25.01.11
Первый бой - он самый страшный
Сегодня – 68 лет со дня освобождения Воронежа от немецко-фашистских захватчиков
212 дней и ночей защитники Воронежа обороняли город. Среди них был и Георгий Тришин, призванный из Панинского района. Сегодня он вспоминает минувшие дни
В июне 1942 года в армию призвали ребят 1924 года рождения. В течение трех недель мы занимались боевой подготовкой в отдельной роте 40-й армии в селе Кирсаново, а в первых числах июля нас подняли по тревоге и форсированным маршем направили в Воронеж. К вечеру 4 июля колонна подошла к станции Отрожка.
Как только стемнело, начали переправу через реку по железнодорожному мосту на правый берег.
Пройдя овраг, мы вышли к позиции, которую занимали на широком фронте бойцы другой части. Здесь командир взвода каждому указал места отрывки окопа. Темно, но окапываться надо. Грунт тяжелый, попадается гравий, руки болят, появились мозоли, очень устал и хотелось спать.
По мере того, как становилось светлее, начал осматриваться вокруг: впереди лощина-овраг, дальше городские постройки, левее - железнодорожный мост. А позади - СХИ.
Наступило утро 5 июля 1942 года. Около 7 часов наблюдатели подали сигнал: «Воздух!» Все ушли в укрытие. Слышен гул мотора самолета. Над городом появилась "рама" - самолет-разведчик. "Сейчас появятся бомбардировщики", - крикнул мне Андрей - боец из соседнего окопа.
И действительно, минут через 50 услышали гул моторов. Сначала мы начали их считать: три, шесть, пятнадцать.. А потом сбились со счета.
Нам были слышны взрывы, видно, как рушатся отдельные здания и сооружения. Пыль от них смешалась с дымом от возникших по всему городу пожаров. Несколько бомб упали на наши позиции и городок СХИ.
А на Чернавской дамбе развернулась страшная трагедия. Жители города спешно уходили из горящего города. И в это время налетели фашистские самолеты. Они по очереди, на бреющем полете, начали методично расстреливать людей из пулеметов. Народ бросился кто в реку, кто в сторону дамбы на пойму. Но немецкие летчики продолжали убивать безоружных людей.
С левого берега наши зенитные пушки и пулеметы открыли огонь по самолетам, но они, как коршуны, налетели на огневые точки и бомбами подавили их.
Бомбежка города продолжалась весь день. К вечеру стала слышна стрельба из стрелкового оружия в городе. На заходе солнца немецкие мотоциклисты появились на дороге к СХИ. Они попытались с ходу проехать к железнодорожному мосту и захватить его, но были встречены нашим огнем. И им ничего не оставалось, как убраться восвояси.
Ночь прошла в тревоге. Город горел, зарево от пожаров далеко освещало местность. То в одном месте, то в другом открывалась стрельба. Немцы пытались пронюхать организацию нашей обороны, но наша разведка и охранение отбили все их попытки вклиниться в нашу оборону.
Вижу, как командир роты, старший лейтенант Нагорный обходит цепь, с каждым о чем-то говорит. Он как кадровый военный понимает наше состояние. По большому счету какие из нас вояки? Необученные, необстрелянные.
Дали винтовку в руки да патронов 15 штук, и воюй как хочешь. А против нас - покорившие пол-Европы фашисты.
- Боишься? - спросил он, подойдя ко мне.
- Страшновато, - признался я.
- Во время артиллерийского и минометного обстрела уходи на дно окопа и не высовывайся, пока не будет команды "К бою!". А потом по команде "Огонь!" стреляй по немцам, не торопясь, хорошо прицеливайся, береги патроны. Пока ты сидишь в окопе и ведешь прицельный огонь, ни один фашист тебе не страшен. Выскочишь из окопа, осколок или пуля найдут тебя. Посмотри, чтобы у тебя был хороший обзор, убери, что мешает, замаскируй зеленой травой и ветками свою ячейку и окоп.
Поговорил со мною командир, и как-то увереннее я себя почувствовал.
Утром около 8 часов десятки орудий и минометов открыли огонь по нашей обороне.
