07.05.11
Спасибо, Люся!
Память | | В эти дни исполняется сорок дней, как не стало с нами актрисы Людмилы Гурченко
В наш редакционный коллектив как-то пришел напористый молодой человек и представился: « Я – Бурченко. Как Гурченко, только на "Б». "Обормот, - подумала я, - икону-то не трогай". Людмила Марковна для меня - святое.
Беру ее книгу "Люся, стоп!". На первой странице она объясняет название - это необходимость учиться на хамство отвечать пренебрежением. На обложке - Гурченко в строгом сером костюме, перчатки, в руке - шляпа. У нее за спиной много стульев, как в зале, но все они пустые. Она сидит, и взгляд ее вниз. Такую грустную реальность никому не пожелаешь. В этом весь трагизм: казалось, ее нет, будто депортировали, а она была среди нас, в окружении, отторгнувшем ее. Лишенная искусства, чем жила актриса? Отвечала: "Извожу себя творчеством".
Любовь не надо объяснять, а вот ненависть… "За что?" - задаю вопрос. "Вас же никто не любит, только народ", - сказали ей в Риге про фильм "Послушай, Феллини". И на "Кинотавре" в Сочи - то же самое. Сама слышала.
Фильм показали на фестивале вне конкурса.
Кто-то из зрителей сказал: "Не люблю ни Феллини, ни Гурченко". В этом ее моноспектакле актриса себе бросает вызов. В рецензии я написала: "Вам не понравилось? Плохо или хорошо, дайте доиграть эту драму до конца".
Людмила Марковна прибыла на презентацию, но фильм представили накануне. Без нее. Она тут же улетела в Москву.
Говорят, жестоки дети. Нет, они доверчивы и мстят только за нелюбовь. Жестоки по-настоящему взрослые: из зависти. В первую очередь - красоте, терпению и умению держаться на последнем ресурсе. То же самое по отношению к таланту: "Большой талант всегда тревожит..."
Бескорыстно восхищаться, радоваться не своему успеху - редкое, счастливое качество. Не всем под силу вынести и тяжесть благодарности за доставленную радость. Не стесняйтесь: поклонитесь искусству.
Ей не надо было помогать, ей нужно было не мешать. Мы все, особенно женщины, обречены на страх перед старостью, но "чувства жизни нет без чувства смерти". Гурченко остро ощущала быстротечность времени.
Когда ее наконец "вернули", надо было много успеть: восполнить все упущенное, реализовать невостребованное. В фильме-концерте "Любимые песни" она спела "Ночи все становятся длиннее". Тогда она еще лукавила, заигрывала с возрастом, но последнее время уже не хотела останавливаться: "Сама себе скажу "на бис"!"
В детстве мне запали в душу ее "Пять минут", я в журнал "Советский экран" написала письмо "актрисе, которая поет о хорошем настроении". Из редакции не ответили, зато можно было видеть ее на экране, сколько хочешь, и со временем научиться понимать.
Гурченко психологически тонко играет ожидание. Она ждала их, своих любимых, в фильме "Пять вечеров", ждала механика Гаврилова, обрела своего майора на "20 дней без войны" - и вновь потеряла. Ей удается передать восторг души от близости любимого человека. В фильме "Двадцать дней без войны" она в нелепой обуви и в старой шубке с мужским ремнем, с короткой стрижкой и поведением мальчишки - все как бы наоборот, а любовь - в каждом взгляде и жесте. Такая, если дождется своего пианиста, будет предана ему до вышки - фильм "Вокзал для двоих".
Чтобы так играть, надо иметь выстраданный опыт. Гурченко способна убедить: только оно, женское сердце, может понять незащищенность, ранимость сильного мужчины.
...1985 год, Воронеж. Вроде бы весной, или весна была в душе, попала на концерт Гурченко в Воронежский ДК имени 50-летия Октября. Мой муж достал билет, взял отгул, впервые оставила на него грудную дочь и... пошла.
Весь город оборачивался на мое сияющее счастье. С букетом поднялась на сцену, свет погас для очередного ее перевоплощения: она умеет поразить роскошными нарядами. Стою в темноте, жду. Опять свет, и прямо передо мною - красоты необыкновенной Мечта. У меня ступор, а она своим низким чарующим голосом с харьковским акцентом спрашивает в микрофон: "А шо эта з вами?" И шепотом: "Цветы-то отдайте".
Закончу словами актрисы из ее книги.
"Пять вечеров" демонстрировали в Канаде, публика не расходилась сорок минут. От недоумения: чем эта женщина на экране может быть счастлива? Надеть нечего, вспоминает тот эпизод Людмила Марковна, работа по шестнадцать часов. Одна воспитывает племянника. За городом никогда не была, только слышала, что там красиво. Нет у нее - ни-че-го. А она говорит, хорошо жила, что в жизни было много счастья. Да Боже сохрани, не надо им, канадцам, такого счастья. Вы, конечно, очень милые советские гости, но уже езжайте к себе и живите там - читалось на их лицах. Моя героиня говорит, что никогда не падает духом, никогда! Вот это - про дух, про наш дух, никому на свете не объяснить".
Галина КОРОЛЕВА,
журналист, г.Воронеж.
Источник: "Коммуна", N 67 (25695),07.05.11г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
