17.08.11
Удар судьбы
Рассказ
2011 год объявлен Годом Испании в России. Кроме того, в этом году исполняется 25 лет со дня подписания Договора о сотрудничестве между Воронежским государственным и Леонским университетами. Инициатором установления связей между нашими университетами выступил доктор юриспруденции, заведующий кафедрой конституционного права университета города Леон, автор публикуемого сегодня рассказа, дон Мануэль Гарсия Альварес. «Воронежская неделя» неоднократно публиковала его рассказы, а нынешняя публикация наиболее своевременна в связи с вышеизложенными обстоятельствами.
Мануэль Гарсия Альварес
С моим свояком и его семьей мы отправились в пустынное и суровое место в поисках следов вестготских поселений. Вдруг неожиданно начавшийся дождь прервал нашу поездку.
Брата моей жены, преподавателя истории местного государственного колледжа, всегда привлекала мысль о готских поселениях Месеты. Мне кажется, что со времени его крещения, когда его нарекли готским именем, он уже не мог противиться этому влечению.
Начали падать первые капли дождя, и мы бросились бежать к башне, возвышавшейся на вершине холма, недалеко от того места, где нас захватил дождь. Это была одна из многочисленных сторожевых башен, которые то тут, то там встречаются от горной гряды Гуадаррама до самого севера страны, по всей земле Старой Кастилии.
Поднявшись по небольшой лестнице, мы вошли через открытый проем в стене. Так мы оказались на высоте приблизительно в двух метрах от земли. Внутри здание представляло собой неприглядную картину, хотя часть потолка еще не рухнула и могла укрыть нас от все усиливающегося дождя.
Годофредо, один из немногих ученых, которые еще следовали своему призванию, не мог удержаться, чтобы не сказать, держа в руках забавную застежку:
– Не думайте, как это делают многие, что эти башни относятся к Средневековью. В действительности, они появились здесь немногим более века тому назад. Они были построены для телеграфных передач, которые в ту пору только появились. Плохо, однако, что почти с того самого времени они заброшены и вот-вот рухнут, потому что тем телеграфом сразу же перестали пользоваться.
Затем он сказал нам, что в одной из таких башен, возможно, в этой самой, где мы находились, произошло несчастье, о котором он слышал в своем родном селе, что находится в провинции Бургос. Дело в том, что один из участников того события был родом оттуда.
- Я узнал об этом из песни моей бабушки по отцовской линии, которую некогда пел один бродячий слепой музыкант. В ней говорилось следующее: "Крестил его священник и дал ему имя Аусинес Буэнавентура. После того несчастья судьба назвала его Малавентура1".
- Если хотите, пока идет дождь, я расскажу вам об этом, - добавил мой свояк.
- Да, пожалуйста, - сказали дети, прижавшись к стене, чтобы укрыться от дождя, который все усиливался.
- Ну, так слушайте. XIX век близился к концу. Никасио Фонтун, старшина в отставке, работал смотрителем на одной из башен, только что построенной в ту пору. Стоя возле двери, он окинул взором окрестности. Вдали появились темные точки, которые, по мере их приближения, принимали человеческие формы.
Никасио ждал приезда своего сына Хенаро, о прибытии которого ему сообщили. Он собирался заехать к отцу по пути к новому месту назначения, где он должен был служить сержантом в одной из северных казарм. Никасио не ожидал, что его сына будет кто-то сопровождать.
Через несколько минут, обойдя вспаханное поле, двое молодых людей поднялись по крутому склону холма. Хенаро поздоровался с отцом и познакомил его со своим другом.
- Отец, это Буэнавентура Аусинес, ему разрешили навестить родных в Бургосе, и мы решили пройти часть пути вместе. Вы не возражаете, если он переночует у нас?
Отставной старшина крепко пожал руку гостя и пригласил его в дом. Ближе к вечеру они организовали скромный, но вкусный обед, используя для этого принесенные молодыми людьми продукты и то, что было у Никасио. Едва они начали трапезу, как в дверь постучали два вооруженных человека. Они были из только что сформированной жандармерии. Им поручили вести наблюдение за башнями, как объяснил Никасио, и они выполняли раз в неделю эту обязанность.