Затрещали сучья деревьев, загудела земля от взрывов. Под прикрытием этого обстрела немцы пошли в наступление на нашу позицию. Сквозь дым и пыль уже видны их силуэты, но пока еще далеко, стрелять из винтовок рано. Фашисты идут с засученными рукавами, стреляя на ходу из автоматов, что-то кричат.
Слышна команда "К бою!" У меня руки дрожат, ноги подкашиваются, одолевает страх. Ведь это первая встреча с живыми фашистами.
Кладу винтовку на бруствер, всматриваюсь в силуэты немцев. И вдруг меня озаряет мысль: так это же люди, такие же, как и мы, как же их убивать? И тут же возникает ответ: ведь это враг, пришедший на мою землю. Если я его не убью первым, то тогда убьет меня он.
Я жду команды на открытие огня, но кто-то не выдержал и начал стрельбу. Немцы уже на расстоянии 200-400 метров. Ведя огонь из автоматов на ходу, они ускорили движение, а некоторые побежали. И вдруг где-то справа ударил наш пулемет. Пулеметчик, видимо, учел указание командиров - вести только прицельный огонь. Несколько немцев упали и остались лежать, остальные приостановили движение, тоже залегли. С нашей стороны усилился огонь.
Немцы не выдержали, повернули обратно, пытаясь захватить с собой раненых, но их тоже догоняли пули.
Через два часа все повторилось: артиллерийско-минометный обстрел еще более интенсивный, да и атакующих оказалось еще больше. За день мы отбили несколько попыток немцев прорвать нашу оборону. Мы уже немного успокоились, попривыкли, стали действовать увереннее и смелее. Огонь вели не торопясь, лучше прицеливаясь. Я это чувствовал по себе.
Утром почти все повторилось: опять самолет-разведчик, опять артиллерийско-минометный обстрел, ожидаем атаки. Но немцы не идут.
Вскоре - сигнал "Воздух!" Мы не успели еще укрыться, как над нашими головами один за другим пролетели несколько самолетов, ведя огонь из пулеметов. Потом они развернулись - и самолеты по очереди начали сбрасывать бомбы на нашу позицию. Бомбы взрывались сзади, спереди, сбоку. Много бомб. Пыль, дым, гул - все смешалось.
Сигнал "К бою!". Вот теперь немцы начали новую атаку. Стреляя на ходу из автоматов, на этот раз они подошли к нашим позициям гораздо ближе, чем вчера. Слышу, повторяется несколько раз команда "Огонь!". То из одного, то из другого окопа появляются головы, стрельба усиливается. Начал вести огонь и ближний к нам пулемет. Кто-то скомандовал: "Гранаты к бою!"
Тут я вспомнил, что у меня есть граната РГД-33. Достаю из ниши одну, встряхиваю ее и стараюсь бросить как можно дальше. Взрывается граната, брошенная и моим соседом. Пыль и дым постепенно проходят, и мы видим, как немцы, не выдержав плотного огня, побежали обратно.
На этом они не остановились. Через некоторое время вновь заработали артиллерия и минометы. На этот раз огонь усилился. Атака повторяется, и опять мы заставили врага повернуть обратно.
Слышу призыв на помощь: "Помогите!" По ходу сообщения бегу на голос из соседнего окопа. Андрей Белов лежит в траншее на левом боку, лицо бледное и в пыли, обмундирование тоже. Сначала я не понял, он ли звал? Он тихо просит: "Помоги, перевяжи". Теперь я только обратил внимание, что у него рукав под мышкой весь в крови. Позвал на помощь еще одного товарища. С ним оказали ему помощь, перевязали, а потом санитары унесли Андрея в тыл.
Несколько раз враг пытался атаковать наши позиции, но прорвать нашу оборону им так и не удалось. Всю очередную ночь шли беспрерывные бои. Немцы несколькими группами под покровом ночи пытались прорваться к железнодорожному мосту и институтским зданиям, но тщетно.
Мы так и не дали фашистам полностью завладеть городом. В боях за Воронеж я был тяжело ранен, контужен. После выздоровления - вновь на фронт, учеба в офицерском училище. Войну закончил на Эльбе. Но тот первый бой, который принял в Воронеже, не забудется никогда. Ведь там я стал солдатом.
Георгий ТРИШИН,
полковник в отставке.
Источник: "Коммуна", N10 (25638), 25.01.11г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
