Воронежские новости - "Внук" Ойстраха - дитя Вены

Дневник Международного Платоновского фестиваля

Vis-à-vis он немножко похож на пасхального ангела - такой же светлый, лучезарный и молодой

«Мне уже скоро сорок…» - смеется Юлиан Рахлин в ответ на приветствия и комплименты журналистов. За свою все-таки еще недолгую карьеру он успел завоевать мировую известность. Его репутация казалась мифом. Фактически, он сегодня уже вошел в историю, поскольку его имя стоит рядом с такими, как Кшиштоф Пендереций, Гия Канчели, - эти композиторы создавали свои сочинения специально для Рахлина.

Анна ШАЛАГИНА

Скрипач, альтист и дирижер Юлиан Рахлин широко известен как успешный музыкант с ранним и стремительным взлетом на олимп мирового искусства. Он был самым юным исполнителем, выступившим с Венским филармоническим оркестром под управлением Риккардо Мути. В свои четырнадцать стал победителем Конкурса молодых музыкантов "Евровидение" в Амстердаме. Является лауреатом престижной Международной премии Академии музыки имени Киджи.

Миф оказался реальностью, когда Рахлин начал концерт. (Он выступал с Воронежским Молодежным симфоническим оркестром под руководством Заслуженного артиста России Юрия Андросова). Публика ожидала его выступление с интригующим любопытством. Ведь одно дело – увидеть и оценить путь музыканта, преодолевшего некий рубеж и предстающего в новой роли, действительно, чаще всего в роли дирижера. Совсем другое - увидеть и услышать его сразу в двух ипостасях в одном концерте.

И Рахлин сумел убедить публику в многоликости и яркости своего творческого самовыражения. Более того, он, пользуясь контрастом, на котором была построена программа, сумел показать, насколько сам он может быть разным, даже непохожим в разных стилях. Переход от Шостаковича к Мендельсону потребовал полного перевоплощения - и внутреннего, эмоционально образного, и "внешнего", то есть перевоплощения в самой звуковой интерпретации.

Второй скрипичный концерт Шостаковича - позднее, итоговое сочинение композитора, наделенное огромной философской глубиной и трагизмом. Вспомним, что концерт написан в 1967 году, и в это время Шостакович находился на пороге создания самого инфернального своего сочинения - Четырнадцатой симфонии, с которой в его музыке страшным цветом расцветает тема смерти. Она уже витала в музыке скрипичного концерта. И Рахлин убедительнейшим образом прочувствовал и передал эту неподъемную "тематику". Ему удалось главное - поддерживать на протяжении всего концерта ощущение бьющего, пульсирующего нерва. От исполнителя требовался небывалый запас душевных сил и эмоциональная выносливость - не случайно скрипачи чаще предпочитают играть Первый концерт Шостаковича, за Второй берутся только зрелые мастера, коим здесь и предстал Юлиан Рахлин.

Безусловно, тот насыщенный, будто бьющий через край звук, который взял здесь на вооружение музыкант, - продукт русской скрипичной школы. Юлиан Рахлин учился у Бориса Кушнира, тот, в свою очередь, учился у Давида Ойстраха в Московской консерватории, а в результате уже более полувека скрипка "от Ойстраха" звучит и страстно, и нежно, и не только в России.

Инструмент, - а это была коллекционная скрипка Страдивари дель Джезу 1741 года - удваивал возможности скрипача, которому удавалось передавать тончайшие нюансы фразировки. Он мыслил на микроуровне, демонстрируя отточенность и глубокую продуманность каждой интонации. Монологи-соло, столь свойственные Шостаковичу, не были монотонны, как порой бывает, - в них Рахлин успевал сказать очень много. Он поднял их на высоту драматической речи. Череда вопросов и ответов, размышлений и мгновенных прозрений - и все это в постоянном движении, в страстном потоке мысли.

Казалось бы, обычный по форме концерт "из трех частей", но прорыв случился и здесь. Каденция в финале буквально взорвала всю стандартную конструкцию, и такая интерпретация Рахлина точно соответствовала тому, что задумал Шостакович - сделать заключительный монолог солиста главным смысловым центром концерта.

