11.01.12
Журналистский поиск. Легенда и быль о "черноземном бриллианте"
Общественность обсуждает перспективу создания воронежского тренда. Среди проектов есть и такой – стеклянный прозрачный куб с воронежским черноземом на изящной подставке. В поддержку этой идеи, без отрицания других, выступает и автор этих публицистических заметок.
В 1900 году, на стыке двух веков - девятнадцатого, «золотого» и двадцатого, позже оправдавшего название "железного", и вовсе не за одно лишь развитие техники, - в Париже взметнулась в небо железная узорчатая Эйфелева башня. Это был, как бы теперь сказали, тренд Всемирной выставки достижений техники и науки.
И в это же время здесь же, в Париже, ставшем из-за Эйфелевой башни экзотичным, непривычным, спорным, горделивым, в Русском павильоне Всемирной выставки немало удивлял и восхищал один экспонат. На большой прочной подставке высился громадный кубический монолит чернозема, каждая из граней которого была равна двум метрам… В мировой прессе за этим экспонатом павильона Русской империи вскоре закрепилось прочное название - "черноземный бриллиант".
В экспонате русских восхищало все - размер, огранка, ценность! Как было не изумиться! Это каким же земным сокровищем обладает Российская империя! Это как же сметливы и догадливы русские: взять буквально из-под ног исполинский монолит земли, огранить и доставить в Париж на Всемирную выставку! Как мастеровиты русские с их вольной огранкой! Ювелиры всего мира алмазы превращают в бриллианты наработанными за века приемами, а здесь...
Мастеровитые русские люди, как подлинные ювелиры, превратили земельный черноземный "черный алмаз" в истинно "черноземный бриллиант", в национальную гордость, в изумление посетителей Всемирной выставки!
И как случается с истинными бриллиантами, не миновала загадочная история и "черноземный бриллиант". Он тоже оброс былями и небылицами, правдой и легендой.
После революции в СССР девятилетиями гордились тем, что в эталонном Международном бюро мер и весов присутствует и эталонный куб русского чернозема! Работая в панинской районной газете, я и сам при любом случае старался напомнить об этом "присутствии" читателям, особенно уповая на то, что взят эталонный образец на полях Панинского района Воронежской области, чем мы, панинцы, должны особенно и бесконечно гордиться! А далее я вел себя в соответствии с пушкинским замечанием "Мы ленивы и не любопытны". Даже попыток не делал, чтобы поговорить с сельскими старожилами и попытаться узнать, в каком же именно месте был взят образец чернозема для отправки в Париж.
Время было конец пятидесятых годов, может быть, еще и удалось бы что-то выяснить. Но, увы, правая моя рука продолжала выводить: Эталонный! В Париже! В Международном бюро мер и весов! Под стеклянным колпаком! Мировой стандарт чернозема! Из Панинского района!!!
Почему-то хватало версии, что эталонный образец был взят на полях существовавшего тогда колхоза "Красный маяк". В пользу этой версии служило следующее обстоятельство: в колхозе было больше всех в районе из числа звеньевых свекловодческих звеньев Героев Социалистического Труда.
Мы, районные газетчики, входили вот в какое рассуждение, вдохновенный и самоотверженный труд, конечно, может все: вырастить стопудовый урожай, обогнать и само неуловимое время, выполняя пятилетние планы партии досрочно, но и землица, ее качество имеет значение. Об этом втором аргументе говорили про себя, меж собой, по вполне понятным причинам того времени.
Да что там толковать про меня, начинающего районного газетчика, каковым я был тогда, журналисты всех рангов поступали так же: повторяя друг за другом, писали одно и то же... И только почти тридцать лет спустя все-таки нашелся человек из пишущей журналистской братии, который развенчал, пусть и случайно, миф о присутствии русского эталонного черноземного куба в Международном бюро мер и весов в Париже.
Таким человеком оказался журналист газеты "Правда" Александр Мурзин.
В тот самый раз когда Александр Мурзин вернулся из Таловского района, из Института имени В.В.Докучаева, где у него после посещения институтского музея возникла мысль сравнить образцы чернозема с полей с теми, которые отобрал сам Докучаев, с тем эталонным образцом, в воронежской гостинице "Россия" оказался и я. Оказался случайно, но по статусу, - я только начал работать в одном центральном издании.