Жаркий день еще не закончился, когда телеграфист поднялся со своего места, чтобы получить телеграфное сообщение из Мадрида. Он прочитал сообщение вслух, затем переправил его на север. Содержание сообщения было каким-то странным: "Птичка прибудет в четверг. Охотники должны быть готовы".
- Что они хотели сказать этим? - промолвил отставной старшина. - Они всегда выражаются какими-то загадками. Если бы вы только знали, какие странные вещи иногда приходят сюда!
Жандармы распрощались до следующей недели.
Наступила ночь, и Буэнавентура Аусинес решил улечься на циновке, которую расстелил на чердаке.
- Хенаро, твой друг очень немногословен, - сказал отец сыну.
- Да, но он хороший парень. В казарме мы с ним очень подружились. Дело в том, что, если он открывает рот, то только для того, чтобы говорить о политике. Иногда мне кажется, что он в чем-то замешан.
- Хорошо, сынок, что ты пока не связан с этим…
Пожелав друг другу спокойной ночи, они отправились на покой. На следующий день Хенаро и Аусинес должны были встать рано, потому что их ожидал долгий путь. На рассвете они были уже готовы, чтобы отправиться в путь, что они и сделали, попрощавшись с Никасио. Бедняга еще не знал, что больше никогда не увидит своего младшего сына.
В тот день, по дороге в Вальядолид, друзья почти не разговаривали. Хенаро, привыкший к неразговорчивому Аусинесу, удивился его молчанию. Молодой сержант из Бургоса только и делал, что прокручивал в голове содержание телеграфного сообщения.
Когда молодые люди дошли до берега реки Писуэрга, Аусинес вдруг сказал другу, ничего ему не объясняя, что там они должны расстаться, так как он возвращается в город, где ему надо навестить каких-то знакомых. На следующий день Буэнавентура снял номер в постоялом дворе в окрестностях города и отправил кому-то срочное сообщение.
К вечеру к нему прибыла группа людей, которых он раньше не видел.
Буэнавентуру, человека без образования, но начитанного и отличавшегося природным умом, волновала нищета, царившая в его родной стране. Несколько месяцев назад он вступил в тайное общество под названием "Франсиско Мальдонадо", в котором собрались люди разные по происхождению, но объединенные идеалами свободы. "Мальдонадцами", как их называли в политических кругах, руководил важный мадридский аристократ, близкий к королевскому двору, но который оставался в тени.
Кажется, готовилось выступление против правительства после покушения на ненавистного всеми человека, в руках которого находилась власть в Испании. Как раз в то время ожидался приезд военного руководителя восстания. Он должен был перейти границу в Пиренеях, прибыть в Вальядолид и до начала восстания скрываться там.
Возможно, было неблагоразумным со стороны Буэнавентуры заявить прибывшим людям следующее:
- Друзья, в Мадриде ходят слухи, что полиции известно о прибытии генерала. Думаю, что опасения не лишены смысла. Трудно объяснить вам, но вчера мои предположения случайно подтвердились.
И Аусинес рассказал о том, что произошло на телеграфной башне, и о содержании полученного отцом его друга сообщения.
- Да, очень вероятно, что правительству известно все. Необходимо предупредить генерала, чтобы он не переходил границу.
- Но это невозможно, никто сейчас не знает, где он находится.
Аусинес, хотя, как всегда, он больше думал, чем говорил, вдруг взял слово и изложил свой план, только что возникший у него в голове. Он смог бы вернуться на башню и оттуда попытаться отправить какое-нибудь сообщение, чтобы сбить с толку полицию. Старый телеграфист показал ему код, и он не сомневался, что отправит ложное сообщение на границу.
- Да, - сказал руководитель группы, - но как ты отправишь сообщение?
- Жандармов там не будет, так же, как и помощника телеграфиста. Я пройду туда ночью, когда телеграфист будет спать, и попытаюсь ввести ему снотворное. Когда он проснется, моя задача уже будет выполнена.
На следующий день Буэнавентура и еще один из "мальдонадцев" подошли потихоньку к башне. Дождавшись наступления ночи, через открытое окно они вошли в комнату, где спал телеграфист. Потихоньку они ввели ему снотворное. Дождавшись наступления рассвета, они поспешили отправить сообщение.
Случилось же так, что старшина в отставке Фонтун проснулся, услышав голоса, и, еще не понимая, что происходит, взял ружье, хранившееся у него под кроватью, и поднялся на чердак. Там, увидев незнакомых людей, и, наверняка, не узнав Буэнавентуру, выстрелил в его спутника, который тут же упал замертво.
