя Михаила Булгакова есть замечательный рассказ "Полотенце с петухом". Это о молодом враче, который приехал в глухую деревню и в первую же ночь, не успев отдохнуть от изнурительной дороги, ему пришлось принимать тяжелые роды. Вы помните своего первого сельского пациента?

- Хорошо помню, в первое же дежурство привезли мужика. Он колол дрова и нечаянно отсек два пальца. Они у него болтались. Сделал обезболивание, прочистил, но пальцы пришлось удалять.

- Лечебный факультет, насколько мне известно, готовит врачей широкого профиля, но каждый специализируется обычно на одном узком направлении.

- Немного шероховато задан вопрос, но я понял. Из института я вышел с дипломом врача общей патологии. Я недолгое время проработал сельским врачом. Меня приметили и перевели на должность главврача центральной районной больницы. Это совпало с моментом реорганизации в стране системы управления районным здравоохранением. По ней, главврач становился и заведующим райздравом. К тому времени бесперспективный Туганский район присоединили к Томскому.

Так сформировался самый крупный район области, главврачом которого меня назначили. Сохранились воспоминания о том времени. Как меня, "почти отрока, не по возрасту полнотелого и пухлощекого, в куцем пиджачке, из коротких рукавов которого чуть ли не по локоть высовывались руки...", представили начальству. Реакция, сами понимаете, была какой.

Снимок на память с Владимиром Путиным после вручения ордена "За заслуги перед Отечеством" IV степени.

В объединенном районе центральной больницы не было. Пришлось ее создавать на базе участковой больницы. Время было такое, что все приходилось доставать, пробивать, выпрашивать. Плюс основная работа. Ни одна ночь не обходилась без звонков. То в Курлеке или Березовой роще рожают. То, где-то под Туганом авария. У кого-то сердечный приступ. И ни по одному звонку советами, рекомендациями не отделаешься. Нужно было немедленно принимать экстренные меры.

В моем архиве сохранились документы Минздрава СССР, определяющие основные направления деятельности районных больниц. Вот один из разделов нашего плана организационно-методической работы за 1965 год:

1. Уточнить демографические показатели: заболеваемость сельского населения за 1964 год, детская заболеваемость и смертность, причины материнской смертности, подготовить мероприятия по улучшению родовспоможения. Изучить заболеваемость населения туберкулезом, инфекционными, кожно-венерическими, злокачественными заболеваниями, ревматизмом.

2. Проанализировать эффективность диспансеризации населения (механизаторов, доярок, лиц, работающих с ядохимикатами, руководителей и специалистов колхозов, учителей, школьников, юношей призывного возраста). Понимаете, сегодня не зря говорят о советской системе здравоохранения. За все это отвечал я как главный врач. Опыт нашего коллектива пошел гулять по страницам газет, да и я часто выступал на разных партактивах и был, как говорится, замечен.

- Организация здравоохранения и социальная гигиена, я так понял, стала предметом ваших научных работ?

- Нет, это позже. Через два года мне предложили должность главврача Томской республиканской психиатрической больницы, рассчитанной на 3000 коек - ваша "орловка" и в подметки ей и сегодня не годится. У этой больницы своя любопытная история. Попейте чайку, наберитесь терпения, расскажу.

Дело в том, что Сибирь издавна заселялась ссыльными, каторжанами, бродягами. Среди добровольных и вынужденных переселенцев было много талантливых, трудолюбивых, умных людей, различных ремесленников. В этой пестрой массе встречались и душевнобольные. Это вынудило власти два века назад оборудовать в Тобольской тюрьме помещение с официальным названием "сумасшедший дом". Позже для этих целей выделили 20 мест в Томской тюрьме.

В 1897 году, на Первом съезде психиатров, в Москве, выступил подвижник психиатрии Владимир Аполлонович Брянцев: "душевнобольные молят съезд лишь о том, чтобы им было позволено умереть по-человечески, а не от холода, отравления угарным газом..., тихо и безмятежно в благоустроенных "приют-колониях".

Городская Дума Томска несколько лет добивалась строительства Сибирской окружной больницы для душевнобольных. Под нее выделили Кузовлевскую дачу, недалеко от губернского центра, в сосновом бору. Строительные работы завершились 1908 году. На "приют-колонию возлагалось обслуживание Томской, Забайкальской, Акмолинской, Семипалатинской губерний.

Анатолий Потапов на встрече с Патриархом всея Руси Алексием II.

