Виктор РУДЕНКО
(ПРОДОЛЖЕНИЕ. Начало – в N114 )
Владислав Плигин был влюблен в небо и, естественно, после школы другого пути, кроме как в Омское летное училище, и не представлял. Поступил, освоил несколько типов самолетов. Летал на Як-18, Ил-28, реактивном самолете ближней фронтовой авиации. Но тут грянула хрущевская реформа Вооруженных Сил, безжалостно прошедшая по армии. И закрыла для будущего летчика дорогу в небо. Так Плигин не стал боевым летчиком.
Началась новая страница в его биографии - сначала моторостроительный, потом авиационный заводы, вечерний институт. Слесарская специальность, токарное дело - у него все получалось! Парня определили контрольным мастером. Вместе с дипломом он должен был получить и новое назначение - начальником службы контроля качества продукции в одном из цехов. Но завод-то военный, и на перспективного парня давно уже обратили внимание кадровики из КГБ. Так он, быть может, не стал директором завода.
Весной 1987 года группу будущих советников для афганских структур безопасности, в составе которой был и Владислав Григорьевич Плигин, направили на краткосрочные курсы в ПГУ КГБ СССР.
- Учились, - вспоминает собеседник, - не по учебникам, а в основном по оперативным материалам, поступавшим из Афганистана: какая обстановка складывается в стране, какие отношения необходимо строить с губернаторами, с подсоветными, с руководством партии. При этом задача ставилась вполне определенная: научить сотрудников органов афганской госбезопасности самостоятельной работе.
Курсы закончились в июле 1987 года, а в августе Владислав Григорьевич уже прилетел в Кабул. Ожидал назначения в Кундуз, но неожиданно его направили в город Фарах, на юго-запад страны, руководителем оперативной зоны, охватывающей провинции Фарах и Нимроз. Таких оперативных зон по линии госбезопасности всего было одиннадцать. Представительство КГБ СССР в Афганистане в то время возглавлял Владимир Зайцев (он был известен под фамилией Быстров).
Полковник Владислав Плигин в провинции Фарах. 1987г
Первое впечатление после знакомства с провинцией Фарах у Плигина четко отложилось в памяти на всю оставшуюся жизнь: жуткая нищета! Что говорить, если даже мясные блюда вроде наших пельменей делают, добавляя съедобную траву типа сельдерея и шпината. Кроме фруктов, которые росли в изобилии в «зеленке», да выращивания скота никаких других источников для существования у местных жителей не было. На всю провинцию - всего 23 тысячи гектаров пахотных земель, все остальное - пустыни и горы.
Другая сторона "медали" - тут же рядом находящиеся дуканы, набитые радиотехникой, одеждой из Индии, Пакистана, Ирана, которых не найдешь ни за какие деньги в СССР.
С чего начал работу оперативник? Познакомился со своими подчиненными в Фарахе. Встретился с губернатором, со своим подсоветным - начальником МГБ провинции генералом Рафиком, с советскими советниками по линии партийной, комсомольской. Изучил материалы, касающиеся экономики провинции, отношения населения к госвласти, состава группировок моджахедов.
- Нас было немного. В мою оперативную группу, - рассказывает Владислав Григорьевич, - входили девять человек плюс пять шифровальщиков, так называемый "экипаж", отдельное подразделение - из солдат срочной службы. В Нимрозе была такая же группа (семь человек), руководил ею Александр Петрухненко из Воронежа. Обе группы в Фарахе и Нимрозе подчинялись мне. Все мои подчиненные были офицерами, только помощник дежурного коменданта - прапорщик, Николай из Подмосковья. Старший оперативный сотрудник - Талгат Амиргалиев, грамотный парень, он был у меня заместителем, впоследствии работал в КГБ Казахстана. Оперативные сотрудники: Виктор Духно, Самат Мыштамбаев - оба из Казахстана, Николай Кольцов из Ленинграда, Ачилов Ахмет Джан из Ташкента…Как руководитель группы я работал непосредственно с начальником Управления МГБ провинции Фарах. Мои сотрудники были закреплены за руководителями отделов.
На Афганскую войну Владислав Плигин, в отличие от многих своих коллег, попал уже в зрелом возрасте. И если для молодых война и сопутствующие ей трудности - прежде всего испытание характера - стойкости, смелости, умения противостоять обстоятельствам, - то для людей уже поживших и немало повидавших на своем веку, это в определенной степени повод задуматься о прожитом, задать себе вопросы: тому ли ты делу себя посвятил, успел ли в жизни сделать что-то стоящее, по нравственным законам ли жил? Быть может, иначе вопросы формулировались в голове, но они все равно, наверное, у каждого были.
- Когда ты попадаешь в Афганистан, то с первых минут чувствуешь, что ты - на войне. Это ощущение буквально висит в воздухе, - вспоминает бывший советник. - Но показывать, что ты боишься, нельзя, это не по-мужски. Помню, приехал к нам как-то новый начальник "экипажа", в это время начался обстрел, засвистели эрэсы, он сразу же на землю упал. Вот в таких ситуациях и проявляется человеческая сущность... Не стану говорить, что мы только и думали о том, что сегодня ты есть, а завтра тебя нет, - этого не было.
Но то, что ты находишься не в мирной обстановке, - становилось понятно сразу и накладывало отпечаток на работу, поведение. И не для окружающих, для себя важно было вести себя так, чтобы потом не было стыдно, чтобы не мучила совесть. Человек привыкает ко всему, в том числе и к войне. Начинаешь работать, чувствуешь ответственность не только за себя, но и за других, втягиваешься и уже не думаешь об опасности. Думаешь о работе.
У Владислава Григорьевича есть "заветная тетрадь" - обычная тетрадка в 12 листов, которую он завел еще в 1987 году в Фарахе и которую хранит среди самых дорогих афганских реликвий. Рабочие планы, записи-пометки на каждый день, сделанные на ходу исключительно для себя. Сейчас, спустя два десятка лет, эти записи представляют для него реальную ценность. Ведь память человеческая не вечна, а эти короткие и обрывистые строчки помогают вновь вернуться к тем памятным дням.
Генерал листает тетрадку, вчитывается в понятные только ему слова и рассказывает-расшифровывает, из чего складывалась повседневная работа советнического аппарата в отдаленной провинции:
- Какими только вопросами не приходилось заниматься: оперативными, боевыми, кадровыми, хозяйственными... С чего обычно начинался день? Афганцы докладывали о текущей обстановке в провинции. Что нас интересовало? Имеется ли информация о новых "духовских" караванах с оружием, ожидаются ли какие-то акции моджахедов? Со сколькими бандгруппами подписаны протоколы о сотрудничестве и со сколькими отрядами ведется работа? Какая ситуация с оперативно-боевыми отрядами МГБ?
С этими отрядами была большая морока: из них бежали солдаты, набранные из дальних кишлаков. Причем дезертирство носило массовый характер. И хотя уходили не к "духам", а домой, в дальние кишлаки, беспокоясь о своих семьях, но тем самым сильно подрывали боевой уровень батальонов. Те, кого набирали в отряды в Фарахе, никуда не бежали. Оперативные отряды МГБ участвовали в операциях против "духов" наряду с афганскими регулярными армейскими подразделениями.
(Продолжение следует)
Источник: газета "Коммуна" N115 (25943), 09.08.2012г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