Когда телеграфист приготовился выстрелить во второго незваного гостя, Аусинес выстрелил в Никасио, тяжело ранив его. Напуганный Буэнавентура бросился вниз по лестнице, оставив на чердаке тело своего товарища и корчившегося в предсмертных судорогах отца Хенаро.
Аусинес прошел через поле и направился к далекой горной гряде. Нужно было вернуться в Мадрид и сообщить обо всем товарищам по оружию. Так он прибыл в столицу и попытался связаться со своими. Именно тогда из газеты он узнал о кончине Никасио Фонтуна, тело которого вместе с телом вальядолидского студента нашли на чердаке башни.
"Мальдонадцы" или те, кого из них Аусинес знал, обычно собирались в подсобке пекарни, что возле центральной площади. Туда он поспешил на следующий день, когда было назначено собрание. При входе он пробормотал пароль: "Неудачник..."
Когда он рассказал о том, что произошло, наступила тишина. Председатель президиума собрания взял слово.
- Ты плохо сделал, что действовал на свой страх и риск. В эти дни все газеты только и пишут об этом, и есть даже одна газетенка, которая связывает произошедшее с нашим обществом. Самое лучшее для тебя сейчас - это уехать из Мадрида и не вступать с нами в контакт, пока все не уладится.
Сказав это, он объявил собрание закрытым.
Буэнавентура вышел оттуда опустошенным. Поразмыслив немного, он решился на то, чего ему не следовало делать. Он пошел к человеку, считавшемуся главой заговора, к дону Сиксто Аиспуну, маркизу Праденес.
Была суббота, и в этот день недели дон Сиксто обычно встречался со своими друзьями, людьми влиятельными. Встречи всегда были в ресторане "Орлеан" при отеле того же названия.
Аусинес подождал наступления ночи, под видом слуги маркиза передал ему сообщение и стал ждать в коридоре отеля. Когда маркиз Праденес наконец вышел к нему, то увидел бледного, покрытого потом Буэнавентура, просившего его помощи.
- Вы не должны были приходить сюда, Аусинес. Я вас не знаю, - был кратким ответ аристократа, тут же вернувшегося в ресторан к друзьям.
Аусинес бродил по пустынным улицам. Размышляя над происходящим, он пришел к выводу, что, для его же блага, ему нужно подальше уехать из столицы. Первое, что пришло в голову юноше, это поехать в отчий дом в Бургос.
На деньги, которые у него еще оставались, он купил билет в почтовый вагон и отправился в столицу Кастилии. Его родители, ждавшие его уже несколько дней, заметили, что их сына что-то тревожит. Он ничего им не говорил, и они не стали расспрашивать его. Так прошло около двух недель, пока однажды утром в дверь не постучали. Когда его мать открыла дверь, то увидела на пороге двух жандармов.
- Буэнавентура, пришли за тобой, но ты ведь ничего плохого не сделал... Я уже сказал им, что тут какое-то недоразумение, что ты военный, сержант. Но они настаивают, чтобы ты вышел к ним.
С того момента страдания Буаэнавентура Аусинеса становились с каждым разом все более невыносимыми. Пешком, в сопровождении обоих жандармов, он проделал путь от своего села до города Бургос. Последовало расследование, а затем суд. Его обвиняли в убийстве Никасио Фонтуна, отставного старшины, работавшего на одной из телеграфных башен провинции Вальядолид.
Во время суда он узнал о том, что полиция была в курсе деятельности "мальдонадцев" почти с самого начала их существования, а его друзья по конспирации заявили, что не имеют ничего общего с преступлением на телеграфной башне. Тогда юноша, видя, что его предали, рассказал на суде Военного Трибунала все, что знал. Он сообщил так же, что маркиз Праденес был главарем заговорщиков.
Аусинесу был вынесен смертный приговор. Тут же начались приготовления к казни, которая должна была совершиться во дворе здания суда на рассвете одного из декабрьских дней. Случилось так, что в связи с рождением еще одного инфанта2 королева подписала указ о помиловании. В этот момент Буэнавентура молился перед казнью в часовне, а полковые плотники забивали последние гвозди в готовый для него гроб.