Психиатрическая клиника разместилась в просторном двухэтажном корпусе с кабинетами, церковью, библиотекой, квартирами для директора и врачей, палатами для мужских и женских отделений. Имелись различные отделения: спокойные I и II класса, соматические, эпилептические, буйные, трудные и отделения для выздоравливающих. При них, заметьте, функционировали портняжные, столярные, сапожные мастерские. В отдельных корпусах располагались баня, прачечная, пекарня, кухня, склады.

Тогда в больнице было 1050 коек, 850 содержались за счет земств, 100 за счет Министерства внутренних дел, 100 - для платных пациентов. Директором был назначен Николай Николаевич Топорков, известный психиатр. Он же возглавил кафедру нервных и душевных болезней Томского университета. Написанная им монография специально для международной гигиенической выставки в Дрездене в 1911 году "Томская окружная лечебница для душевнобольных" повествовала: "Больные сразу же ставились в нормальные условия лечебно-трудового режима со всеми положительными сторонами: они не содержались, а лечились".

Физическая деятельность душевнобольных совмещалась с умственным трудом. Удивительно, врачи помогали пациентам выпускать рукописный журнал с написанными ими же литературными произведениями. По завершении уборочных работ проводился праздник урожая, в начале лета - "Праздник белого цветка", на котором шла продажа букетов и венков из ромашки. Собранные деньги отправлялись "Всероссийской лиге борьбы с туберкулезом".Интересно?

- Очень.

- Так вот, все эти традиции первых томских психиатров мы сохранили, развили, расширили, и наша клиника вновь предстала, полвека спустя, на ВДНХ. Работали мы в тесном контакте с кафедрой психиатрии. Возглавлял ее Евсей Давидович Красик, крупнейший специалист по реабилитации психиатрических больных. Работы его и сотрудников кафедры, клиники сформировали новое направление в лечении больных, названное "трудовая реабилитация".

Встреча академиков. Слева - Евгений Чазов.

Мы определили главный для себя принцип "Не содержать, а лечить. Лечить не болезнь, а человека" Я могу многое рассказать, что было сделано за 9 лет моей работы в клинике. Она стала лучшей в стране. На ее базе было проведено пять всероссийских, одна всесоюзная научные конференции с приглашением мировых светил. В те же годы я защитил кандидатскую диссертацию на тему "Материалы к истории и организации психиатрической помощи в Томской области (аспекты реабилитации психиатрических больных)".

- Дальше пошла наука?

- Нет. В 1965 году первым секретарем обкома КПСС стал Егор Кузьмич Лигачев, и моя жизнь круто изменилась. Он начал подбирать энергичных, напористых людей в свою команду. Так я стал руководителем облздрава.

С приходом Лигачева связана реализация в Сибири программ развития нефтяного, нефтехимического, лесного, строительного, транспортного, образовательного комплексов. Как известно, в 1944 году Западносибирский край распался на Томскую, Кемеровскую, Новосибирскую, Тюменскую области. Промышленное развитие обусловило приток тысяч специалистов, но социальная инфраструктура региона не была готова встречать такое количество людей.

Государство вкладывало деньги в промышленность, освоение новых месторождений. Обустройство приезжих откладывалось на более поздние сроки. Примеры известны. Ученые -первопроходцы, строители, создатели сибирского отделения академии наук СССР в Новосибирске жили в палаточных городках. Жить в походных условиях при жестком холодном климате - сами понимаете что. При таких социальных проблемах область, даже имея природные богатства, не могла нормально развиваться.

Все лечебные учреждения, квалифицированные санчасти оборонных предприятий находились в Томске. Они несли нагрузку и за периферийные больницы, где не хватало кадров. Пока больного перевозили в областной центр с помощью санавиации, уходило немало времени. Огромной проблемой были большие расстояния и бездорожье. Словом, томская медицина отставала от быстроразвивающейся экономики.

Все эти проблемы разом навалились на меня. Разом пришлось решать множество вопросов: от равнодушия, грубости сотрудников местных лечебных учреждений к пациентам до кадровых, по строительству новых лечебных центров на местах. Я возобновил традицию направлять выпускников мединститута, студентов-старшекурсников, аспирантов, преподавателей, опытных врачей в северные поселения.

Первые такие отряды создавались еще в 20-е годы под руководством известного хирурга, академика Савиных. Он сам часто добирался до труднодоступных уголков Сибири. Под "плавучие" поликлиники выделялись теплоходы, оснащенные современным диагностическим оборудованием. Врачи основных специальностей уходили в плавание по рекам Обь, Чулым, Кеть. На железной дороге Асино - Белый яр появились "поликлиники на колесах". Они обслуживали леспромхозы вдоль магистрали. Ну, конечно же, использовались вертолеты.

