 |
22.06.11
Суровые дни моей жизни
«Мне было 14 лет, когда происходили эти события. Они так сильно врезались в память, что я помню, кажется, все по минутам, хотя в этом ноябре тому будет уже 70 лет. Особенно два дня: 27 ноября, когда фашисты ворвались к нам в село, и 10 декабря, когда Красная Армия освободила наши Грязцы. На улице появились красноармейцы, но мы отнеслись к ним с недоверием, подумали – провокация, несмотря на то, что говорили они по-русски. Когда же один загнул нашим трехэтажным матом, мы сразу поверили: свои!.»
… Так начинает свои воспоминания Алексей Иванович Свеженцев. Все упомянутые им люди - реально жившие тогда. Они названы своими именами, и фамилии такие, как принято было на селе. В колхозе - пятьдесят два двора, а фамилий только две: Свеженцевы и Зубковы.
Я читаю написанное Алексеем Ивановичем (а это более 10 страниц текста) и чувствую, как бьется жилка живой памяти подростка.
Война
Мой отец, Иван Митрофанович, как все крестьяне летом, в тот день еще до выхода на работу в колхоз хотел что-то успеть по хозяйству. Решил выкосить бурьян вокруг огорода: будет нелишняя охапка сена для коровы. Закончив с косьбой, отправился на кузницу к двоюродному брату Ивану, первоклассному мастеру, бывшему моряку. Еще в штурме Зимнего участвовал. Начался привычный рабочий день, но стать обычным ему было не суждено.
В сельсовет позвонили и объявили: "Началась война".
Оккупация
Этот самый черный день моей жизни я запомнил весь. Он был самым длинным.
Я вышел во двор, когда солнце только начало всходить и на краю деревни за Гришакиным домом поднималось большим красным диском - к морозу. Очень низко в сторону Ливен пролетел самолет У-2, потом обратно. Где-то раздался взрыв, и все стихло.
Мы позавтракали. Принесли снопы пшеницы, необмолоченные.
Во второй половине дня небо затянуло тучами, подул холодный ветер, посыпал снежок, редкий и мелкий. В конце улицы появилась страшная остроносая немецкая бронемашина. На мотоциклах, пешком и на повозках - множество немцев.
Железный солдат
Один из немцев отделился от толпы и подошел к нашей двери. Он был в темно-зеленой форме и весь железный: железный автомат, железная коробка противогаза, огромная железная поясная бляха и железная каска на голове. Он шагнул в своих кованых сапогах в избу, обвел нас, обезумевших от ужаса, слезящимися на морозе глазами и прокартавил: "Четыре немецких солдата здесь спать". Не четыре, а все двенадцать заполнили наш дом.
Автоматы были не у всех: только у двух. У остальных - винтовки.
Не та шла о них молва. Я на это сразу обратил внимание. Они были помороженные все. Сразу бросились к печке, толкая друг друга, потянулись к огню. Ни пилоток, ни шарфов - одно тряпье, и обуты в сапоги на толстой подошве. В них тепло, но идти в строю неудобно - я наблюдал за колонной в окно. А лошади у них, я удивился, крупные, с отрезанными хвостами. Они тащили пушки, стоящие на лафетах с большущими деревянными колесами, то еще зрелище. И это называется "высококлассная артиллерия"!
Когда немцы ушли, все затаились по домам. Но вернулись они только утром.
Дезертиры
Среди немцев был интеллигентный солдат в нашей форме, без оружия. Он говорил по-русски, по-немецки и исполнял роль переводчика. В наш дом пришел мужчина, которого в деревне знали как приезжего. Он прямо заявил, а "наш" перевел, что из армии дезертировал, ожидал здесь немцев. Воевать ему с немцами незачем: Советской властью он недоволен и защищать ее не намерен. Семья его живет в Белоруссии, и он просит разрешения вернуться домой. Мужчину этого тут же вывели во двор, и больше я его не видел.
"Нема часу жениться"
Расположившись на отдых, немцы занялись картошкой, притащили из нашего подвала, сколько хотели, собрались варить. А нас как будто нет в доме, не существует - никакого внимания. Только поесть им не дали: один прибежал с улицы, что-то сказал, они повскакали с мест и убежали. Остались два немца: один - крупный, с обмороженными ногами, другой - щуплый унтер-офицерик.
Крупный заговорил с моим папой: что их доконал мороз, что надоела война. Он прошел всю Европу, не успел жениться. И выдал: "Нема часу жениться". Говорил о нашей нищете, в Германии, мол, живут лучше.
