Дневник Международного Платоновского фестиваля
Программа одного из концертов – «Музыка прозы Андрея Платонова» - предполагала парадоксальность скрытой в ней идеи
Язык Платонова, и сложный, и странный, кажется, очень далек от музыкального воплощения. Трудно представить себе "мелодию" которая бы "пропела" тексты из "Чевенгура" или "Ювенильного моря". Мелодия ведь, как правило, вещь приятная, и, подобно изящной мысли, она "льется". У Платонова язык далек от изящества музыкального интонирования. В его прозе совсем иной ритм. Дробный. Рваный. Платонов мыслит отдельными экзистенциальными структурами, короткими и тяжелыми, как камни.
Безусловно, платоновский талант-самородок находился в поле экспериментов со словом, со звуком. Те же эксперименты велись и многими композиторами ХХ века, отказавшимися от мелодических красот. Новые для того времени техники - алеаторика, пуантилизм, додекафония - берут на вооружение звук-"точку", своеобразный атом, из которого и сооружают свои немыслимо сложные, полные ускользающих смыслов, сочинения. Мир, порванный на фрагменты.
Исполнявшиеся на этом концерте произведения Галины Уствольской, Александра Вустина, Дмитрия Курляндского, Владимира Тарнопольского и воронежских композиторов Александра Мозалевского и Светланы Румянцевой написаны почти через сто лет после начала экспериментов со звуком. Уже прокатились по России две волны музыкального авангарда - первая относится к 1920-м годам, вторая - началась в 1960-е. Но ни одна из них не вынесла из пучин современного Платонову искусства сочинение, которое бы стало опытом претворения его творчества.
На концертных сценах Платонов зазвучал только в конце ХХ века. Время прочтения Платонова наступило совсем недавно, и дело здесь в самом писателе. Видимо, для него ось времени сместилась на полстолетия вперед, и его "современниками" стали совсем иные персонажи.
Для исполнения сложной музыки был приглашен ансамбль "Студия новой музыки", созданный в 1993 году Владимиром Тарнопольским и дирижером Игорем Дроновым.
Вокальную партию исполняла Светлана Савенко. Личность удивительная. Она, в строгом смысле, певицей не является. Профессор Московской консерватории, доктор искусствознания, блестящий публицист, она избрала своей сферой интересов современную музыку. Пропагандируя ее, объездила уже полмира - с лекциями и с выступлениями в качестве певицы-чтицы. От этого сплава - и особый стиль исполнения, созвучный самим сочинениям - холодно-интеллектуальный, почти ирреальный.
Программа включила произведения, по-разному связанные с Платоновым. Одни - более опосредованно, в них читались переклички с трагедийным образным миром писателя. Это Четвертая симфония Галины Уствольской "Молитва" и сочинение Светланы Румянцевой, написанное для фестиваля во Франкфурте по заказу ансамбля "Модерн". Другие - уже непосредственно связаны с платоновскими текстами.
Одночастная симфония Уствольской предельно лаконична - идет всего минут десять. Скорее, даже это звуковой ритуал, в котором таинственно звучит молитва на средневековый текст. Второе сочинение не отличалось сложными концепционными подтекстами. Это музыка смерти, мрачная, тяжелая, и название - "Невыносимая легкость звука", данное автором своему сочинению, несколько обескураживало.
В "Сокровенном человеке" Курляндского через текст свое выражение получал герой в разных его состояниях, описанный в "Котловане" и "Чевенгуре". Текст читался полушепотом, словно бы по слогам, - такой же разложенный на мелкие составляющие, как сама проза великого писателя. Оппозицию составлял ансамбль инструментов - некий символ хаоса. Все партии написаны сознательно неудобно, с применением так называемых расширенных техник (когда на инструменте извлекаются "неправильные" звуки - скажем, игра смычком по тарелке или щипок рояльной струны). Нетрудно было здесь прочитать идею разрушения, с которым и сталкивается человек.
И в "Трех песнях" Вустина, и в "Чевенгуре" Тарнопольского особенно были очевидны огромные, безграничные возможности работы со словом Андрея Платонова. Блистательное исполнение Светланы Савенко позволило достичь самых разных эффектов звукоизвлечения. Автору важно здесь само звучание платоновской речи, а не расшифровка ее смысла через хорошо слышимые слова - смысл доносит уже инструментальная составляющая.
Интересное прочтение текстов Андрея Платонова предложил воронежский композитор Александр Мозалевский. Свой Триптих на стихи Андрея Платонова он написал еще 1999 году, к столетию писателя, получив вскоре первую премию на конкурсе за лучшую музыкальную интерпретацию его произведений. Специально к концерту, запланированному в рамках Платоновского фестиваля, композитор оркестровал два фрагмента из Триптиха.
Это "Лесная говорушка" с немножко легкомысленной скороговоркой и "Мужик" драматичная исповедь бедняка (исполнитель - Игорь Горностаев). Мозалевский предлагает мелодический вариант интерпретации платоновского слова, поскольку в основу здесь положены поэтические тексты.
Состоялось исполнение музыкальных произведений по Платонову. В рамках нынешнего фестиваля нам это кажется естественным и нормальным. Но это не просто "нормально" - это сверхсобытийно. Как в самом деле узнает мир о Платонове? Конечно, прочитав его произведения; но прочитать их в полной мере, без потерь можно только на русском, платоновском, языке. В переводах на иностранные языки многое теряется. И может быть, именно музыка станет лучшим "переводчиком" великого писателя.
Анна Шалагина,
музыковед, кандидат искусствоведения
Источник: газета "Коммуна" N 85 (26107), 18.06.2013г.
Чтобы оставить комментарий, необходимо или .
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2013
