Александр ГОЛУБЕВ,
поэт, член Союза писателей РФ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ. Начало – в NN101-106)
Я нисколько не сомневаюсь, что соловьи нашего Отечества от Калининграда до уссурийских далей каждую весну скучают по родному пахарю, бросившему землю на произвол судьбы. И когда к земле этой тянут жадные руки «земледельцы» из других регионов планеты, нам, россиянам, остается одно — ощетиниваться.
• • • • •
С прототипом деда Щукаря Шолохов, скорее всего, познакомился в Рубежном, где жил брат Тимофея Ивановича Воробьева. Старик, бесспорно, понравился писателю, прежде всего - за умение видеть в жизни веселое,и неодолимую тягу ко всему новому, поскольку нищенская, бедняцкая доля ему до чертиков надоела.
Когда "Поднятая целина" с огромным успехом пошла по белу свету, Михаил Александрович подарил Воробьеву — по словам самого Щукаря — "костыль хвабричной выделки", а позже, через Ростовскую обувную фабрику, справил ему новые сапоги.
В конце 50-х годов к волоховскому пареньку Ивану Ушакову, жившему, как и другие ученики, в школьном интернате, прикатил на запряженных парой лошадей санях невысокий смуглолицый казачок в тулупе и валенках. Отдавая не слишком усидчивому земляку присланные из дому харчи, улыбчиво представился:
— Петро Воробьев.
И Ушаков с потаенной гордостью сообщил:
— Внук деда Щукаря.
Щукарев внук был ненамного старше пятиклассника Ваньки, но уже покуривал, молодецки сплевывая на февральский снег. На вопрос: "Почему ты не учишься?" - весело отвечал: "Да ну вас... с вашей учебой. Я лучше с коньми буду".
• • • • •
Шолохова я впервые увидел весной 1957 года. Футбольная команда школы-интерната, где я тогда учился, отправлялась на тренировку в Базки, благо, что местный стадион, до этого - залитый половодьем, уже просох, и нам, семиклассникам, вскоре предстояло крупное сражение с ровесниками из средней школы.
Мы быстро заняли места на пароме, однако паромщик с отправкой явно не торопился. Учительница физкультуры заволновалась было, но через несколько минут все выяснилось: открытый "ГАЗзик", в котором сидел Шолохов, медленно въехал на середину парома, и тут же катер, взбурунив мутную воду, резво потащил наше "плавучее средство" к невидимой базковской пристани.
Полая вода шла на убыль, но Дон, как молодой жеребчик, поигрывая стрежнем, плавно нес людей и машину мимо раскидистых, в желтых сережках, верб и светлокорых тополей.
Шолохов курил, слегка откинувшись, на заднем сиденье. Около его ног лежали две пятнистые охотничьи собаки. Сузив глаза в щелки, они добродушно посматривали на любопытствующих попутчиков.
Худощавый мужик, вероятнее всего - из приезжих, в вышитой крестиком белой рубахе и шляпе, не к месту начал травить байки про деда Щукаря, пытаясь привлечь внимание Шолохова. Чувствовалось, что подобное панибратство Михаилу Александровичу не нравится, — он отвернулся.
Шолохов тогда показался мне удивительно красивым: моложавый, в офицерской рубашке навыпуск, галифе, заправленных в хромовые сапоги, полотняной фуражке, с шиком надетой на ладно посаженную голову, он вызывал у нас, бывалой безотцовщины, чувство преклонения и доброй зависти.
А два года спустя этот же самый "джип" догнал полуторку, на которой мне пришлось возвращаться из Вешенской к себе в Краснояровский. День стоял жаркий. Полуденное солнце будто заблудилось в зените. Михаил Александрович, в темной шляпе, так же сидел на заднем сиденье. Казалось, он дремал. На загорелом лице ярко, подобно степному ковылю, белели усы. А вокруг... "Степь без конца и края. Древние курганы в голубой дымке. Черный орел в небе. Мягкий шелест стелющейся под ветром травы... Маленьким и затерянным в этих огромных просторах почувствовал себя Давыдов, тоскливо оглядывая томящую своей бесконечностью степь..." В те годы Шолохов работал над второй книгой романа "Поднятая целина".
• • • • •
Одним из памятных событий моей жизни на Дону стал август 1959 года. В конце месяца в гости к Шолохову заехал на несколько дней отдыхавший в Крыму Н. С.Хрущев. По этому случаю в Вешенскую съехались множество казаков из хуторов и станиц района, а также делегации из соседних с Ростовской областей — Сталинградской и Воронежской.
С приветственным словом на митинге выступил Шолохов. Гостеприимный хозяин был краток, но говорил искренне, тепло. Хрущев тоже оказался человеком сердечным. Вот как он начал тогда свою речь:
— Дорогие товарищи и друзья! Мы встречаемся с вами сегодня в станице Вешенской, куда я прибыл по приглашению вашего земляка — моего большого друга, замечательного советского писателя Михаила Александровича Шолохова.
День, как случается в эту пору на Дону, выдался солнечным и даже знойным. Хрущев откашлялся и продолжил:
— Хочется горячо поблагодарить Михаила Александровича за это приглашение, а вас — за сердечную встречу.
И, поглядывая на лучистое солнышко, что нещадно палило станичную площадь, добавил:
— Учитывая тепло ваших сердец и щедрость донского солнца, позвольте мне воспользоваться соломенной крышей.
И тут же водрузил на лысую голову соломенную шляпу.
Остроумие уроженца курской Калиновки донцам понравилось. Стоявший впереди нас, краснояровских пацанов, рослый тракторист с хутора Еринского аж присел от восторга:
— Ну, греби его золу, разгреби! Гля, как стелет, а?..
И, сорвав с головы соседа новенькую восьмиклинку, ударил ею о песок, подняв столб пыли, и трубным голосом заорал:
— Да здравствует наша советская правительства!
Площадь ахнула и взорвалась аплодисментами.
Все время пребывания Хрущева в Вешенской было заполнено до предела. Он успел повстречаться с лучшими людьми Дона, погулять по станичным улицам.
Вспоминаю и такой случай...
Накануне нового учебного года какие-то заботы привели меня на перекресток, ведущий к понтонному мосту, исключительно быстро построенному саперами в честь визита высокого гостя... Неожиданно из-за поворота появилась вереница направлявшихся к переправе машин. Я очутился бок о бок с "Волгой", в которой сидел Хрущев. Не знаю, по какой причине он обратил на меня внимание, и теперь, но по прошествии многих лет, хочу сказать честно, что находиться пред всевидящим государственным оком — ощущение такое, что не приведи Господи.
Позже, когда я об этом рассказал матери, она глубокомысленно заметила:
— Зря он у тебя не спросил об оценке, какая будет по тригонометрии в первой четверти.
И пришлось мне в ознаменование приезда Никиты Сергеевича в Вешенскую всерьез задуматься о качественных показателях своего будущего аттестата зрелости.
(Окончание следует)
Источник: газета "Коммуна" N107 (25935), 26.07.2012г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