Вернулись рано утром, по темноте, злые, как собаки: сидели в засаде, но партизан не дождались.
У нас дверь тугая, без усилия не прикроешь. Я пошел, чтобы закрыть, и оказался перед немцем - дорогу ему перешел. Так он двинул мне такую оплеуху, что я пролетел через кухню и головой открыл кладовку. Меня отец никогда не бил, а этот гад!..
Васька Чаплин
Все наши селяне боялись показываться из домов. Встречались у колодцев. Не сиделось только Катюхе Сенякиной. Дома у нее холодно, есть нечего. Вот она утром наварит картошки в мундирах, накормит своих ребят и пошла! В поход по соседям, собирать новости. От нее узнали о первой жертве среди односельчан: от рук фашистов погиб Васька Чаплин. Он залез на вышку, чтобы посмотреть, где наши войска. Немцы его заметили и сняли. Посадили на мотоцикл, погнали к оврагу и ранили автоматной очередью.
Васька пожил чуть больше суток. Умер от ран.
Расстреляли и Дмитрия Прокофьича. Это был пожилой человек. Он один ухаживал за огромным садом с хорошими сортами фруктовых деревьев, умел делать прекрасное вино.
Читал книги, его все уважали. Носил дед Дмитрий большую окладистую черную бороду. Русский человек, а немцы подумали - еврей.
Пастух Данило
Очень жалко и пастуха Данилу. Это был мужчина лет сорока, немного с придурью, юродивый. По этой причине в колхозе работать не мог, всю жизнь пас деревенских коров. Утром он в хорошем настроении заходил к кому-нибудь в дом и завтракал.
Кормили его все по очереди: каждая хозяйка старалась угодить, чтобы внимательнее был к ее скотине. Давали с собой и торбочку на пастбище. Он шел по деревне и, щелкая кнутищем, собирал стадо.
За лето он получил заработок и жил в небольшом доме. Днем ходил в правление колхоза или в сельсовет пообщаться.
Когда немцы были уже недалеко, начальство готовилось к эвакуации. Данило и говорит: "Вот вы уезжаете, а мы как же здесь?" Ему ответили: "Ты, Данило, знай: к нам идут враги. Мужчины бьют их на фронте, но их надо бить и здесь".
Ему это запало в душу, и когда узнал, что немцы уже в деревне, набрал камней в сенцы и ждал. Как только немцы направились в сторону его дома, стал бросать в них камни. Они - стрелять, он побежал, и... Об этом нам в подробностях рассказала Катюха.
Варварство
Оккупанты заполнили все улицы, набились в каждый дом. Всюду слышался визг свиней. Солдаты гонялись за курами и тут же их варили. У хозяек требовали молоко, хлеб, яйца. Наглости, мародерству и жестокости этой команды не было предела.
Маленький рыжий немец оттолкнул маму автоматом и прошел в кладовку. Там стояла восьмиведерная бочка засоленной свинины. Мама замаскировала все это, но фашист оказался опытным: выбросил маскировку на пол, а грудинки и окорока повытаскивал. Через несколько минут бочка опустела. Из соседних домов, с улицы приходили солдаты, он всех одаривал нашей свининой.
Другой фашист открыл чемодан с бельем, без всякого стеснения разделся догола и надел все чистое. Вышел, даже не обернувшись на наших женщин.
Красной Армии мы не видели вообще, а немцев каждый день шла целая свора. Надежды на то, что это когда-нибудь кончится, было все меньше и меньше.
Освобождение
Никто иной, а именно Катюха, наше информбюро, объявила по всему селу, что немцы уходят на запад. Ей не верили. Столько прошли, а тут до нас дошли и - назад?
Все решилось на следующий день, 10 декабря. Появились всего два немца при полной амуниции и выше колен в снегу. Спросили, как пройти на Гниловоды. Подходящее название для их дороги. Если бы знать, что они последние, заманить бы да перебить!
Они действительно оказались последними. Счастью не было предела: наши войска шли лавиной. Это продолжалось трое суток. Впервые я увидел "катюшу", а также орудие на резиновом ходу, прицепленное за машину. Не найти слов, чтобы передать радость освобождения. А немцев, прошедших через нас за 12 дней, я долго помнил каждого в лицо.
Столько лет прошло с тех пор, как наш народ и армия сломали шею фашизму, освободили нашу страну и всю Европу. Кровопролитная жестокая война не может, не должна быть забыта, сколько бы ни сменилось поколений.
Записала Галина Королева
село Подгорное
Источник: "Воронежская неделя", N25 (2010), 22.06.11г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
|
