14.08.10
Встреча. Черные сухари Ефимии Поповой
В свои 97 лет, пройдя войну, а потом до 60 лет проработав дояркой, она и поныне хранит светлый ум, добрый нрав и радость жизни
Ефимия Попова. Фото Михаила Вязового.
Однажды ей пришлось глаза в глаза видеть фашиста. И прочитала она на тот момент в них весь панический ужас, охвативший молодого немца, попавшего, как и она, Ефимия Попова, под перекрестный огонь. Ей тоже было страшно и даже очень, но врагу – куда страшнее: он буквально всем телом трясся от ужаса, а глаза так и лезли из орбит.
В свои девяносто семь лет - 1 июля по-домашнему отметили эту некруглую дату - Ефимия Яковлевна Попова разговорчива, приветлива, улыбчива, добродушна и памятлива на многое из своей жизни.
- Я никогда раньше так близко не встречалась с немцем, - говорит она. - А тут с врагом попалась в одну западню. И он, мужик, оказался куда слабее меня, русской бабы…
До войны Фимка Попова, родившаяся в Усть-Муравлянке и прожившая здесь всю жизнь (кроме, правда, трехлетней отлучки, когда ей пришлось пешедралом прошагать до Берлина), как и после войны работала в колхозе дояркой.
Ее племянница Вера Павловна Золотарева, тоже всю жизнь ходившая на ферму доить коров, и ее муж, сельский учитель Александр Павлович достают увесистую папку. А в ней - стопа почетных грамот.
- Вот, смотрите, - с удивлением говорит Вера Павловна и показывает одну из грамот, где значится трудовое достижение ее родственницы. - Оказывается, моя тетка надаивала за девять месяцев от коровы по две с половиной тысячи килограммов молока. Значит, за год получается больше трех тысяч килограммов. А происходило это в начале шестидесятых годов, когда о таком результате приходилось только мечтать.
Сама Ефимия Яковлевна вспоминает, что в довоенную пору, а потом и в послевоенную, коровники у них и назвать таковыми нельзя было; никаких кормораздатчиков и мехдойки.
- И со всем управлялись, и в передовиках ходили. Да разве я одна таких результатов добивалась?! Вот мои подруги, с кем много лет проработала, Дарья Плешкова, Мария Нетесова, Елена Огнева, хоть их давно уже и в живых нет, а память о себе хорошую оставили.
Правда, звание "Почетный колхозник" присвоили только ей одной, Ефимии Поповой.
...В начале сорок третьего ее вызвали на медкомиссию. Все прошла - сложения она была по-крестьянски крепкого, - и тут же Ефимию направили под Воронеж, в Отрожку, в саперные войска. Но разминировать ей так ничего и не пришлось.
- Дали кирку и лопату в руки - и марш копать окопы! Так и рыла их по всей Белоруссии, Западной Украине, потом пришел черед Европы, вплоть до Берлина.
Особенно тяжко приходилось зимой. Отведут причитающиеся по норме погонные метры, и, как хочешь, но чтоб к установленному сроку твой участок окопа был готов. Долбишь, долбишь киркой на лютом холоде, а мороз такой, что до самых костей пробирает: одежонка-то какая - солдатские штаны, телогрейка, да шапка-ушанка.
- А вот шинель не довелось поносить, - по сей день сетует Ефимия Яковлевна. - Не полагалась она нам... А как хотелось принарядиться, да чтоб ладно сидела, ремнем потуже перепоясаться - и талия, как рюмочка! А потом завести патефон с пластинкой танго или вальса в исполнении знаменитого Вадима Козина и танцевать с каким-нибудь гвардии старшиной. Хотя почему обязательно со старшиной? И с ефрейтором можно вальсировать, и с рядовым. Лишь бы хорошо вел партнершу в танце.
Но не пришлось.
Так и остались шинель и вальс неосуществленной фронтовой мечтой Ефимии Поповой.
...Она сидит в окружении самых близких людей - внучатых племянников Анатолия и Павла и их дочек, значит, правнучатых племянниц Насти и Алины. (У самой Ефимии Яковлевны женское счастье не сложилось: единственный сын умер). Что-то из того, что вспоминает Ефимия Яковлевна, они уже слышали и даже дополняют ее рассказ. Ну, например, о том, как на ее глазах прямым попаданием убило фронтовую подругу Полину.
- Я тогда помогала Полине стряпать на полевой кухне - она поварихой была, - вспоминает Ефимия Яковлевна. - И тут снаряд прямым попаданием - в кухню. До сих пор мне не по себе, как в одно мгновение был человек - и нету...
Помнятся ей и вереницы обозов; на подводах, запряженных где мадьярскими тяжеловозами, а где и тощими нашенскими лошаденками, с передовой в полевые госпитали везли раненых. Стоны, крики, вопли. И очень часто слышались просьбы солдат: "Сестрица, дай воды напиться!"
- Для солдат все были сестрицами, - говорит Ефимия Яковлевна.- Сестрица, она ведь и поможет, и утешит, и беду руками разведет.
Племяннице, у которой уже пять лет живет Ефимия Яковлевна, Вере Павловне Золотаревой до сих пор памятен тот день, когда после Победы вернулась с войны ее тетка.
- Пришла она с солдатским вещмешком за плечами. А в нем - сухари вперемешку с хозяйственным мылом. И казалось, что вкуснее тех черных сухарей, пахнущих мылом, нет ничего на свете.
"Приезжайте на мое столетие", - настоятельно пригласила нас Ефимия Яковлевна. Мы, как говорится, с благодарностью приняли приглашение одной из старейших фронтовичек не только Воронежской области, а может, и всей России.
Репьевский район.
Автор: Виктор Силин
Источник: "Коммуна", N 118 (25549),14.08.10г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
