08.09.11
С "лейкой" и "катюшей"
Земляки
Кажется, не так давно это было: в - 40-е, 50-е, 60-е… Зеленое поле воронежского стадиона, белая финишная ленточка на груди бегуна. И полет мяча над сеткой... И взлет гимнаста в «солнышке»... И звон рапир на дорожке... И везде неизменно рядом со спортсменами – высокий худощавый светловолосый человек с видавшей виды "лейкой" на шее. Еще раньше - стадион "Динамо", свисток судьи, вопль трибун: "Сашка, держи!" И тот же человек, только еще совсем молодой, в прыжке ловит или вытаскивает из сетки звенящий мяч.
Сейчас уже мало кто вспомнит те дни. Но так начинался путь в спорт и в газету первого воронежского спортивного журналиста - моего отца Александра Ивановича Рагозина. 30 августа ему исполнилось бы 100 лет.
Александр Рагозин в 50-е годы
Александр Иванович появился на свет в 1911 году, его родители - врачи. Отец, Иван Филиппович, служил земским врачом в селе Новочеркутино тогда Воронежской, ныне Липецкой области. Позже семья переехала в Ростов, а дальше начались странствия (Сулин, Новочеркасск), так как Иван Филиппович работал на железной дороге.
Для мальчишки Шурки это были годы безграничной вольности - его мама рано умерла от туберкулеза, отец в бесконечных разъездах "по линии". Наверно, тогда и выработался у Александра свободолюбивый, упрямый, непоколебимо честный нрав, почти болезненное чувство справедливости, которое вело его по жизни до глубокой старости и не раз наносило ему болезненные травмы.
В 1927 году Рагозины обосновались в Воронеже, у родителей Ивана Филипповича. Шура окончил школу-девятилетку, тогда 11-ю, после войны это была 32-я. В школьные годы и начались регулярные занятия спортом, причем довольно успешные. Сначала - легкой атлетикой (спринт), позже - футболом.
Тогда же произошел резкий слом судьбы, определивший всю жизнь Александра: его отец хотел видеть сына врачом, юношу же тянуло к технике (а тут еще отец после долгого вдовства женился). И строптивец вместо того и другого поступил на курсы киномехаников, после чего работал в "Спартаке" и "Пролетарии", не оставляя, конечно, спорта.
Вскоре его взяли, как он говорил, на "бумажную" работу в спортобщество "Динамо".
Спорт и познакомил Александра с будущей женой, живой, порывистой красавицей Еленой - Лелей - Леоновой, кстати, тоже дочерью врача, известного в Воронеже. И меня назвали в честь мамы.
Работая инструктором по спорту и выступая за сборную воронежского "Динамо" по футболу, отец, не без влияния жены, стал писать понемногу в газету "Красный спорт". И уже вскоре ему предложили профессиональную работу в редакции. С 1933 года и до самой войны Рагозин совмещал эти два вида деятельности.
Война поломала мирную жизнь. Александра Ивановича призвали в армию. Несколько месяцев в Воронеже, кавалерийский полк, кавучилище на промерзшем голодном Урале, бесконечные рапорты об отправке на фронт. Наконец, досрочный выпуск сержантом, и с февраля 1943 года 5-й гвардейский кавалерийский казачий корпус генерала Селиванова (позже Горшкова). В корпусе, в полку гвардейских минометов - "катюш" Рагозин воевал до конца войны: юг Украины, Румыния, Венгрия, Австрия.
О войне отец вспоминал нечасто: в начале это было слишком близко и болезненно, позже - отошло вглубь. Говорил: "Воевал, как все". А я и не расспрашивала... Нет, все же кое-что помню.
Вот крохотная фотография - группа бойцов под деревом. Где-то в Венгрии. На обороте рукой отца: "Меня тут нет. Когда ребята фотографировались, мы в 4 км от этого места отбивали прямой наводкой атаку". А что такое "прямой наводкой"? Это значит, враг в пределах видимости. И если на прямую наводку вывели "катюши", значит, ситуация крайне тяжелая.
Еще. Как-то вскользь, к слову. О единственной виденной кавалерийской сабельной атаке: кровавая мясорубка в непролазную распутицу под Корсунь-Шевченковским. Или горящее, насквозь простреливаемое кукурузное поле в Румынии, под Яссами (а может, у Балатона в Венгрии?), где отлеживались перед атакой. Пылающий Будапешт.
Взрыв мины под колесом "катюши" в последние дни войны, в Венском лесу, контузия: "Да, были мне "Сказки Венского леса..." Так закончилась для старшего сержанта Рагозина Великая Отечественная война - шрам от раны, контузия, ордена, медали.
И вновь вернулась журналистика, теперь уже навсегда. С 1946 по 1962 год Александр Иванович Рагозин был корреспондентом газеты "Советский спорт" по югу России. Это и Черноземье, и Ростов, и Волгоград - бесконечные разъезды, и не только в областные центры, но и в самую глубинку, регулярные совещания в Москве, командировки на всесоюзные и всероссийские чемпионаты.
В послевоенные годы в разбитом городе с жильем было плохо, а, как известно, у собкора рабочее место - дома.
Писать, диктовать по телефону редакционной стенографистке, печатать фотографии приходилось то на съемной квартире, то в коммуналке. И тем не менее, публиковался отец очень много, и его острые, хорошим языком написанные корреспонденции неизменно отмечались на редакционных летучках, а снимки печатались не только в родной газете, но и в журналах.
Счастье, что в самые трудные и голодные дни эвакуации мама сохранила старенький "ФЭД", который позже заменили на ту самую "лейку".
Живя в Воронеже, Александр Иванович, естественно, лучше всего знал его спортивную и околоспортивную жизнь и давал порой резкую оценку фальсификации "массовости", дутым цифрам, бюрократизму. Естественно, это весьма не нравилось местным чиновникам.
Не раз Рагозина "приглашали" в обком партии и читали мораль о том, как нужно "подавать" воронежскую физкультуру и спорт в центральной печати. Журналист (он, кстати, никогда не был членом партии) отвечал резко - и в глаза бонзам, и на страницах газеты. А там однажды сменился редактор. Серия чиновничьих телефонных звонков - и корпункт в Воронеже был закрыт, а еще недавно лучший корреспондент уволен "по сокращению штатов".
Согласитесь, начинать заново, когда уже за 50, не так легко. Но Александр Иванович выдержал удар. Он сотрудничал с воронежским радио и телевидением, с "Коммуной", работал в штате областного спорткомитета. До последних дней сотрудничал с "Игроком".
Каким был отец в жизни? Как я уже сказала - неизмеримо честным. Человеком слова. Иногда упрямым до негибкости. Преданным газетной работе. Он любил мастерить, любил книги и природу (но не любил возиться в саду!), давнее увлечение охотой спасало нашу семью от голода в страшном 1946 году (с возрастом охоту сменила рыбалка). Уже немолодым увлекся стендовой стрельбой и "на общественных началах" тренировал молодых стрелков.
А вот просить за себя, "пробивать" себе блага и удобства не умел, потому и прожил всю жизнь с семьей то в коммуналке, то в однокомнатной "хрущобе". Не пил, зато много курил, часто набивая папиросы вручную. И всю жизнь верно любил свою семью. С моей мамой, Еленой Дмитриевной, они прожили почти 65 нелегких лет - тут и голод, и война, и болезни, - и пережил он ее всего на год и три месяца. И покоятся они в одной оградке на Лесном кладбище в Воронеже.
Елена Рагозина
Источник: газета "Коммуна" N 136 (25764), 08.09.2011г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