Похвалюсь, что при мне вошли в строй 15 больниц и лечебных корпусов, семь поликлиник, областная санитарно-эпидемиологическая станция, десять молочных кухонь. Заболеваемость была снижена до 15 процентов. Так что своему приемнику я передал окрепшее, обновившееся здравоохранение.

- А дальше?

- Моя жизнь круто изменилась. В 1977 году вместе с учеными мединститута я внес предложение, оно дошло в самые высокие инстанции, до ЦК КПСС, о развитии академической науки. На это были все основания: материально-техническая база, кадры - в Томском мединституте работали два академика и один член-корреспондент АМН СССР, 60 докторов, 300 кандидатов. Позже из Москвы мы пригласили 10 крупных ученых.

С техническим персоналом, математиками, физиками, вычислителями помог политехнический институт, университет. Плотно мы сотрудничали с институтом оптики атмосферы, НИИ ядерной физики. Так появилась ядерная медицина. Нейтроны быстрых частиц были применены для диагностики онкологических заболеваний, а потом протонами быстрых частиц уже лечили. Мы создали ряд академических институтов - онкологии, кардиологии, психиатриии, фармакологии, медицинской генетики, а позже и институт материнства и детства. Словом, обошли Новосибирск в этом вопросе.

Не могу не отметить, что весомый вклад уникального созвездия большой науки в Сибири внесли тогдашний руководитель обкома партии Егор Лигачев, председатель Госплана Николай Байбаков, академики Евгений Чазов и Николай Блохин. Назовите мне город, где было бы шесть мощных медицинских центров! Только в Томском кардиоцентре ежегодно лечатся девять тысяч больных из разных регионов страны. Замечу, что область материально сильно помогает Центру, что превышает бюджетный вклад РАМН.

Я до сих пор горжусь за свое детище, радуюсь, что это сегодня крупнейший научно-исследовательский центр в Сибири и на Дальнем Востоке, сочетающий научную, лечебную, организационно-методическую функции.

- Вы упомянули Байбакова - мне довелось, не будет громко сказано, посчастливилось с ним познакомиться лет 20 назад. Глыба-человек, профессионал в нефтяных вопросах, который знал показатели всех, без преувеличения, скважин страны. Он интересно рассказывал о его ежедневных докладах Сталину...

- Кадры решают все - не просто красивое словосочетание. Как бы мы ни хаяли советские времена, но была система подготовки сильных кадров, которых сегодня явно не хватает, которые не соответствуют уровню и масштабам решаемым сегодня задачам.

- Вы стали пятнадцатым и последним советским министром здравоохранения. Чем запомнились эти пять лет с 1985 по 1990-е годы?

- Те годы оказались в буквальном смысле горячими. Трагедия Чернобыля, взрыв газопровода в Башкирии, кошмар с теплоходом "Адмирал Нахимов" в Новороссийске, Арзамас, Свердловск, Спитак. Как-то подсчитал, что в чернобыльской зоне я провел в общей сложности около полугода. 35 командировок в опасную зону. Позвольте у вас спросить, кто вы по национальности?

- Азербайджанец.

- Я близко познакомился, подружился с Гейдаром Алиевичем Алиевым в Новороссийске, где он был руководителем правительственной комиссии в связи с трагедией с "Нахимовым". Масштабный человек. Помню, в первые дни катастрофы была полная неразбериха. Он попросил меня собрать всех родственников погибших в местном зале. Я его отговаривал, ссылаясь на то, что все подавлены, агрессивны и т.д. Но он настоял. В первые часы он мужественно выслушал нелицеприятные слова присутствующих разгоряченного зала, а затем сказал: "Дайте мне одни сутки". Я до сих пор удивляюсь, как ему удалось за ночь всем предоставить жилье, закрепить за каждым автотранспорт, организовать вывоз трупов на берег для опознания, решить много других больших и малых проблем.

- На Ельцина обиду не держите? Ведь с его приходом вас "ушли".

- Боже упаси, нет, нет и нет. Не мы выбираем время, время выбирает нас. Мне предложили работу в Англии, Голландии, советником посольства. Но я выбрал наш институт, который мне близок по моим научным изысканиям, интересам.

- Вас называют создателем современной российской школы гигиены.

- Гигиена - область знаний, в которой научные подходы неотделимы от общественно-политических приоритетов. Многие не хотят считаться с нормативами предельно допустимых концентраций содержания вредных веществ в воздухе, воде, почве. Не задумываются о трагических последствиях такого поведения.

Автограф на память от Анатолия Потапова.

Наш Федеральный центр - это три института: один занимается комплексными проблемами гигиены, то есть всем, что окружает человека, начиная с атмосферы, гигиены города, питания. Второй - влиянием на человека химии - пестицидов, ядохимикатов. По этому направлению мы имеем много заказов, даже из-за рубежа. Есть у нас и своя клиника, где лечим больных от всяких недугов.

