С каждым годом следователи отправляют в архивы сотни нераскрытых уголовных дел. Что это – непрофессионализм или непреодолимые обстоятельства?
По официальным данным, в 2010 году в Воронежской области было зарегистрировано 238 убийств, в прошлом - 266. Раскрываемость преступлений составила, соответственно, 86 и 87 процентов. Безусловно, раскрыть смертельное ЧП непросто, ведь многие убийцы пытаются не оставлять следов и всячески их запутать. Мы должны быть благодарны людям в погонах за их нелегкую работу, за то, что большинство убийц все же предстают перед судом. Однако и в прошлом, и позапрошлом годах 34 смертельных происшествия так и остались, говоря языком самих следователей, «глухарями». Значит, родственники погибших до сих пор не могут найти себе места от горя, а бандиты похваляются, что "у ментов кишка тонка", чтобы надеть на них наручники.
Все ли, кто стоит на страже закона, осознают это? Для всех ли торжество справедливости - главный смысл жизни? Увы, оказывается, не для всех. Вот один случай.
Для сельских жителей майские дни - время горячее. Многие все свободное время проводят на огородах: сажают овощи, обрабатывают ягодные кустарники, участки с земляникой. Нина Васильевна Абанина, жительница поселка Верхнеозерский Таловского района Воронежской области, 8 мая 2010 года возвращалась с огорода домой уже в девятом часу вечера. Недалеко от дома увидела идущего навстречу Андрея. Сын сказал, что сходит к приятелю и через несколько минут вернется домой.
Через несколько минут он действительно вернулся, причем не один, а с жителем поселка Алексеем Скляровым. Нина Васильевна сразу заметила, что сосед чем-то возбужден, говорил громко, нервно, вызвал во двор ее мужа Владимира Алексеевича. Тот вышел, и сосед попросил завести машину и довести его до автобусной остановки. Объяснил, что из райцентра приезжали какие-то парни, избили его брата Василия: вот он и хочет "разобраться" с ними.
Абанин-старший ехать на "разборки" не захотел, посоветовал сообщить о происшествии в милицию. Скляров с досадой махнул рукой и ушел.
Андрей сказал родителям, что сходит к одному из своих знакомых и "через пару часиков" вернется. Однако не вернулся ни через два, ни через три часа, ни на следующее утро.
Ночью мать проснулась от давящей боли в сердце. Встала, вышла из дома, из ночной тиши до нее долетали какие-то неясные голоса. Открыла калитку, пошла по направлению к соседским усадьбам и зданию старого клуба, где часто собиралась молодежь. В притихшей ночи никого не было, лишь изредка лаяли собаки. Нина Васильевна то заходила во двор, то вновь возвращалась на дорогу. Тревога все сильнее охватывала женщину.
День 65-летия Победы стал для нее черным днем. Ни утром, ни ближе к полудню сын не появился. Мать стучалась в дома соседей, расспрашивала их. Одни говорили, что не видели Андрея давно, другие отводили глаза в сторону и высказывали простецкие предположения, что, видимо, ее сын уже где-то весело отмечает праздник. Нина Васильевна удивлялась таким высказываниям, поскольку в присутствии родителей сын никогда спиртным не увлекался, да и соседи прежде не жаловались на парня.
Около шести вечера домой к Абаниным пришел участковый, майор милиции Александр Гриднев и сказал, что Андрея нашли мертвым в подвале возле заброшенного дома. У матери подкосились ноги, и она едва не рухнула на пол: "Сыночка, за что же тебя убили?"
То, что он убит, она поняла сразу. Хотя у милиции, начавшей расследование, оказалась другая, более спокойная и обыденно-житейская, версия. Молодой человек крепко, мол, выпил в гостях у друга, пошел домой, заблудился во тьме, случайно открыл дверь в глубокий подвал и упал с высоты двух метров на каменный пол. Здесь через несколько минут и умер от травм головы, не совместимых с жизнью. Конечно, 24-летнего парня жалко, но история, к несчастью, обычная для нашей жизни, и никто, кроме него самого, в этой малодостойной, смерти не виновен.
Версия была удобной, никого не напрягала, никаким "глухарем" не грозила, поэтому милиция и начала ее активно отрабатывать.
Родители ни одному слову людей в погонах не поверили.
Если допустить, что все так и было, тогда почему в том месте, где обнаружили тело, не оказалось крови, хотя толстовка, рубашка, брюки были пропитаны ею. Даже обувь - в крови, но на кроссовках-то она как могла оказаться?
Автор этих строк приезжал на печальное место. Свидетельствую, что даже выпивший человек, оступившийся в темноте, не мог бы сразу попасть в это подземелье. Для этого надо осознанно наклониться и войти в проем каменной кладки. Конечно, по девяти или десяти выщербленным ступенькам выпивший человек мог бы сорваться в подвал и сломать при этом руку, переломить шейку бедра, исцарапать физиономию, но полтора десятка страшных травм головного мозга, не совместимых с жизнью, получить практически невозможно.
От подвала до двора семьи Абаниных можно пройти сквозь заросли, по извилистой тропинке между огородами, расстояние здесь - метров 50-60. Место вовсе не радостное, поэтому Андрей, по словам родителей, никогда не ходил по буеракам, тем более он не пошел бы по ухабам ночью. Он не имел привычки блуждать ночной порой по закоулкам. Его обычным маршрутом была широкая тропинка через парк, мимо старого клуба, где в укромном местечке постоянно "тусовалась" и распивала паленую водку местная молодежь.