Александр Мурзин, узнав, что я бывший районный газетчик из Панино, стал интересоваться, не сообщу ли я ему какие-либо подробности, потому что он из уст институтских ученых услышал, что образец был взят в Панинском районе. Я лишь разочаровал своим коротким "нет" и утешительным почтением "вся надежда на вас".
Была еще одна встреча в Москве, о поиске эталонного куба чернозема большого разговора не было, обо всем Александр Мурзин уже поведал в своей оперативной книжечке в серии "Библиотечка "Огонька", а мои восторженные эпитеты маститый журналист быстро погасил разговором о том, что под колхозами может начать колебаться земля... И чтобы не выдать желаемое за действительное, то есть прочитанное не выдать за услышанное от Александра Мурзина именно в моем присутствии, память может подвести, и потому изложу то, что было им самим рассказано и в первой книжке, и в последующих.
Журналист пытается выяснить, а как же все-таки он выглядит этот эталон черноземной почвы, отправленный Василием Васильевичем Докучаевым в Париж, в Международное бюро мер и весов, какова цифровая характеристика эталонного образца.
Но все попытки ни к чему не привели. И в Академии наук СССР, и в ВАСХНИЛ, и в Госстандарте все пожимали плечами, разводили руками, говоря стандартно утешительное, да вы не беспокойтесь, это общеизвестный факт, вот будете в Париже, взглянете и сами все увидите, сами все узнаете... Назывался Париж, хотя Международное бюро мер и весов располагается под Парижем, в Севре.
Другого ответа на вопрос и быть не могло.
Сами почвоведы, ученые аграрии с сельскохозяйственными академиками во главе так говорили с трибун, так писали в газетных и журнальных статьях, в научных трудах и книгах. С подтекстом, конечно.
Вот каким мощным земным богатством обладает СССР, его плановое социалистическое сельское хозяйство, его колхозы и совхозы, за которыми будущее.
Со временем мир узнает, что это был миф, как и миф о присутствии русского эталонного черноземного куба в Международном бюро мер и весов в Париже.
Даже бывая в Париже, никто из ученых и не удосужился заглянуть в Международное бюро мер и весов. А может быть, и к лучшему, во избежание тяжких последствий для собственной судьбы. Зайти, не обнаружить и - что??? Побывать в Париже Александру Мурзину, чтобы, как советовали всюду, самому взглянуть, в те годы, даже журналисту газеты "Правды" Центрального органа Компартии, не светило ни с какой стороны.
А так хотелось сравнить, хотя бы по метрическим данным, толщину плодородного слоя. Плодородного слоя, который вот и на близлежащих к Институту имени Докучаева колхозных полях стал на треть меньше по сравнению с тем, что был в метровой толщине земли, взятой самим Докучаевым с участка "некосимой залежи", в образце, покоящемся под стеклом в институтском музее.
Тогда Александр Мурзин обратился к собственному корреспонденту газеты "Правды" во Франции Ивану Шадрову, человеку надежному, обстоятельному, отзывчивому. Объяснил, что к чему. Ведь вместе с образцом должны же быть и какие-то исходные данные, тем более, у эталона, хорошо бы прислать и фотографию его, то есть эталона...
И вдруг... телефонограмма...
"14 марта 1986 года. По телефону из Парижа. Извини за задержку с ответом, но орешек оказался не простым... А дело обстоит так: под Парижем есть Международное бюро мер и весов, но оно землей не занимается, и поэтому у них нет никаких эталонов или образцов земли".
Мало сказать, что Александр Мурзин был просто ошеломлен! Что за мистика! Потом, успокоившись, стал размышлять так: ну, пусть в этом бюро ничего нет, но не может же быть, чтобы вовсе ничего не было? Иначе откуда такая десятилетиями длившаяся неопровержимость о посылке в Париж самим Докучаевым черноземного кубометра почвы, о его присутствии в Международном бюро мер и весов, да еще - под стеклянным колпаком?!
И только через год тайна была раскрыта! Раскрыть ее помог старый друг Александра Мурзина, известный очеркист и, пожалуй, единственный тогда в мире журналист и писатель, автор набатных фильмов о сохранении плодородия земли, одновременно настойчивый исследователь и талантливый опытник - Анатолий Иващенко.
Он и сам давно хотел достоверно разобраться с таинственным "эталонным" черноземом. Узнав о неудачах своего друга Александра Мурзина, Анатолий Иващенко еще больше загорелся: да, надо же в конце концов поставить точку во всей этой таинственной истории, которая становилась мифом, легендой, удаляясь от были...