- Из студенческих годов в пединституте мне запомнился один преподаватель, фамилии не помню, который, если не ошибаюсь, занимался проблемами сочетания языка с математикой. Так вот, он задал вопрос: "Что является объектом медицины?", дружно ответили - больной человек. Запомните, - сказал преподаватель, - объектом медицины является здоровый человек.

- Умный у вас был преподаватель. Но сегодня нет единого понятия, что такое здоровый человек, нет единых критериев.

- В индийской аюрведической медицине здоровье - это физическое, умственное и социальное благополучие человека.

- Любопытная мысль. Спасибо, буду иметь в виду.

- Анатолий Иванович, несколько житейских вопросов. Как вы относитесь к коммерциализации медицинских услуг?

- И вы туда же. Я имею в виду словосочетание "медицинские услуги". Раньше было простое выражение "медицинская помощь". А теперь, видите ли, услуги. А на вопрос отвечу так: если иметь в виду нуворишей, то я не против, чтобы для них открыли лечебные учреждения с вывеской "Для избранных".

Пусть медицина будет многоукладной. Но платная медицина для населения, - это преступление перед стариками, малоимущими да и просто трудящимися, которые перебиваются от зарплаты до зарплаты. Где это видано, чтобы в поликлинике врач до обеда - человек государственный, а во второй половине дня становится частником. Не переодев халата. Врача должен кормить не пациент, а государство.

- А общенациональный проект "Здравоохранение"?

- Родовые сертификаты - это здорово, хотя приняты с опозданием. Есть мировая практика. Благотворны перемены в обеспечении лечучреждений, особенно сельских, аппаратурой и оборудованием. Но современные приборы есть, а врачей не хватает. Подготовка специалистов тоже коммерционизировалась - кто до этого додумался, надо строго спросить.

Медицина сегодня живет за счет средств бюджета и фонда обязательного медицинского страхования. Двухканальное финансирование не способствует созданию конкурентной среды, повышению качества медицинской помощи. Ослаблен контроль за использованием средств. Я - за одноканальную систему.

- В чем, по- вашему, главная проблема страховой медицины?

- В том, что на страховую медицину рано замахнулись, когда ее принимали, не работала промышленность, а это налоги. Трагизм страховой медицины еще и в том, что чиновники сразу захотели красиво жить. По России 8-10 процентов собранных средств уходит на содержание бюрократии. Разбухла ведомственная и элитная медицина, забирающие сегодня треть средств, выделяемых на здравоохранение. Кому и зачем это нужно - понятно.

- Вы сказали "боже упаси". Вы верующий человек?

- Я атеист, но в то же время верующий человек - я верю в добро. На Земле правит не Бог, а человек, а рядом с ним - тоже человек, нуждающийся в помощи более здорового и сильного. Если рядом нет такого, он идет в церковь. Моя религия - помочь этому человеку. Помните у Василия Шукшина: "Бог есть. Имя ему - Жизнь".

- Ваше представление о счастье?

- Оно идет от семьи. Не знаю, плохо это или хорошо, но мои близкие все медики. Жена, Галина Ивановна, известный терапевт. Дочери тоже пошли по моей стезе: Виктория -психоаналитик, Татьяна - врач-косметолог. Обе с учеными званиями. Внук -офтальмолог, кандидат наук, внучка учится в медицинском вузе. Зятья, семья брата - сплошь врачи. Династия.

Я - самый богатый человек в академии: подготовил 69 докторов, 70 кандидатов наук. Главный санитарный врач Воронежской области Михаил Чубирко - мой ученик. Я награжден всеми советскими орденами.

- Ваш девиз по жизни?

- "Выигрывает тот, кто умеет проигрывать".

- Вредные привычки у врача Потапова есть?

- Никогда в жизни не курил. Пью в меру.

- Водку?

- Нет, давно перешел на виски. У меня сахарный диабет, стопы ног отрезали, но, как видите, хожу, работаю. Напиток не только не повышает сахар в крови, но и понижает.

- Оперировали за границей?

- Нет, в Москве, хотя у меня была такая возможность. Я- патриот отечественного здравоохранения. (Смеется.) К слову, побывал в 78 странах мира.

Автор: Вагиф Султанов.

P.S. Искренне благодарен главе Новохоперского муниципального района Виктору Петрову и главному врачу местной ЦРБ Владимиру Спесивцеву за содействие в подготовке материала.

Источник: "Коммуна", N 142 (25573), 28.09.10г.

Источник: Газета "Коммуна"

[Последние] [Архив]