Но вот удача. Держу в руках увесистый томик – читаю книгу воронежского журналиста Владимира Новохатского «Было у матери три сына». Стало сразу ясно: и времена тут ни при чем, и то, что у неравнодушного журналистского слова свое особое долголетие. Живо вспоминаются материалы Владимира из далеких 1980-х годов, в его бытность главным редактором "Молодого коммунара". Они и тогда отличались не только острейшими темами, но и удивительной языковой выразительностью.
Только человек, зоркий душой и чуткий сердцем, сможет так пережить с матерью потерю ее сына в новой кавказской бойне и так - до внутреннего озноба - передать ее чувства: "На миг отпускает горе. Однако вышла мать проводить гостей, и выжала слезы тоска. И будто стесняясь этого плача, поднесла она к глазам передник - и не плачет вроде, а рассматривает какой-то затейливый узор. Дни приходят - уходят, как недолгие ее гости. Длится жизнь. Уже без сына..." Это цитата из очерка, давшего название всей книге.
Сборник составлен в основном из публикаций в "Парламентской газете", где Владимир Новохатский работал собкором по областям Центрального Черноземья в 1998 - 2005 годах. Время, безусловно, сложное, переломное. Когда рушились прежде незыблемые устои, а сама человеческая жизнь оказалась вдруг неожиданно малоценной. Журналист ведет разговор с читателем честно, без утайки, пытаясь ощутить глубину нравственной деформации общества, но в то же время найти и силу духа, которая держит человека на плаву.
Понять эту трагедийную дилемму автор пытается в очерке "Самосуд". Это история о том, как милиционер Молоков расстрелял четверых оборзевших от безнаказанности местных авторитетов, которые прилюдно измывались не только над затравленными девчонками, но и над самим стражем порядка.
Конечно, мы соглашаемся с журналистом, что "даже в таком нравственно гипертрофированном обществе, как наше, нельзя убивать за поруганную честь". Но вместе с ним мы также задаемся вопросом: "В какую же бездну рухнула наша жизнь, если для того, чтобы сохранить в себе достоинство, нужно убить человека? Неужели разнузданное хамство, унижение в каждой бытовой мелочи будут бесконечно уничтожать в нас людей, превращая в духовно уродливых манкуртов?" Собственно, дело было простым. Общественность - горой на стороне Молокова. Следствие склонялось в его пользу. Скорее всего его оправдали бы. Но он вдруг взял вину на себя: "Я буду судить себя сам", на суде просил высшей меры наказания.
Для журналиста подобное объяснимо: "Наверное, ему не давала покоя совесть... Совесть скрепляет звенья наших поступков. Поступишься в одном - распадается цепь... Мы столь редко прислушиваемся к совести, оттого и живем так..."
Его книга густо населена обычными людьми, которые живут рядом с нами. Но наступает миг, и автор показывает, как они преображаются в экстремальных ситуациях, которые проверяют их характер на прочность и нравственную закалку. Ставит перед проблемой выбора. И мы восхищаемся мужеством летчика Алексея Волкотрубова, который жутко обгорел, спасая людей из горящего автобуса. Потом - 200 дней госпиталя. Демобилизация. Развод с женой. Десятки операций на обезображенном лице. Вопреки всему - возвращение к активной жизни и понимание, что "испытания выбирают тебя не только для того, чтобы ты проверил себя, но и чтобы ты попытался понять жизнь...", что "на свете есть только одна высота, которую человек пытается покорить - это сама жизнь..."
А вот вроде бы анекдотичная история "Как Женька Трушков на том свете побывал". Безалаберный парень уехал в гости, не предупредив родителей. Его разыскивает милиция. Ошибочно "опознают" в морге. Потом организуют Женькины похороны, на которые собственной персоной является сам... Женька. Гоголевская "немая сцена"! Мужики шутят: "Теперь до ста лет проживешь". А бесшабашный Женька чешет затылок: "Так-то оно так, но жить точно надо по-другому. Ведь живем и умираем мы все-таки однажды..."
Автор любит своих героев. Их жизнь ему искренне интересна и небезразлична. Поэтому он умеет в обыденном увидеть яркое, удивиться вроде бы привычному, найти любопытный факт - и преподнести читателям совершенно потрясающий новый смысл.
К примеру, из этой книги вы можете узнать массу интересного: как в Воронежском институте генетики клонируют деревья; что народную в нашем понимании песню "Ой, мороз-мороз..." написала наша землячка Мария Уварова; что даже в советские атеистические годы Анна Иосифовна Сухинина из острогожского села Терновое сумела организовать людей на строительство храма...
Вот как журналист заканчивает этот свой рассказ: "Так пронзительно оживает в памяти наше последнее прощание с бабой Аней у ее родного храма. Казалось, чем дольше смотришь на его купола, тем круче они стремятся к синей выси. Чем дальше уходишь по дороге, тем заметнее становится церковь на горе. Словно благословляет человека на самый неблизкий и сложный путь. Словно не дает душе одиноко затеряться на огромной земле..."
Эта многомерность, безупречное слово и дают новую жизнь газетной документалистике Владимира Новохатского, когда давнишняя публикация, оставаясь документом своего времени, становится актуальной и сегодня по своей общечеловеческой сути. Это признак журналистского мастерства высшей пробы. Не случайно в свое время его публикации были отмечены "Золотым пером" как лучшего собкора.
Источник: газета "Коммуна" N 47 (26069), 05.04.2013г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2013
|