И решает поехать во Францию и во всем разобраться на месте, но... по линии документального Госкино...
Почти перед вылетом в Париж Анатолий Иващенко и сам получает по факсу сообщение, что никакого эталонного образца в Севре, где находится Международное бюро мер и весов, никогда не было! И все же он вылетел со съемочной группой во Францию, и все, что он там узнал, увидел, - рассказал в телевизионном фильме "Железные всходы", потом показанном по Центральному телевидению.
Да, никакого "куба" чернозема, убедился сразу Анатолий Иващенко, в Международном бюро мер и весов не было и быть не могло... Но, как это часто бывает, жизнь с ее действительностью оказалась интереснее возникшей легенды.
Все-таки был он, чернозем русский (воронежский, панинский - добавлю от себя), в Париже, был! Но - на Всемирной выставке достижений техники и науки в 1900 году!
Кстати, на Всемирной выставке в Париже в 1900 году коллекции русских почв и почвенных карт России, представленные первым русским почвоведом Василием Васильевичем Докучаевым, автором классического труда "Русский чернозем", были удостоены золотой медали. Василий Васильевич Докучаев изучал не только чернозем, но и вообще почву, как "всякое естественноисторическое тело" во взаимодействии с окружающей средой, что и побудило его назвать почву "четвертым царством природы".
С Всемирной выставки и началась легенда и быль о кубе русского чернозема как "черноземном бриллианте" из четвертого царства.
Что касается присутствия на Всемирной выставке, то здесь мир обязан российскому императорскому Вольному экономическому обществу, которое так своеобразно ответило на приглашение принять участие во Всемирной выставке достижений техники и науки в Париже в 1900 году.
Есть обоснованные предположения, что во всем этом есть заслуга и Докучаева. Кто же так, как он, знал о месте многометрового слоя чернозема в Воронежской губернии, да не столь большие расстояния отделяли Каменную Степь и Панино...
А дальше с "черноземным бриллиантом" произошло то, что часто происходит с настоящими бриллиантами "чистой воды", - истории бесконечно легендарные, печальные, детективные, разные, далекие от покоя, какой, как кажется, должен быть у сокровищ.
После закрытия Всемирной выставки Национальный музей, университет в Сорбонне, другие институты и научные общества Франции просили разрезать монолит русского чернозема на части и раздать как научное пособие и свидетельство "безмерного почвенного богатства России и всего человечества".
Но ни человечество, ни сама Россия не сберегли свидетельство "безмерного почвенного богатства".
Во Франции решили сохранить монолит целиком и передали его университету в Сорбонне. Но шестьдесят семь лет спустя, в 1968 году, в университете в Сорбонне произошли студенческие волнения. В здании университета и его музее прошло настоящее сражение молодежи и полиции. Тогда и экспонат Всемирной выставки из России был разрушен.
К счастью, нашлись заботливые французские почвоведы, которые сохранили часть обломков. Наиболее крупный из них - всего сантиметров 60 в длину, 40 - в ширину и 20-25 - в высоту.
Вот он, наш воронежский чернозем. Фото Михаила Вязового
В 1990 году, то есть 90 лет спустя, в своей книге "Земля" известный воронежский почвовед, член-корреспондент ВАСХНИЛ А.Щербаков писал с болью в сердце: "Сегодня на полях Центрального Черноземья не найти эталонного чернозема, куб которого, взятый в Панинском районе Воронежской области, демонстрировался в 1900 году на всемирной выставке в Париже".
Ученый назвал и причину - бесхозяйственное и безответственное отношение к земле, призвал "взглянуть в лицо правде, увы, горькой, ибо если не беречь чернозем, не взяться за его лечение, то через 20-30 лет от него останется одно название".
Но вскоре ничего не осталось и от самих колхозов и совхозов, к работникам которых обращался ученый. Да и будь все по-старому, ситуация все равно бы не изменилась, в колхозах и совхозах вырос пахарь-поденщик, пахарь, равнодушный к урожаю, к земле-кормилице...
Печалясь об утрате, не забудем - Париж, Всемирная выставка, Павильон Русской империи, монолит чернозема с черными гранями! В два метра! Как бриллиант! Российский! Воронежский! Наш!!!
Александр ВЫСОТИН
Источник: "Воронежская неделя", N 2 (2039), 11.01.12г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012
