24.04.10
Память. Вера матери
Матрена до конца дней своих надеялась увидеть сына, но так и не дождалась
Ждет сына мать домой с войны. Фото Константина Толоконникова.
21 июня 1941 года в Эртильской средней школе состоялся выпускной вечер. 45 мальчиков и девочек получили аттестаты об окончании 10 классов. А 22 июня началась Великая Отечественная война. Нас, семнадцатилетних подростков, вызвали в район с продуктами на три дня и отправили в Смоленскую область на рытье окопов. Пробыли там до декабря 1941 года.
В июне 1942 года Сашу Гусева, Александра Иванова, Леона Лыкова, Виктора Бахтина, Михаила Усова и меня призвали в ряды Красной Армии. Так как мы имели среднее образование, нас - односельчан-земляков - отправили учиться в Симферопольское минометно-пулеметное училище, располагавшееся в то время в городе Балаково Саратовской области.
Положение на фронте было тяжелым, и после пяти месяцев учебы нам присвоили звание старших сержантов и весь состав курсантов училища отправили в город Балашов Саратовской области для формирования воинской части. Вскоре нас направили на фронт. Выгрузившись на станции Ливны, мы в полном боевом снаряжении, пешим строем пошли на запад. Шли днем и ночью, останавливались на отдых на полтора - два часа - и снова вперед.
При взятии поселка Лисьи Норы был тяжело ранен в ноги Виктор Бахтин. Мой самый близкий друг. Мы затащили его в сгоревший дом, перевязали ноги, как могли, и устроились, все пятеро, около него ночевать. Почти всю ночь не спали, лишь к утру задремали. А когда проснулись, Виктор был уже мертв. Похоронив его, стали догонять свою часть.
Когда Виктор был еще жив, он обратился ко мне с просьбой: если что-то случится, навестить его маму и поцеловать ее…
За ту ночь, находясь с Виктором, мы много пережили, поняли, что домой можем вернуться не все. И клятвенно пообещали друг другу, что тот, кто останется в живых, обязательно должен рассказать нашим матерям, кто, где и при каких обстоятельствах погиб. Лишь Александр Гусев не стал участвовать в этом, сославшись на то, что у него погибли на фронте отец и старший брат, и больная мать не выдержит, если с ним что случится. "Пусть для матери я буду всегда живым", - сказал Сашка.
Зима 1942-1943 годов. была холодная. Но, несмотря на стужу, метели, наша часть продолжала с боями продвигаться на Запад. В феврале 1943 года наше наступление прекратилось. Вся наша часть заболела сыпным тифом, лечения никакого не было, имелась большая смертность. Летние бои на Курской дуге на нашем участке начались 5 июля 1943 года.
В один из дней наступления враг прижал нас к земле, и мы залегли. Саша Гусев был правее меня, приподнялся посмотреть, откуда ведется огонь, и в это время около него взорвался снаряд. А вскоре на моих глазах погиб еще один мной друг – Леон Лыков.
Более чем за месяц боев все мои товарищи погибли, и я остался один. 31 августа 1943 года в районе Дмитровска Орловского меня тяжело ранило в грудную клетку. Осколки от снаряда вот уже более 66 лет находятся в легких и груди.
После четырех месяцев лечения я был признан годным к нестроевой службе и отправлен на работу в город Муром Владимирской области. В это время нас отпустили на семь дней домой. Этот отпуск я решил использовать для выполнения наказа моих погибших товарищей. Через сельский Совет я сообщил всем матерям, чтобы они пришли 5 ноября 1943 года ко мне домой. Я посадил всех их за стол и не знал, с чего начать. Набравшись храбрости, я рассказал им, кто, где и при каких обстоятельствах погиб.
Моя мама перед этим зарезала курицу, напекла оладья, сварила лапшу. Все она собрала на стол, появилась и бутылка самогонки. Я разлил и предложил помянуть их сыновей - моих боевых друзей. Когда выпили, кто-то их мам тихо заплакал, затем вторая, третья. Я, как мог, старался их успокоить. Ко мне подошла моя старенькая бабушка и сказала, чтобы я их не трогал, мол, пусть поплачут, им будет легче.
Я оделся и вышел в сенцы. Слушая плач этих бедных, измученных войной женщин, я подумал: какие же муки и страдания довелось им пережить! После возвращения с окопов я до июня 1943 года работал бригадиром в колхозе вместо ушедшего на фронт отца и видел все это. Ведь они на себе пахали, сеяли, убирали вручную хлеб, снабжая нашу армию продовольствием.
Вспомнился и такой случай. Осенью 1942 года обмолотили пшеницу, вывезли все зерно в госпоставку, а весной 1943 года семян не было, засевать поля было нечем. По разнарядке облисполкома колхозу выделили 100 центнеров пшеницы на станции Токаревка. И вот, по бездорожью, по грязи, по мокрому снегу, через вешние ручьи каждый день плохо обутые и одетые женщины, с порожними мешками рано утром уходили за 45 километров на станцию, где получали по 16 килограммов пшеницы и на следующий день с грузом возвращались. И так за две недели семена были получены и вовремя засеяны. Можно и дальше перечислять тяжелейший и адский труд женщин.
Когда плач женщин несколько стих, я вошел в комнату. Они молча собрались, и мы с мамой проводили их за околицу. Долго стояли с ней и смотрели, как женщины, уходя от нас, кончиками повязанных на голове платков утирали слезы. И было-то им всего по 36-38 лет, а они шли сгорбленные, измученный этой войной, словно старушки.
На следующий день, рано утром послышался стук в дверь. Вошла женщина. Извинившись, сказала, обращаясь ко мне "Я - мама Саши Гусева. Вы вчера позвали мам сыновей, с которыми были на фронте, а мне почему-то не сказали?.." Выполняя наказ Саши, что в сознании матери он должен быть всегда живым, я ответил, что после моего ранения он оставался жив и продолжал участвовать в боях. Побыв с полчаса, она собралась и ушла.
После этого у меня остался нехороший осадок: я обманул женщину, сказав ей неправду, а это нехорошо и грешно. Но одно меня успокаивало - такова была воля друга.
Прошло много времени. Я окончил экономический и юридический институты и, работая в областной прокуратуре, поехал с бригадой в командировку для проверки правовой работы в Эртильском районе. Проезжая поселок Красинка, где жил Саша Гусев, решил узнать, жива ли его мать. Остановился возле дома, где что-то делал пожилой мужчина. Спросил, не знает ли он, где проживает Гусева Матрена Васильевна. Он рассказал о том, что вот уже два года, как ее похоронили.
До самой смерти Матрена часто выходила на дорогу встречать сына Сашу с войны. А перед смертью она собрала соседок-старушек и сказала им, что Сашу она не дождалась, но он жив и обязательно вернется. Матрена просила их встретить Сашу по-человечески, ведь у него, кроме нее, никого нет.
Автор: Александр Иванников, ветеран Великой Отечественной войны.
Источник: "Коммуна", N 60 (25491), 24.04.10г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012