23.11.11
Литературная гостиная. Баня
Рассказ
Андрей МОНАСТЫРНЫЙ
Баня на селе, как ванна для закоренелого горожанина, вещь сугубо личная и почти сакральная. И потому в собственную парилку здесь абы кого никто не пустит, даже со своим тазиком. Даже в чистый четверг.
Хочешь млеть под жарким веничком, поплевывая вниз с высокого полока, - строй свою. Или ищи такого дурака, как Толя Филиппок…
Толика Филиппова в глаза, крохотные, с хитроватым прищуром, каждый в Дикашовке именовал по-своему, а за глаза все единодушно звали Филиппком. Маленький, с огромным, далеко выдающимся вперед животом, от природы любопытный и разговорчивый Толя Филипок в своей всесезонной ушанке с задранными вверх, но свисающими почему-то неизменно вбок ушами, действительно немного смахивал на героя известного детского рассказа, правда, героя разъевшегося и неизбежно постаревшего. Да и фамилия, как говорится, обязывала.
Вот и прозвали.
Филиппок слыл в Дикашовке за чудака, но чудака хозяйственного и домовитого. Так что хоть и доводилось изредка ему слышать за своей спиной сдержанные бабьи и ребячьи смешки и выплюнутое вместе с семечковой шелухой обидное слово «пузан», но только под неодобрительное цыканье мужиков и звонкие шлепки раздаваемых налево и направо затрещин.
Все в большом хозяйстве Филиппка, никогда не знавшего усталости в нелегких деревенских трудах, было сделано крепко и на века: и просторный дом-кругляк, и длинные, словно вагоны-теплушки, сараи, и собранная из цельных бревен времянка. Даже жена, дородная, как богатырь Илья Муромец, женщина по имени Зинаида, как-то вдруг появившаяся посреди широкого, полного разнообразной живности Филиппковского двора, казалось, была создана прочно и надолго.
Всколыхнув однообразие холостяцкой жизни Толика своей исполинской грудью, Зинаида, залпом выпивавшая при забое свиней стакан теплой дымящейся крови и закусывавшая это звериное пойло сырыми поросячьими ушами (ей-богу, не вру!), пыталась подмять под себя маленького мужа и, говорят, на первых порах даже побивала, прижав к стенке пышными телесами, пока Филиппок, затаив жгучую обиду, не изменил однажды раз и навсегда семейный статус-кво.
Оскорбленный физическим превосходством жены, Толик долго молчаливо вынашивал под выцветшей на солнце ушанкой коварный в своей простоте план мщения и, копя злобу, дожидался удобного момента. И дождался.
Как-то под вечер, забравшись на лестницу, верхняя ступенька которой едва доходила Зинаиде до высоченной груди, небрежно бросил вниз жене: "Подай молоток – гвоздь забить надо", и сверху обрушил на голову не ждавшей подвоха и оттого застигнутой врасплох женщины свои тяжелые кулаки, грузное тело, отборную брань...
С тех пор частенько из уст присмиревшей супруги слышал Филиппок глуповато-нежное слово "Толюнчик" и удовлетворенно хмыкал в ответ: "То-то же!.."
После укрощения строптивой жены Филиппок снова с головой окунулся в бесконечные хозяйские заботы: летом готовил сани, зимой телегу, делу уделял время, а потехе - час... Хотя, нет, вру - на потеху Толик (а потеха у него была одна - баня) выделял не час, а целый день. Субботу. И тешил-то себя странно: нет чтоб, как все добрые люди, вечером вдвоем с женой напариться в горячей баньке с дубовым веничком, жахнуть стопарик (а то и два, по настроению) ароматного, настоянного на целебной травке свойского самогона и, сидя у телевизора, потягивать из блюдца обжигающий губы чай с мятой (Чай с мятой после баньки и самогона - святое дело).
Так нет! Не так, все по-своему, по-филиппковски! В баню к Толику ходила почти вся улица. Причем для тех, кто забывал прихватить с собой тазик - а такое случалось нередко, - у Филиппка всегда была наготове новенькая, пахнущая распаренным деревом шайка - ошпаривай кипяточком и вперед, парку навстречу.
За вход чудаковатый хозяин брал чисто символически - рубль с носа. Даже когда цены в магазинах на все начали расти как на дрожжах, законные расспросы "клиентов" о том, сколько надо теперь платить, Толик быстро и коротко обрубил: "Рубль, и все!" А что можно купить на рубль? Коробку спичек для растопки? Многие мысленно крутили пальцем у виска, но расчетливо молчали: где найдешь еще "за рупь" такого дурака?
Рисунок Владимира Силина.
Однажды, правда, Филиппок дал маху, пустив в свою "коммунальную" парилку стайку масляно-черноголовых цыган, прикочевавших в холодный декабрьский день с дальней улицы к халявному парку. И поплатился: целый месяц никто даже "за рупь" в баню к нему не ходил. Но история эта давняя и почти забытая, хотя нет-нет да и пошутит какой-нибудь остряк-самоучка, давясь хохотком: "Опять Будулаи идут! Толик, сколько ты с них за вход-то брал - по одной вше с табора?.."
Толик смущенно хмыкает, пугливо вскидывает брови, отводит глаза в сторону и, натужно кхакнув, разваливает колуном примороженную дубовую чурку на две красномясые части: стыдобища...
село Мазурка, Поворинский район Воронежской области
Источник: "Воронежская неделя", N 47 (2032), 23.11.11г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
