05.01.12
...И лик Толстого сохранили
Чертковы, занимавшие видное положение в обществе, владели в Воронежской губернии тридцатью тысячами десятин земли. Владимир, их единственный сын, в 1891 году выйдя в отставку, поселяется здесь и ведет достаточно вольный образ жизни, ни в чем себе не отказывая.
Два года спустя происходит их знакомство с Толстым. Встреча стала судьбоносной, круто изменившей жизнь молодого еще человека и определившей дальнейшую его судьбу.
Несмотря на достаточно большую разницу в возрасте, они быстро и близко сошлись, отношения между ними установились самые доверительные. Об этом достаточно красноречиво говорит хотя бы тот факт, что весной 1894 года Толстой предпринимает специальную поездку, чтобы неделю пожить в Ржевске, на хуторе у Черткова.
Расположен он был в живописнейшем месте, в верховьях одной из многочисленных балок с каскадом прудов в Острогожском уезде (теперь – Россошанский район Воронежской области). Пребывание здесь, как и тридцатикилометровый путь от станции Ольгино (теперь Митрофановка), безусловно, произвел впечатление на такого любителя и ценителя природы, как Лев Николаевич.
В настоящее время присутствие здесь когда-то строений только угадывается. Но оно - любимейшее для отдыха жителей не только окрестных сел, но даже воронежцев.
Происшедшая здесь встреча двух неординарных личностей порождает множество легенд и бережное отношение ко всему окружающему.
Понимая исключительную значимость личности Толстого, Владимир Чертков предпринимает попытки делать зарисовки, и некоторые из карандашных рисунков хранятся в фондах музея в Ясной Поляне. Тем не менее, он прекрасно понимает, что мастерства ему для этих целей явно не хватает.
И с 1905 года он часто и много фотографирует писателя, особенно с тех пор, как в 1908 году поселяется недалеко от его имения. В его доме оборудуется даже специальная фотографическая комната. Несмотря на то, что светопись в то время стала уже занятием достаточно простым, относительно недорогим и распространенным, в 1910 году Чертков приглашает к себе помощником Томаса Тапселя.
Вот как об этом пишет Толстой, не любивший фотографироваться, Александре Львовне: «Чертков выписывает Тапселя, мне это не совсем приятно. Но не могу ни в чем отказать Черткову, да и Тане приятно, так что и мне приятно».
В одной из поездок, наблюдая за чопорным суетящимся англичанином, старавшимся запечатлеть едва ли не каждый момент дня, он скажет сопровождающему его В.Ф.Булгакову: "Я едва удерживаюсь, чтобы не выкинуть какуюнибудь штуку: не задрать ногу или высунуть язык".
Безусловно, благодаря помощи профессионала, работы Владимира Григорьевича технически становятся гораздо совершеннее. И это чрезвычайно важно для создания фотографической галереи писателя. Потому что на фотоаппарат в его руках, почти члена семьи, уже никто не обращает внимания.
Так, образно выражаясь, методом "скрытой камеры" он мог его запечатлеть на природе, в общении с крестьянами, детворой и посетителями усадьбы. Все же случались моменты, когда любившему уединение Толстому были неприятны "подсматривания" в личную жизнь, внутренний мир. Дело доходило до размолвки, и они порой не разговаривали несколько дней.
Лев Толстой с Владимиром Чертковым.
Илья Репин высоко ценил мастерство Черткова, которого хорошо знал: "Эта маленькая фотография - чудо искусства, тут нельзя скрыть художника - в пятнах фона, в размещении фигур, в поворотах лиц. А когда я указывал на это моему сыну, …то он нисколько не удивился. Я уже давно, - говорил он, - знал, что Владимир Григорьевич превосходный художник - я видел его рисунки, он всегда очень хорошо рисовал..." Высоко оценивал их и сам герой снимков: "Прелестно! Прелестно!.. И ведь до какого совершенства исполнение доведено!"
Всего Чертковым, в том числе и при содействии англичанина, было сделано около пятисот фотографий писателя, отличающихся естественностью и раскованностью, передающих не только характерные черты его внешности, но также и сложность натуры. Главное в них - запечатленный навсегда духовный облик Толстого.
Лучшие из его снимков и сегодня, столетие спустя, удивляют сочетанием психологической глубины и прекрасным техническим исполнением.
Толстого фотографировали также Михаил Тулинов и Михаил Панов, земляки и друзья Крамского, как и он, окончившие Петербургскую академию художеств.
С фотографией они были знакомы еще до учебы в столице. Это М.Тулинов по заданию Н.Второва, внесшего неоценимый вклад в изучении истории и культуры воронежского края, отснял десятки портретов и групп крестьян.
Михаил Панов и Сергей Павлов, преподаватель Воронежского кадетского корпуса, раскрасили их. Если раскраска изображения была распространена в портретных ателье многих стран, то представленный в альбоме лист является одним из редких, успешно и со вкусом выполненных образцов раннего фотомонтажа.
Как писал "Русский художественный листок", Второву пришла счастливая мысль применить к исследованиям фотографию, и он так успешно воспользовался светописью, что к представленным в Географическое общество исследованиям о составе Воронежской губернии присоединил не только географическую карту, но еще и целый альбом типов и костюмов этого края".
