Две малоизвестные страницы из истории Воронежского управления КГБ
В Воронежском управлении КГБ я почти двадцать лет был ответственным за организацию работы по предупреждению терроризма и экстремизма. И не без гордости могу сказать, что за эти годы не было допущено ни одного террористического акта.
Из восьми городских и районных аппаратов мне было поручено курировать пять: Аннинское, Павловское, Острогожское, Борисоглебское и Семилукское. В последних двух мы также вели оперативное обслуживание колоний заключенных.
Сколько ни работай, но резкий зуммер телефонного аппарата прямой связи с начальником Управления всегда вызывает определенное волнение, и этот звонок не был исключением.
– Зайдите! - несколько необычным голосом сказал генерал А.И.Борисенко.
Я еще не успел перешагнуть через порог его кабинета, как слышу:
- Сейчас мне позвонил начальник УВД Леонид Константинович Резниченко. У них произошло ЧП. Двое заключенных Семилукской колонии захватили двух заложников и требуют встречи с сотрудником КГБ. Срочно выезжайте, сделайте все возможное, чтобы избежать жертв, но на рожон не лезьте.
Минут через сорок я, в форме, уже стоял перед небольшим окошечком будки в зоне, где содержались заложники - офицер колонии и сотрудница-женщина. У преступников были заточки. На мой первый вопрос: что толкнуло вас на это преступление? - преступники, перебивая друг друга, стали жаловаться на администрацию колонии, которая якобы обращается с ними, как с рабами, заставляя днем и ночью варить для дачников ворота и двери.
- Гражданин начальник, офицеры и прапорщики от дачников имеют немалый навар, а нам не платят ни копейки. Иногда дадут пачку чая для чифира и все, - жаловались они.
- А разве у вас не было других способов пожаловаться, как вы говорите, на этот беспредел? Подали бы жалобу на имя начальника колонии или УВД. Кстати, они ждут результатов наших переговоров.
- Да вы смеетесь, гражданин начальник. Какая жалоба? Кто ей даст ход?
- Хорошо, а каковы ваши условия для освобождения заложников? - спросил я, помня главный критерий оценки подобных операций - сохранение жизни заложников.
- Первое - прекратить издевательства над нами. Второе - не возбуждать против нас новых уголовных дел. И третье - перевести нас в другие колонии.
Разговор в кабинете начальника колонии длился недолго. Я передал условия и, обращаясь к прокурору, спросил: «Если в ходе расследования подтвердятся все факты принудительного труда в интересах личной наживы отдельных офицеров, возможен ли исход без возбуждения новых уголовных дел?» Я понимал, что это весьма сложный вопрос, и от ответа на него, возможно, будет зависеть жизнь заложников.
Присутствовавшие сошлись на том, что заключенным можно это пообещать.
Возвратившись к будке, я передал, что все их условия принимаются, и сейчас они должны освободить заложников и зайти вместе со мной в кабинет начальника колонии для откровенного разговора. И слово свое они сдержали, заложников освободили. В кабинете начальника оба преступника, обращаясь ко мне, опять наперебой стали жаловаться на своих обидчиков. Я сразу же их одернул.
- Вот перед вами сидят начальник УВД генерал-лейтенант Резниченко и прокурор Сотников, к ним и обращайтесь.
Не буду пересказывать все их обиды, но подчеркну то, что оба отмечали душевность, скромность и порядочность начальника колонии, что на самом деле соответствовало действительности. Я глубоко убежден в том, что начальник колонии не мог опуститься до таких низменных поборов, хотя его вина, безусловно, была: он обязан был знать о творящихся в колонии безобразиях.
В создавшейся нездоровой обстановке, бесспорно, виновато было и Семилукское подразделение КГБ, которое обязано было своевременно информировать начальника колонии о творившихся там безобразиях. Естественно, вина была и на мне, поскольку я курировал это подразделение. Вскоре нечистоплотный сотрудник подразделения, оперативно обслуживавший колонию, был уволен из органов.
Второй случай произошел примерно через год в тюрьме на улице Донбасской в Воронеже. События развивались почти по такому же сценарию.
Я прибыл в 23 часа, кроме начальника УВД и прокурора, был там и командир полка внутренних войск полковник Давыдов (к сожалению, забыл имя и отчество). Преступник долго не соглашался освободить заложников, и когда Давыдов сказал, что его снайпер готов к силовому варианту, снова все присутствующие посмотрели на меня.
- У нас есть руководитель операции - Леонид Константинович Резниченко, он и должен принимать решение с учетом наших мнений и, прежде всего, прокурора, сказал я.
Пока участники операции решали этот острый вопрос, ко мне подошел расконвоированный заключенный.
- Гражданин начальник, у меня есть пол-литровая банка самогона. Разрешите передать его преступнику. Я его хорошо знаю - он после выпивки отпустит заложников, - весьма эмоционально убеждал меня зек.
И минут через двадцать, после того как мне удалось убедить участников операции согласиться на предложение заключенного, оба заложника были освобождены. Не скажу, что это решение мне далось просто: в случае убийства заложников крайним, естественно, был бы я… Хотелось бы, чтобы читатели сделали правильные выводы из моего рассказа.
Во-первых, ничего героического и рискованного при освобождении заложников я, конечно, не совершал. Но факт требования преступниками присутствия сотрудника КГБ может свидетельствовать лишь о доверии, в том числе и заключенных, к органам госбезопасности. Отмечу, что в те годы многие письменные обращения в УКГБ начинались словами: "Пишу вам, как в последнюю инстанцию".
Напомню, что никто иной, а академик А.Сахаров, претерпевший немало лишений в то время, называл КГБ "единственной организацией, не пораженной коррупцией".
Во-вторых, преступники в наших случаях никаких политических требований не выдвигали, а причинами, толкнувшими их на преступления, были безобразия, творившиеся в колониях. Правда, в те годы заключенных так зверски не избивали, о чем сейчас постоянно передают по телевидению. Но проблем и тогда было немало: думаю, читатель уже задавался вопросом, как у зека в тюрьме оказался самогон?
В заключение хочу подчеркнуть, что все лица, вместе с которыми я принимал участие в освобождении заложников, были исключительно порядочными, честными и скромными людьми, профессионалами высочайшего класса. Но особо надо сказать об интеллигентнейшем человеке - генерал-лейтенанте внутренних войск Л.К.Резниченко, светлую память о котором бережно хранят знавшие его не только сотрудники Воронежского ГУВД, но и бывшего УКГБ.
Анатолий Никифоров,
полковник в отставке
Источник: газета "Коммуна" NN189-190 (26017-26018), 21.12.2012г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012