29.10.11
От Павки Корчагина до госпожи Журден
Штрихи к портрету | Ведущий актер Воронежского ТЮЗа вспоминает свои лучшие роли
Народный артист РФ Александр Тарасенко. Фото Михаила Вязового.
Юбилей, тем более такой, как семидесятилетие, – это повод для раздумий о прошедшей жизни: что удалось, чего сумел достичь, а что так и осталось недоступным. Какие мысли радуют и тревожат Народного артиста России Александра Тарасенко , связанные с этой почтенной датой?
- В последнее время я много занимался своей родословной, хочу написать о моих предках. Для дочери и внука. Чем больше в это погружаюсь, тем более ясной становится связь времен.
- Удалось найти что-то интересное? Что ранее не было известно?
- Чем человек старше, тем более его тянет к корням. По молодости я не особо интересовался родословной. Зато теперь… По материнской линии, например, в моей родословной числится довольно известный драматург Евгений Чириков. Его пьесы «Евреи» и "Иван Миронович" ставились еще в дореволюционном МХТ. Хотя он был писателем демократического направления, но революции не принял и эмигрировал сначала во Францию, затем в Америку. А дед по отцу, чью фамилию - Тарасенко - я ношу, был командир корпуса в Красной Армии, репрессирован и расстрелян. Его жизнь изучить труднее, но я стараюсь.
- Во всех интервью упоминается твой концерт на вокзале, который ты дал прямо на перроне, совсем малышом, когда вы с мамой возвращались из эвакуации. Так что на актерство ты был обречен, можно сказать, с рождения, а теперь выяснилось, что и исторически, имея такого предка, как Чириков.
- Ну, конечно, и мама была актрисой Львовского ТЮЗа, откуда я и приехал поступать в Ленинградский театральный институт имени А.Н.Островского, переименованный во время моего обучения в ЛГИТМиК. С первого раза не поступил, вернулся домой, работал на заводе, потом поехал еще раз - и прошел на отделение актеров театра кукол. Учился вместе с Валерой Вольховским у Королева и Сударушкина.
- Но ты не горел желанием стать актером Театра кукол?
- Нет, никогда. Это великое искусство, что и доказал нам Вольховский, чье имя сейчас носит наш театр кукол "Шут". Но оно - не мое. Во время учебы я участвовал в отрывках студентов актерского факультета, мне даже предложили перейти в студию при БДТ - им нужен был Кай для "Снежной королевы", но я, подумав, отказался. Студия ведь давала среднее специальное образование, а институт - высшее. Кроме того, я понял, что с моими данными я буду обречен на роли мальчиков в драматическом театре, а сказки там ставят разве что к Новому году.
Перед распределением в институте появился Лева Белов из недавно организованного Воронежского ТЮЗа, стал рассказывать, какой у них замечательный режиссер Борис Наравцевич, какие перспективы у театра, сколько предстоит интересной работы, - и я решил: все, еду в Воронеж! И вот я здесь аж с 1964 года - сколько же это? - 47 лет! С ума сойти! 47 лет в ТЮЗе, ну, последние лет 15 еще и в Камерном играю.
- Да, это солидный срок. Хочу тебя спросить вот о чем. Как известно, в советские времена репертуар ТЮЗов был идеологизирован, распределялся по трем возрастам, и ничего "взрослого" на его сцену не допускалось. Как ты думаешь, существует ли пресловутая "тюзовская" специфика? Или, как сейчас принято, можно все что угодно ставить?
- Ну, мне трудно представить себе "Анну Каренину" или "Мадам Бовари" на тюзовской сцене. Все-таки произведения для детской аудитории надо отбирать. Мне нравится, как это делает, например, Российский Молодежный театр. "Алые паруса", "Сотворившая чудо", "Берег утопии" - во всех этих, таких разных спектаклях, есть определенная направленность именно на молодежную аудиторию. Труднее с пьесами для подростков. Что их может сейчас привлечь? Еще я думаю, нужно применять какие-то спецэффекты, что ли - по аналогии с фильмами. Хотя с нашей техникой... В общем, не будем о грустном.
- Тебе пришлось работать с разными режиссерами. Кто из них оказал на тебя наибольшее влияние?
- Во-первых, Наравцевич - самое начало, постижение профессии. Ты вспомни, чем были ТЮЗы-то в 60-е. Именно там рождалось все свежее, бурлило все новое, отыскивались новые формы. И мы наивно думали, что тоже перевернем представления о детском театре, свершим революцию в искусстве. Но Воронеж в то время был еще слишком консервативен для подобного радикализма. Наравцевич вынужден был уехать. На смену ему пришел Владимир Васильевич Бугров, с которым мы сделали много интересного.
У меня были и роли героического плана - Павка Корчагин, Овод, молодой Ленин (ни от чего не отрекаюсь - считаю эти роли этапными), и подростки - "Эй ты, здравствуй!", "Девочка и апрель", и сказки, и характерные роли - спектакль "В дороге", например. В это время я и инсценировки делал и ставил сам - например, "Золотой ключик". Жизнь была очень насыщенная.
- А что ты скажешь о Михаиле Васильевиче Логвинове? Я считаю, он тонко ощутил специфику ТЮЗа, делал упор на классику. У меня в памяти остались "Отверженные" и "Три мушкетера", "Село Степанчиково" и "Полоумный Журден", где ты так замечательно сыграл госпожу Журден...
- Миша, безусловно, интересный режиссер, но добрый, мягкий человек. Главный же должен быть жестким, даже жестоким, держать нас, артистов, в ежовых рукавицах - нас ведь нельзя распускать. Говорил же Товстоногов, что театр - это подчинение добровольной диктатуре.
- И с этой точки зрения Михаил Владимирович Бычков...
- ...настоящий лидер, который умеет поставить задачу и добиваться ее решения. У Бычкова я играю любую предложенную роль. Мне нравится, что ни одна не похожа на другую. Он великолепно чувствует стиль каждого автора.
- Чем встречаешь юбилей?
- Разумеется, новой ролью. Это Матиас Клаузен в драме Гауптмана "Перед заходом солнца" - тема отцов и детей.
- Успеха тебе, Саня! Старая гвардия не сдается!
Беседовала театровед Людмила Романова
Источник: газета "Коммуна" N 166 (25794), 29.10.2011г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