Публика, среди которой был и губернатор Воронежской области Алексей Васильевич Гордеев, принимала Рахлина-солиста овациями и одаривала цветами.

Во втором отделении ожидалась перемена "декораций". Скрипач должен был облачиться в дирижерский фрак, а на подиуме - появиться пульт с партитурой для дирижера. Но ничего такого не произошло. Юлиан остался в том же смокинге, лишь сменил смычок на дирижерскую палочку - а ноты, как выяснилось, вообще не понадобились. Маэстро дирижировал без партитуры, по памяти - и это не только восхищало само по себе, учитывая все ту же тонкость прочтения и любовное отношение Рахлина к детали. Вся эта картина тут же переносила нас в другую эпоху, к романтикам, когда ансамбли выступали под руководством первой скрипки, а скрипач и играл как солист, и дирижировал в одном концерте.

- Все началось с того, что я работал с камерным оркестром, - рассказал Юлиан. - Меня начали просить поработать с музыкантами и в качестве дирижера. Тогда я попробовал разучить партитуру и понял, что это безумно интересно. Ведь когда солируешь сам, не особенно следишь, что там делает фагот или гобой. А когда читаешь партитуру - все меняется.

Когда Рахлин начал дирижировать, сразу стало ясно, что он - не только "внук" Ойстраха. Он - дитя Вены. Там он учился, ходил в школу и консерваторию, слушал лучшие оркестры, а потом сам играл в них и с ними. Вслед за тем - с лучшими оркестрами мира под руководством Лорина Маазеля, Владимира Ашкенази, Мстислава Ростроповича, Кшиштофа Пендерецкого, Джеймса Ливайна.

"Итальянская симфония" Мендельсона прозвучала абсолютно в венском духе: легко и празднично, полная пантеистического восторга и карнавальности. Понятно, что дирижер при этом не вычерчивал в воздухе треугольников - он добивался внешне зримого выражения фразировки и нюансировки. Передавал рисунок мелодии, ее подъемы и спады. Рахлин обладает невероятной пластикой жеста. Внутренняя энергия не переходила в суетливость, но и не могла удержать маэстро. Он, пружиня, как будто стремился воспарить над оркестром. А в момент, когда в фокусе его внимания были виолончели, вдруг оглянулся назад и подал еще знак скрипкам. Неожиданная импровизация? Ни в коем случае: предельная отточенность и филигранность.

Словом, Юлиан Рахлин полностью опроверг сомнения тех дилетантов, которые частенько спрашивают: "А зачем вообще нужен дирижер?" Видимо, имея в своем опыте впечатления только от дирижеров, которые, как говорил Лист, проделывают "работу гребцов". Хотя, к сожалению, такой опыт впечатлений имеют не только дилетанты...

Конечно, Рахлин пытался добиться от наших музыкантов и того фирменного крещендо венцев, когда по мановению дирижерской руки звук мгновенно вскипает и поднимается на новую ступеньку динамики. Особенно этого хотелось в сыгранной на бис увертюре к "Руслану и Людмиле". И наши музыканты - играл Воронежский Молодежный симфонический оркестр - усердно старались следовать за дирижером. Но даже опытнейшим оркестрам далеко не всегда удается слиться с дирижером за две репетиции.

- У вас замечательные музыканты и прекрасный дирижер, - сказал Юлиан Рахлин. - Я хочу поздравить молодых ребят. Главное, что они любят музыку, хотят стать лучше, впитывают каждое слово. Это очень важно. Бывает, музыканты опытные, а чувствуешь, что музыку они не любят. А здесь я вижу правильный подход. Дисциплину. И при этом - улыбающиеся лица.

Источник: газета "Коммуна" N 82-83 (26104-26105), 14.06.2013г.

Чтобы оставить комментарий, необходимо войти или зарегистрироваться.

Источник: Газета "Коммуна"

[Последние] [Архив]