Дневник Международного Платоновского фестиваля
Известный виолончелист из Израиля Миша Майский выступил с Воронежским академическим симфоническим оркестром под управлением художественного руководителя Народного артиста России Владимира Вербицкого, показав, как и ожидалось, должный уровень мастерства и таланта
Интрига поджидала в другом. Можно было увидеть двух разных Майских. Одного - светского и прагматичного, этакого современного «человека мира», который не без юмора рассказывал на пресс-конференции о себе и о своей непростой судьбе.
На сцене Воронежской филармонии – Миша Майский. Фото Михаила Квасова
Казалось, он проводит больше времени в самолетах, перелетая из одной страны в другую и едва успевая на свой очередной концерт, чем на самих концертах и репетициях. Только что он прилетел к нам из Японии и тут же спешит из Воронежа в Австрию, к Марте Аргерих, известной пианистке и партнеру. Предстоит сделать и очередную звукозапись на "Deutsch Grammophon": Майский - эксклюзивный артист известнейшей фирмы.
Он постоянно ищет баланс, желая не оторваться от жизни - и ему это удается: в свои шестьдесят пять он с радостью спешит показать "сфотканную" на телефон семью, пятеро детишек, из которых младшему - всего три месяца.
И тут же мы увидели другого Майского - уже в полном слиянии с музыкой, и через музыку раскрывавшего совсем иные грани своей личности. Это был художник-романтик - и не потому, что играл романтика Дворжака, его знаменитый концерт для виолончели, и соответственно интерпретировал исполняемое произведение. Это не было простым попаданием в стиль - и в исполнении "Кол Нидрей", еврейской молитвы Макса Бруха, немецкого композитора ХХ века, Майский оставался тем же романтиком, просто искал другие пути, как достичь высшей степени выразительности. И здесь полностью подтверждались его слова, которые он часто повторяет - "виолончель - всего лишь инструмент, который служит музыке, а не наоборот".
Звук словно истаивал на кончике смычка - и рождался особо утонченный образ, сравнимый разве что с изящной поэзией. Виолончель Майского пела, молила, мечтала, покоряла теплотой и глубиной.
- Мы неразлучны уже сорок лет, и каждый раз 29 ноября я отмечаю годовщину этой влюбленности, - рассказывал Михаил Леопольдович о своем инструменте. Виолончель, на которой играет Майский, была изготовлена в 1720 году в Венеции мастером Доменико Монтаньяни. - Я получил ее в дар после выступления в Карнеги-холл, от одного виолончелиста-любителя, и с тех пор мы с ней не расстаемся.
Свой путь в России музыкант проходил дважды. Первый раз - когда начинал учиться, сделав выбор в пользу виолончели. Затем - школа в Риге, консерватория в Ленинграде, успех на Всероссийском конкурсе в 1965 году и тут же, через год, на Конкурсе им .П.И.Чайковского, годы учебы у Мстислава Ростроповича в Московской консерватории и не менее, по словам музыканта, для него важные занятия у Григория Пятигорского.
Блестящее начало не имело продолжения в России, этот виток закончился вынужденной эмиграцией. А вот второе "вхождение" в Россию оказалось более успешным.
Оно произошло, когда наша страна открыла свои границы для музыкантов всего мира, и Миша Майский, ставший к тому времени признанным виолончелистом, оказался среди наиболее востребованных гастролеров. Сегодня уже он выбирает. И приглашение на Платоновский фестиваль в Воронеж показалось ему заманчивым.
После завершения сольной части концерта прозвучала Четвертая симфония Петра Ильича Чайковского. В классической музыке - почти хит. И разве можно было здесь ждать каких-то неожиданностей? Однако Воронежский симфонический оркестр тоже припас свой козырь.
Великолепное исполнение Чайковского - с хорошими темпами, мощными прорывами-кульминациями в четвертой части и прозрачными перекличками отдельных групп инструментов во второй, филигранным pizzicato в третьей. Даже судьбоносные для Четвертой симфонии тромбоны не подвели. Хороша была и первая скрипка - Яна Мирошникова, и в Чайковском, и особенно в третьей части концерта Дворжака в ее экспрессивном дуэте с Майским.
Вообще, русская музыка прозвучала с такой открытостью, страстностью, в ней было так много драматизма и трагедии, а где-то мелькали и крестьянские сценки - что тут же вспомнился повод, по которому все мы здесь собрались. Андрей Платонов. Целых полстолетия отделяет первые стихи и рассказы писателя от Четвертой симфонии Чайковского. И что, казалось бы, общего в столь разных художественных мирах? Но было понятно, что это миры, принадлежащие одной истории.
Анна Шалагина,
музыковед, кандидат искусствоведения
Чтобы оставить комментарий, необходимо или .
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2013
