Качество государственной власти и политической системы – самая насущная и самая фундаментальная проблема и сегодня, и на перспективу
Президентские выборы марта 2012 года уходят в историю, хотя страсти еще не остыли. Будущие историки по-своему опишут их, поставят каким-либо образом в сложную цепь политических процессов, вынесут свой вердикт. Вряд ли, между прочим, однозначный. Однако для современников принципиально важен сегодня реалистический, идеологически непредвзятый анализ и хода, и результатов, и вероятных последствий минувших выборов, поведения различных социальных слоев и конкурирующих политических сил. Тем более что уже возникло и пытается закрепиться в общественном сознании немало мифов, затмевающих или радужно выцвечивающих действия участников (акторов) избирательного процесса, результаты выборов.
Необходимо переходить от моральных и политических оценок, суждений к социологическому анализу.
Нелишне заметить: и на этот раз предварительные социологические прогнозы с довольно высокой точностью подтвердились. Прогнозы почти всех социологических центров в основном совпадали. Были и некоторые несовпадения, их причина - в колебаниях социально-политических настроений большинства слоев населения, в повышенной напряженности (вплоть до неврозов) избирательной кампании, в ориентационной растерянности части избирателей. Тем не менее, предварительные социологические замеры показывали ориентационную предпочтительность в пользу Владимира Путина. Его рейтинги не опускались ниже 50 процентов, а в феврале заметно нарастали.
Кстати, свое электоральное поле Владимир Путин, используя и административный ресурс, начал готовить намного раньше, чем его конкуренты. Разговоры о вероятном втором туре голосования не находили сколько-либо серьезного намека в социологических опросах. Да и состав конкурентов поводов к тому не давал. Это были иллюзии.
Выборы не были этически и юридически стерильными. Но были более чистоплотными, чем выборы в Госдуму 4 декабря. Это стало возможным благодаря протестным акциям «За честные выборы» на Болотной площади и на проспекте Сахарова в Москве и во многих городах страны. Не будь их, легитимность была бы сомнительна, если не подорвана.
Легитимность избрания Владимира Путина Президентом в третий раз - не миф, а социальная реальность. Хотя чистоплотность избирательных процедур и кампаний необходимо повышать. Сами по себе технические инновации с веб-камерами настоящей прозрачности политики не обеспечивают. Нужна крепкая правовая узда и высокая нравственная культура. А вот с этим у нас дефицит. Гражданская востребованность на открытость, порядочность, честность в политике возрастает, а нынешние политические и правовые структуры далеко не всегда ее удовлетворяют.
Победа Владимира Путина, достаточно статистически легитимная, не дает основания впадать в эйфорию. Головокружение от успеха, как известно, очень коварная и опасная болезнь. Победа далась трудно, труднее, чем когда-либо, с большими затратами финансов, психологических и административных ресурсов, волевой энергии, технологий.
Легитимность обеспечена. Но за официальными статистическими итогами стоит иная социальная реальность, чем распространяемый миф о большинстве народа. Большинство избирателей России (более 54 млн. из 109 млн.) в этот показатель "не укладывается". Путинское большинство - это избиратели, которые опустили соответствующим образом помеченные бюллетени в урны. Их оказалось 45602075, т. е. 41,5 процента от общей численности избирателей (109880331).
По сравнению с выборами 2004 года Владимир Путин потерял более 5 миллионов голосов. В ряде крупных городов ему удалось мобилизовать избирателей меньше, чем по стране: в Москве - 46,15 процента, в Омске - 49 процентов, в Воронеже - 52,21 процента, в Новосибирске - 52,5 процента, в Екатеринбурге - (оплот Бориса Ельцина в прошлом) - 59 процентов. А вот в Казани - 75 процентов. В Центральном федеральном округе - менее 57 процентов.
Президентские выборы выявили нарастающий разрыв между самостоятельно-гражданской политической культурой и административно-мобилизационной. На Западе используется понятие подданнической культуры. Но оно мало пригодно в нынешних российских обстоятельствах и процессах.
Административно-мобилизационная культура налицо. В ней выражается недоразвитость гражданского общества. Она стимулируется тем, что вопреки демократии оценка деятельности региональных органов власти и местного самоуправления зависит от того, как проголосовали избиратели соответствующего субъекта Федерации. Власть недвусмысленно продемонстрировала свою карающую волю еще после декабрьских думских выборов.
Теряли голоса и другие ветераны президентских состязаний. А новичок Михаил Прохоров собрал почти 8 процентов голосовавших избирателей. Он приглянулся 5,7 миллиона избирателей. Его успех, по мнению аналитиков, сигнализирует о запросе общества на перемену персонального состава так называемой политической элиты, претендующей на высокие должности и ведущую роль в государстве. Это несомненно. У нас образовался некий застой политической элиты, что отрицательно сказывается и на обществе, и на самой элите.
Кстати, избирательный застой элиты в Воронежской области был прерван с приходом на губернаторство Алексея Васильевича Гордеева, - дела заметно пошли в гору.
Наступает момент, когда общество импульсивно начинает искать новые фигуры. В России этот поиск затруднен. Политическая мобильность низкая. Между прочим, существует социологический закон функционирования властвующей элиты. Если круг ее общений замкнут, обновление затруднено, и она не может дать адекватные ответы на вызовы времени, она (а с нею и власть) деградирует. Общество, народ при этом начинают искать новых лидеров, по теории А. Тойнби, "обращается к новой правде". На этом споткнулось в свое время руководство КПСС, которое не нашло адекватных ответов на цивилизационные вызовы последней трети ХХ века. Судя по всему, на этом споткнулась и партия "Единая Россия", впавшая к тому же в положение зазнавшейся.