Радость о помиловании омрачилась вестью о том, что его приговорили пожизненно к каторжным работам в скалистых горах Алусемы на строительстве оборонительных сооружений. В кандалах, пересекая на ветхом суденышке пролив, несчастный сержант думал о том, что уже никогда не вернется живым на материк.
- И не вернулся? - прервала рассказ одна из моих нетерпеливых дочерей.
- Сейчас я расскажу вам о том, что мне удалось узнать, - сказал Годофредо. - Однажды группа заключенных была перевезена на ближайший пляж Алусены, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Когда задача была выполнена, все вернулись на судно, кроме Буэнавентуры. О нем больше ничего не было известно. Так, по крайне мере, говорится в архивных документах, которые я просмотрел.
Но история этим не закончилась. Некоторое время спустя какие-то бродяги подошли к знакомой нам сторожевой башне, и, как говорится в газетах того времени, они вошли в нее. Там с удивлением они увидели обезображенное временем тело, висевшее на веревке. На нем была одежда, которую носили приговоренные к смертной казни военные. Его волосы были рыжеватые, как у Аусинеса, поэтому никто не усомнился в том, кем был висевший.
Каким же образом он оказался там? На этот счет может быть несколько предположений.
Нельзя отклонить возможность того, что нашему герою удалось сбежать и вернуться на полуостров. А почему бы и нет? Совесть не позволяла ему жить в мире с самим собой, и он решил свести счеты с жизнью как раз в том месте, где он смертельно ранил Никасио Фонтуна.
Также возможно, что само тайное общество решило наказать Аусинеса за то, что он во время суда рассказал все об их деятельности. В особенности же за то, что он выдал маркиза Праденеса. За отсутствием улик или еще по какой-то причине некоторое время спустя маркиз раскаялся в своих мимолетных и бессмысленных увлечениях заговорами и даже добился поста министра.
Разумеется также, что братья и дети отставного старшины Фонтуна, все люди военные, могли сами свершить правосудие, тем более что двое из них служили вблизи Алусемы.
Нам остается найти ответ еще на один вопрос: удалось ли Буэнавентуре действительно сбежать из Алусемы, добраться до материка, где его могли найти недруги? или же он был казнен на африканской земле, а затем его тело переправили в сторожевую башню?
- Мы ничего не можем утверждать, - заявил Годофредо, завершая свой рассказ. - Однако у меня есть еще кое-что, свидетельствующее в пользу чувств и интуиции простых людей. У обитателей моего села есть своя версия о случившемся, а также о том, что их земляк Буэнавентура сам оказался жертвой обстоятельств и почти таких же, как и несчастный телеграфист, которого он лишил жизни. Именно поэтому, узнав о том, что их земляк был спешно похоронен кем-то, его отец и несколько соседей забрали его останки и погребли по-христиански и с достоинством на кладбище его родного села.
Когда Годофредо заканчивал свой рассказ, дождь прекратился, и солнце снова засветило.
Утомленные ливнем и рассказом, мы направились к своим машинам, а дети в это время пытались соединить известную монотонную старую песню со строками, сочиненными неизвестным слепым музыкантом.
Брат моей жены распрощался с нами. На следующий день он собирался с семьей отправиться в родное село возле Бургоса, чтобы провести там остаток отпуска. По возвращении из отпуска мой свояк рассказал самое удивительное, о чем не говорилось в песне слепого музыканта.
Рисунок Николая Провоторова
Когда наши родственники были в своем селе, там однажды появился таинственный марокканец. Наверное, он был богатым, судя по дорогому автомобилю, на котором он приехал, а также по его виду. Он сказал, что является потомком Буэна-вен-Усина, много лет назад родившегося в этом селе. Он является основателем многочисленного рода бени-Усинов в марокканском Кетаме, откуда прибыл незнакомец.
Когда он уехал, все были ошеломлены этим визитом.
Секретарь мэрии не удержался, сказав:
- По-моему, этот мавр нечистокровный. У него даже рыжие волосы...
Леон, 15 июля, День Святого Буэнавентуры
Перевод В.А. Белоусовой
1 Буэнавентура - везение, счастье, удача; малавентура - невезение, удар судьбы.
2 Инфант - сын короля или королевы.
Источник: "Воронежская неделя", N 33 (2018), 17.08.11г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
