Воронежские новости - Криминальный очерк. Выстрел из табельного оружия

(Окончание. Начало – в N 128)

Впрочем, отвечая на очередное письмо Ирины Юрьевны, первый заместитель прокурора области В.В. Хромых признал, что «при производстве проверочных действий следователем Куриленко В.А. допущен ряд упущений. Информация о нарушениях уголовно-процессуального законодательства в деятельности СО по Коминтерновскому району рассмотрена. Следователь Куриленко В.А. и руководитель следственного отдела Жирнов А.А. привлечены к ответственности».

26 ноября постановление об отказе в возбуждении уголовного дела отменено. Расследование берет в свои руки заместитель начальника следственного отдела О.А.Шубин. Следователь констатирует, что "между Березенцевым С.П. и Кремневым С.В. действительно был словесный конфликт, когда Березенцев, являвшийся сотрудником милиции, в шутку попросил Кремнева отпустить незнакомого человека".

Поразмыслим над ситуацией.

Младший сержант Кремнев на очередном дежурстве задерживает за правонарушение незнакомого гражданина (почему, кстати сказать, его фамилия скрывалась следователями?). Задержанный 500-рублевой купюрой пытается подкупить милиционера и требует отпустить его. Сергей не реагирует, и тогда в роли адвоката задержанного выступает работник милиции Березенцев (какую он должность занимал, тоже не указывается). Так называемый коллега предлагает Кремневу брать деньги и не упрямиться. Какой будет реакция у любого честного человека на такую ситуацию? Однозначной.

К сожалению, многие работники правоохранительных органов в последние годы оказались заражены духом наживы. Слово "честь" для них стало анахронизмом. Вот и коллеги Кремнева не поняли, почему он не захотел разжиться пятьюстами рублями.

Как бы там ни было, версия о "шутке" вполне удовлетворила следствие, и 7 декабря 2009 года в возбуждении уголовного дела вновь отказано.

Любопытный факт. В ту ночь, между часом и двумя, милицейский УАЗ подрулил к дому на улице Вл.Невского. Камеры наружного наблюдения фиксируют: из машины выходит Кремнев и направляется к подъезду. То есть милиционеры во время ночного дежурства занимаются вовсе не охраной покоя родного города, а помогают товарищу осуществлять его личные дела. Знает ли руководство милицейского полка о том, как несут ночное дежурство наряды сотрудников? Вопрос к этому уголовному делу не относится, но рассказов о неадекватном поведении полицейских на ночных улицах Воронежа - предостаточно.

23 июня 2010 года следователь Шубин направляет очередной отказ родителям погибшего. Ирина Юрьевна вновь пишет жалобы, просит дать ей ответ на крайне важные вопросы.

Через пять месяцев получает ответ: заместитель прокурора Коминтерновского района С.Я.Шатиришвили, даже не потрудившись исправить элементарные ошибки, направляет ей копию предыдущего отказа. Кстати, знакомясь с материалами дела, поражаешься не только равнодушию людей в погонах, бездумно копирующих предыдущие постановления-отказы, но путанице в датах и элементарному незнанию юристами русского языка.

А ведь каждая фактическая ошибка в материалах, касающихся возбуждения уголовного дела, вызывает новую боль и слезы пострадавших, их думы о том, что "в милиции покрывают преступников".

Дверь к правде приоткрыли и… захлопнули

Что явилось причиной неожиданных изменений в конце 2010 года, Кремневы так и не узнали. Все следователи без исключения упорно избегали с ними общения. Одни встречали их с явной неприязнью, другие, назначая время встречи, не являлись на нее. Но как бы ни было, 23 декабря 2010 года следственный отдел по Коминтерновскому району возбудил "уголовное дело N 10648028 по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.105 УК РФ по факту умышленного причинения смерти Кремневу С.В.".

В этот день какойнибудь неравнодушный правозащитник должен был бы спросить людей в погонах: "Уважаемые господа! Почти 16 месяцев вы мытарили несчастных родственников погибшего человека своими отписками. Все это время вы уверяли, что произошло самоубийство по неосторожности. За прошедшие месяцы были стерты временем или укрыты заинтересованными лицами все следы и улики. Теперь решили говорить об убийстве и искать виновного. Как в этом случае оценивать ваши профессиональные качества?"

После возбуждения дела в качестве свидетелей были допрошены сослуживцы погибшего, которые в тот день были с ним в наряде. Все они утверждали, что Кремнев был "самоуверенным, агрессивным, эмоциональным молодым человеком, к административно-задержанным применял беспричинную агрессию, при несении службы постоянно разбирал свое табельное оружие, чего делать категорически запрещено, несколько раз приходил на работу в состоянии остаточного алкогольного опьянения, и тогда поведение его становилось неадекватным". Любопытно, что за год до этих показаний, во время первых бесед со следователем, свидетели давали прямо противоположные аттестации своему товарищу.

Сравниваешь эти полярные показания и думаешь: когда же все-таки эти "сослуживцы" врали и зачем?