Родители были уверены, что их сына убили либо здесь, либо в другом месте, а потом принесли к подвалу и сбросили туда. Но кто из односельчан мог лишить жизни этого доброжелательного и спокойного парня, или это оказались "гости" из райцентра, заехавшие в поселок накануне праздника?
В замкнутом сельском сообществе непонятная смерть человека - событие чрезвычайное. В советские времена на место любого преступления сразу же бросались все силы. Райотделы поднимались по тревоге. Сначала кинологи с ищейками пытались отыскать возможный след, когда тело находили, оперативно исследовались вещественные доказательства, проводились массовые опросы населения, привлекались агентурные данные, все подозреваемые доставлялись в отдел милиции и начинались их перекрестные допросы. Искались малейшие зацепки в совершенном кровавом деянии. Самые опытные следователи шли по "горячим следам". Работали день и ночь, и, как правило, подозреваемые довольно быстро превращались в обвиняемых. Сыщики и прокурорские следователи считали делом чести взять преступников в кратчайшие сроки и тем самым доказать свой профессионализм.
Сегодня, увы, время иное, и у российских полицейских другие методы работы.
Первый рапорт на имя начальника ОВД Таловского района Н.И.Карпова поступил в дежурную часть райотдела милиции в 18 часов 9 мая 2010 года: "В подвале заброшенного дома обнаружен труп Абанина Андрея Владимировича без видимых следов насильственной смерти". Кем обнаружен, когда, при каких обстоятельствах - об этом ни слова.
12 мая участковый уполномоченный А.И.Гриднев сообщает своему начальству, что "причинно-следственную связь смерти Абанина установить не представилось возможным…" Как он пытался установить эту связь, майор милиции не сообщает.
В тот же день рапорт, протокол осмотра места происшествия и фотоиллюстрации с места события отправляются в Ррокуратуру Таловского района. Отсюда пакет с документами переправляется в Бобровский следственный отдел Следственного управления Воронежской области. Из отдела документы отправляются... обратно в Таловую следователю П.Н.Грачеву.
А 21 мая юрист 3-го класса сообщает своему начальнику юристу 1-го класса А.Н.Белоусу о том, что в "трехсуточный срок установить и опросить лиц, у которых находился Абанин, не представилось возможным", и просит "продлить срок процессуальной проверки до 10 суток". То есть, за прошедшие после обнаружения погибшего парня 11 дней фактически ничего не было сделано.
Впрочем, и потом на протяжении всего следствия Павел Грачев будет демонстрировать рекорды тягомотной работы. 31 мая 2010 года он дает поручение начальнику ОВД по Таловскому району Николаю Карпову: "...провести комплекс оперативно-розыскных мероприятий, направленных на проверку версии о возможной причастности к смерти Абанина А.В. третьих лиц".
Разве думающий сыщик-профессионал не должен был поставить перед своими помощниками четкую задачу: куда им пойти, с кем встретиться, что узнать? Но это методы работы думающих сыщиков, у нас же, как в детской сказке: пойди туда, не знаю, куда. Даже обычный любитель детективов поймет, что за 22 дня любые следы не только "остынут", но и надежно укроются теми, кто в этом заинтересован. Впрочем, при "профессионализме" таловских "Шерлок Холмсов" и укрывать-то ничего не надо.
В рапорте дежурного по ОВД Смирнова А.П. значилось, например: "...в подвале обнаружен труп Абанина А.В. без видимых следов насильственной смерти". Все тело парня оказалось в крови, а этот "экстрасенс в погонах" каким-то образом определил, что насилия не было. Прямо Эркюль Пуаро таловской закваски.
Полиция с самого начала упорно отрабатывала версию о том, будто погибший был пьян, упал в подвал глубиной два метра и разбился. Даже потом, когда экспертиза не обнаружила в крови Андрея алкоголь, следователь Грачев не хотел отступать. В интервью корреспондентке "Комсомольской правды" он высказывает поистине фантастические доводы: "Иногда случается, что при наличии косвенных признаков алкогольного опьянения экспертиза, тем не менее, не обнаруживает спирта в крови. Но от тела исходил сильный запах алкоголя".
Читаешь эти "игры воображения" - и думаешь: кто же на реальные вопросы отвечать будет, если погибший упал в подвал и "убился", почему труп обнаружен на площадке у входа, кто поднял его и вынес из подвала, кто обнаружил труп, в какое время, почему на двери с внутренней стороны следы крови? Ни на один вопрос у следователя ответа не нашлось.
Казалось бы, сыщик-профессионал в первую очередь должен встретиться с близкими людьми погибшего: какие у них версии, кого они могут подозревать? Толковые следователи оперативно, днем и ночью, у возможно большего числа людей будут узнавать мельчайшие подробности, которые позволят "зацепиться" и раскручивать одну из версий. Словно золотоискатели, они из тонны породы способны "выцарапать" золотую крупинку. А наши сыщики на что способны?
Мать погибшего - Нину Васильевну Абанину следователь Грачев вызывает на беседу 26 мая, отца - Владимира Алексеевича лишь 23 июля (!). И то после того, как несчастные родители сами неоднократно просили о встрече. В письме в редакцию Абанин написал: "Грачев категорически не хотел с нами встречаться... Он выгонял нас, убитых горем родителей, из своего кабинета".
Признаться, я не поверил строкам из письма, посчитал их эмоциональным перебором и пришел в кабинет к следователю. Зря пришел: он и с журналистом не захотел разговаривать. Тоскливо смотрел в окно и заявлял, что при включенном диктофоне не скажет ни слова. И - не сказал.
Упорству человека в погонах можно только изумляться.
Борис ВАУЛИН
(Окончание следует)
Источник: газета "Коммуна" N50 (25878),107.04.2012г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