Спустя несколько месяцев на одном из заседаний Русского географического общества за статистико-этнографические исследования и "богатый альбом типов и костюмов разных обитателей Воронежской губернии" ему вручили золотую медаль.
Во время учебы все трое острогожцев, как и многие другие слушатели Академии, подрабатывали в ателье, причем самых известных столичных фотографов. Получив образование, Тулинов и Панов связывают свою жизнь с фотографией, но не решаются открыть в Петербурге дело, чтобы не вступать в спор с учителями, и переезжают в Москву.
Тулинова с Крамским, опекавшим юношу, рано оставшегося без отца, связывали отношения более чем дружеские. В одном из писем Иван Николаевич обращается к нему: "...благословили ли бы Вы меня на женитьбу, мой отец, брат и лучший друг?" Они часто встречаются в Москве.
Когда летом 1865 года Крамской расписывает там храм, к ним приезжают из Острогожска их матери, сблизившиеся после отъезда сыновей.
Два года спустя Иван Николаевич проводит с семьей лето на даче Михаила Борисовича, недалеко от слободы Выползово Переяславского уезда Владимирской губернии.
Здесь он сделает первые наброски к картине "Христос с пустыне". А также напишет портрет старшего товарища, так много сделавшего для него. Судьба работы необычна: долгие годы в справочниках указывалось, что судьба ее неизвестна.
И только в 1987 году, на выставке, посвященной 150-летию художника, тысячи воронежцев смогли познакомиться с произведением, как и десятками других полотен мастера. Табличка под портретом извещала, что он передан в страну из Сан-Франциско по завещанию Джона Рота, внучатого племянника М.Б.Тулинова. Именно за этот портрет, а также портреты княжны Е.А.Васильчиковой и графа Д.А.Толстого Крамской в 1869 году был удостоен звания академика портретной живописи.
Фотография Тулинова располагалась на Кузнецком мосту, где размещались ателье известных мастеров, имевших спрос. В 1862 году, накануне своей свадьбы, Толстой заказывает у него визитную карточку.
Софья Андреевна записывает в дневнике: "У нас были сплошные приготовления к свадьбе, но и у Льва Николаевича было много хлопот. Он... заказывал фотографии всей моей семьи... снял и свой портрет, который я просила вделать в подаренный мне отцом золотой браслет".
Это один из лучших портретов писателя, им он обменивается с Герценом.
Еще больших успехов в фотографии достиг Михаил Панов, ателье которого располагалось на Петровке, вблизи Большого и Малого театров.
В 1870 году на всероссийской торгово-промышленной выставке в Петербурге за портреты он получил бронзовую медаль. А через два года в Москве, на выставке, посвященной двухсотлетию Петра I, его погрудные портреты в натуральную величину заняли целую стену.
В. Стасов отметит их "...как образчики, превосходные по простоте и разнообразию поз и по силе исполнения". Жюри удостоит их золотой медали.
В июне 1880 года мастер снимал Ф.М.Достоевского. Вдова писателя вспоминала: "Приехал лучший тогдашний московский фотограф, художник Панов и упросил дать ему возможность снять с него портрет. Так как мой муж торопился уехать из Москвы, то, не теряя времени, отправился с Пановым в его фотографию... И я считаю этот снимок художника Панова наиболее удавшимся из многочисленных портретов Ф.М.".
Иван Крамской тоже отмечал его достоинства: "...портрет в смысле фотографической техники, быть может, неважный, у Панова есть портреты в этом отношении гораздо лучшие, но что в нем примечательно - это выражение... В фотографии Панова явилось случайное и редкое исключение. Можно догадываться, что в данном случае в помощь фотографии явился такой момент в жизни Достоевского, как Пушкинский праздник в Москве".
Два года спустя Крамской с этой фотографии выполнит графический портрет и подарит его вдове писателя. Сегодня он находится в музее-квартире Ф.М.Достоевского в Москве.
Тогда же Панов сделал и другой удачный портрет. И.С.Тургенева рисовали художники В.Перов и И.Репин, фотографировали С.Левицкий, А.Деньер и многие другие как в России, так и за границей. И почти всегда неудачно.
Крамской считал, что в лице писателя "есть что-то неуловимое".
С.Левицкий, которому посчастливилось фотографировать еще Н.В.Гоголя, так отзывался об успехе Михаила Михайловича: "...по моему мнению, лучший из всех - портрет, снятый Пановым в Москве, - по работе, по освещению и удачно схваченному выражению, без сомнения, самый лучший".
Стоит особенно остановиться на групповом снимке художников-передвижников, сделанном им в 1886 году. Любой фотограф почитал бы за счастье иметь в своем архиве подобную работу, запечатлевшую выдающихся мастеров русской живописи. Панову удалось не только запротоколировать увиденное, но и создать одно из лучших произведений мировой фотографической практики.
Особую ценность для нас имеет то обстоятельство, что это последнее изображение, запечатлевшее Крамского в кругу соратников.
Портрет Толстого, снятый Пановым в конце семидесятых годов, дополняет его галерею писателей. Особенно на фотографии удались глаза, маленькие, упрятанные под нависшими косматыми бровями, обладающие необыкновенной силой.
Михаил ВЯЗОВОЙ, Николай СТРЕБКОВ
Источник: "Воронежская неделя", N 1 (2038), 06.01.12г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2012