В успехе Михаила Прохорова сказался не только эффект "нового лица". За него, конечно, голосовали работники его предприятия. Но самое главное - к нему ушла часть избирателей, отколовшаяся от традиционного (2000, 2004 годов) электората Владимира Путина. Особенно в Москве, в финансовой и чиновничьей столице России. Он мог бы собрать и больше голосов. Но его программа была невнятной, тактика - вялой, особенно к исходу февраля, да и некоторые жесткие заявления в прошлом году относительно трудового законодательства многих смущали. За него в своих новых ожиданиях голосовала часть среднего предпринимательского класса и людей "свободных профессий", почувствовавших себя как-то неуютно в сложившемся режиме.
Преувеличивать успех Михаила Прохорова и видеть в нем чуть ли не обнадеживающего лидера не следует. В нем много невнятного. Кажется, даже для самого себя. Однако нельзя и недооценивать. Какие-то знаковые явления в нем заметны, как вероятные тени будущего или новые призраки.
Опасно головокружение от успеха, но не менее опасно терять голову от поражения. Эмоции, особенно раздраженные, - не лучший советчик в политике. Это касается КПРФ, лидер которой не смог использовать социальный потенциал, который был у партии. Левоцентристские массовые социальные настроения были перехвачены другими акторами. Прежде всего Владимиром Путиным.
Не только статистические итоги, но и ход избирательных кампаний, митинговый бум сигнализируют о нарастающем кризисе партийно-политической системы. Тень кризиса нависла над всеми так называемыми парламентскими партиями. В процессе президентских выборов "Единая Россия" так стушевалась, что ее как будто и не было. "Единая Россия" по сути своей не столько партия, сколько политическая корпорация властвующей бюрократии, впавшая в клановую амбициозность. Ее ресурсы исчерпаны. Владимир Путин, судя по всему, это понял. И "Единая Россия" ушла в тень. Выйдет ли она из тени - вопрос времени и проблема кремлевских политтехнологов.
Кризисные тенденции в КПРФ, ЛДПР, "Справедливой России" таятся не только и даже не столько в специфике их лидеров. Они глубже: в слабом, не совсем адекватном тактико-стратегическом, научно-теоретическом и технологическом освоении современных социальных реальностей и перспектив. Вместе с тем надо признать, что возможности и условия их деятельности были явно неравны по сравнению с теми, кто выступал от имени власти. К тому же они не могли спрятаться за чьи-то многообещающие спины.
Назрела потребность - и от нее уже не отмахнуться - в демократической реформе партийно-политической инфраструктуры как части реформирования политической системы. Она не сводится к упрощению правил и процедур регистрации партий, тем более к созданию "диванных партий". Масштабы и многообразие проблем России не выразят партии в 500 человек (это политический "междусобойчик"). Необходима реформа самих ныне существующих партий с тем, чтобы, образно говоря, довести их до демократических кондиций и социально-ответственной вменяемости. Впрочем, это дело самих партий, их выживаемости и социально-политической дееспособности.
Во втором десятилетии на Россию надвигаются груз нерешенных в прошлом проблем и лавина новых. Предполагается, что все можно решить через модернизацию. Не только технико-технологическую, но прежде всего системно-социальную. Это по-разному отразилось и в программных статьях Владимира Путина, и в программах Геннадия Зюганова, Михаила Прохорова, Сергея Миронова и даже Владимира Жириновского. Но проблема в том, что во второй половине XXI века модернизация не может осуществляться теми методами, что интенсивно использовались в прошлом веке. Требуется иное качество, вернее - иной тип модернизации. Не административно-мобилизационный, а социально-стимулирующий, интеллектуально-продуктивный.
Между тем многие социально-стимулирующие факторы были или подавлены, или растеряны в последние, по сути дела - застойные, годы. В немалой мере, если не определяющей, решение взаимосвязанных проблем качественно новой модернизации зависит от качества государственной власти. Во всех ее трех ветвях: законодательной, исполнительной, судебной. И на всех уровнях. Об этом как-то не принято публично говорить (а надо!). Качество власти снизилось. Со многими процессами она не справляется.
Катастрофично выросла коррупция - и по масштабам, и по глубине проникновения в государственные и общественные структуры, по объему капитала, которым она ворочает. Сугубую опасность представляет сращивание персонала властных структур с криминалом.
Ускорилось и увеличилось по массе бегство капитала за рубеж. Подорван (но все же существует вопреки всему) научно-интеллектуальный потенциал.
Усложнились национально-этнические отношения. В так называемых ЖКХ беспрепятственно гуляют сквозняки, хищнически продувающие карманы граждан.
Между прочим, численность чиновничества за последнее время увеличилась более чем на 40 процентов, а федерального - на 60 процентов. И это - при современнейших компьютерных информационных технологиях. Многими социальными болезнями, этическими и правовыми грехами страдала в минувшее десятилетие кадровая политика.
Протекционизм (в разных его формах) не может обеспечить высокую компетентность, эффективный профессионализм, интеллектуальную и нравственную культуру управленческих кадров. Необходим переход к иным принципам подбора и расстановки кадров, формирования и внедрения механизмов, норм оценки эффективности их деятельности. Разговоры в этом направлении ведутся давно. Но…
Качество государственной власти и, шире, политической системы - самая насущная и самая фундаментальная проблема и сегодня, и на перспективу. А каким должно быть это качество? Но это особый вопрос, который будет центральным в нарастающей потребности и вероятности конституционной реформы. Государство - слишком серьезная вещь, чтобы отдавать ее на откуп чиновникам. Даже высшего ранга. Необходима активность гражданского общества.
Валентин РАХМАНИН,
доктор философских наук, профессор кафедры социологии
и политологии Воронежского государственного университета
Источник: газета "Коммуна" N45 (25873), 31.03.2012г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