Допросы выяснили, что свидетель В.В.Сериков, бывший в то время ответственным дежурным по отделу милиции Северного ОВД, одним из первых прибыл на место происшествия. Он "увидел пистолет, который лежал на полу недалеко от батареи, поднял его с пола, передернул затвор и нажал на спусковой крючок, чтобы убедиться, что в стволе больше нет патронов. После этого положил его на компьютерный стол, на котором до нашего приезда уже лежали два магазина с патронами. В одной из обойм не хватало патрона". Далее Сериков "начал искать пулю и на косяке окна заметил повреждение... на полу или на подоконнике, точно не помню, я обнаружил пулю, брал ли ее в руки или нет, не помню".

Есть смысл подумать над показаниями. Во-первых, почему следствие не выяснило, кто вытащил обойму из пистолета?

Во-вторых, почему пуля, выданная после следователю, оказалась не только девственно-чистой - ни следов крови, ни какой-либо биологической ткани, но и без всякой деформации? Как это могло быть, если пуля раскрошила по сути дела все кости черепа?

Наконец, третий - самый важный вопрос: разве гражданин Сериков был следователем или его помощником, какое он имел право прикасаться к важнейшим вещественным доказательствам? Почему он так торопился на место происшествия? Почему после его инициативных действий на пистолете не оказалось никаких отпечатков пальцев?

Кто и как искал истину?

В начале февраля 2011 года Ирина Кремнева обращается к следователю с просьбой привлечь к экспертным действиям Российский федеральный центр судебных экспертиз, расположенный в Москве. Следователь Д.В.Требунских отказывает: у него нет сомнений в компетенции воронежских специалистов, а привлечение столичных экспертов лишь затянет следствие.

Немалыми усилиями родителям все же удается привлечь преподавателя кафедры судебной медицины первого МГМУ, судебного эксперта с тридцатилетним стажем А.А.Аулова к оценке заключения воронежских специалистов. Выводы неутешительны: значительные переломы костей свода и основания черепа, перелом лобной, затылочной, клиновидной, височной, теменной костей "не характерны для одиночного выстрела в височную часть". Больше того, "размеры отверстий на костях не соответствуют диаметру пули при выстреле из огнестрельного оружия калибра 9 мм".

Баллистическая экспертиза была проведена воронежцами приблизительно и не смогла ответить на главный вопрос: с какого расстояния был произведен выстрел, и в каком положении находился стрелявший? Что касается повреждений и ссадин на пальцах рук, то они "могли образоваться от ударно-скользящего воздействия твердых предметов или удара о таковые. Повреждения могли быть причинены незадолго до наступления смерти. После выстрела и наступившей смерти они не могли образоваться".

Опытные специалисты выразили удивление отсутствием в деле медико-криминалистических экспертиз, данных судебно-биологического исследования. "Исходя из представленных данных, можно сказать, что судебно-медицинский эксперт либо сознательно не провел в полном объеме исследование трупа, либо проявил небрежность, в результате чего акт судебно-медицинской экспертизы вызывает сомнение в своей объективности". Это мнение семи опытных специалистов Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава, кандидатов и докторов медицинских и биологических наук.

По словам потерпевших, местные эксперты долгое время не хотели допускать специалистов из Москвы к участию в исследованиях. В ситуацию пришлось вмешиваться руководителям следственного управления. Если это действительно так, то местечковый эгоизм вызывает недоумение.

Опытнейшие ученые приехали, чтобы помочь провинциальным коллегам разобраться в сложной ситуации. Совместными усилиями установить ИСТИНУ, а вместо этого местные прозекторы спиной к ним поворачиваются. Когда объективность проведенных исследований стала вызывать все большие сомнения, родители дали согласие на эксгумацию трупа. Не дай Бог никому переживать такое нервное потрясение! В условиях двухлетнего пребывания в земле и почти полного разложения всех мягких тканей тела, говорить с уверенностью в пользу одной из версий невозможно. Как тогда заявлять о том, что в результате всей проведенной работы первоначальное изложение криминальной драмы нашло полное подтверждение? Это вопрос к совести всех юристов, соприкасавшихся с этим делом.

23 июня 2011 года, ровно через полгода после его возбуждения, дело прекратили. Через четыре месяца следственные действия возобновили и провели психологическую экспертизу свидетеля Пушиной. Более чем через два года после случившегося врачи сделали удивительный вывод: "...в ее поведении не обнаружено признаков лжи, имеются признаки, указывающие на правдивость ее показаний". А поскольку признаки правды обнаружили, то 30 декабря дело прекратили.

Через пять месяцев его стали расследовать вновь, и обнародовали еще один важный вывод: "В рамках расследования уголовного дела не установлено ни одно лицо, желавшее смерти Кремневу С.В.". А потому капитан юстиции Е.Л.Белинина 27 июля 2012 года приняла решение прекратить уголовное дело.

Как говорилось в одном итальянском фильме про мафию: "Следствие закончено - забудьте!" Забудут ли его несчастные родители погибшего сына?

Борис Ваулин

Источник: газета "Коммуна" N129 (25957), 01.09.2012г.

Источник: Газета "Коммуна"

[Последние] [Архив]