 |
Мария Стрижова с гордостью
носит орден Отечественной войны |
Сегодня – 70 лет со дня разгрома немецко-фашистских войск в Сталинградской битве
Марию Стрижову война привела под Сталинград в неполные 18 лет и вернула из-под Варшавы в 22 с сединой на висках
От степного сталинградского зерносовхоза «Комсомольский» до Берлина - тысячи верст. И не думала - не гадала вчерашняя девятиклассница-отличница Мария Малашина, что ей придется мерить эти версты кирзовыми солдатскими сапогами, вслед за зенитными пушками от Волги до Европы.
Не думала до лета 42-го, когда их, вчерашних школьников, привезли под Сталинград рыть окопы и противотанковые рвы. Молодежь, верившая, что "от Москвы до британских морей Красная Армия всех сильней" и что "любого врага мы будем бить на его территории", ехала с беззаботными песнями.
Беззаботность ту растоптали гусеницы немецких танков, прорвавшихся к Сталинграду через так и не остановившие их рвы, вырытые девичьими руками. Те окопы и рвы сменил вскоре монастырь за Волгой, кельи которого были превращены в казармы. Вместо лопат - карабины. Выгоревшее васильковое платьице сменила безразмерная солдатская гимнастерка, наспех подобранная не по росту старшиной зенитной батареи. Машу, пару месяцев поработавшую на совхозном коммутаторе, определили телефонисткой в 85-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, располагавшийся на острове Голодный посреди Волги, аккурат напротив вокзала, куда с особой жестокостью будут метить свои бомбовые удары немцы.
- На острове не земля, а песок белый, как сахар, - вспоминает Стрижова. - Закопали мы в него зенитки и сами закопались в землянки, где вместо кроватей или дощатых нар - земляные лежанки, присыпанные травой. А через остров защищать город пошли наши части. Солдатики, в основном сибиряки - ребята молодые, хорошо обмундированные.
Помогали нам рыть землянки.< И ни у кого из девчонок даже мыслей не было, что кто-то нас тронет. Так что не про нас это - "война все спишет". …А потом через Волгу и наш остров война раненых погнала. Кто - на плотах, кто - на лодках, иные - вплавь, в бинтах окровавленных, с культями вместо рук. Тонули, бедненькие, на наших глазах....
Первая бомбежка острова могла бы стать для Марии и последней: прямое попадание авиабомбы в зенитную позицию разметало тела девчат зенитного расчета по песку вперемешку с обломками пушки. Погибла Машина подружка-землячка Нина. А Марии не до смерти: у нее задача - держать непрерывную связь Сталинграда с Большой землей. А как ее удержишь, бесперебойную, если телефонный кабель во многих местах осколками посечен?
- Но ведь держали и держались, - говорит она. - Огромную катушку тяжеленную с кабелем на спину, и ползком вдоль провода. Рядом осколки, пули цвиркают, а мы скручиваем кабель да наращиваем. Потом взводный лейтенант научил кабель сматывать, чтобы катушки за собой не таскать.
Было ли страшно? Не то слово - ужасающе страшно. После шквального налета немцев отчаявшиеся девчонки решили с острова бежать. Выбросили из сумок противогазы, бельишко девичье вместо них запихали - молодость же... А немчура снова с неба на нас пикирует. И мы ревем, к Волге врассыпную бежим. Офицеры наперерез: "Куда, глупые, утонете же!.." Собрали плачущую девчачью гвардию, построили, отчитали как следует. Стали противогазы проверять, а там... Словом, трепки нам дали, к землянкам вернули, заставили карабины чистить. А они - все песком забитые.
Окопный быт - это тоже лицо войны. И далеко не женское.
- Меня и на гауптвахту раз посадили, - продолжает Стрижакова. - За что? Ночью заступили мы на дежурство. Старшина Ельчицкий принес новый боевой журнал и просит: "Маша, заполните его без помарок. Знаю, вы - аккуратная". Стала заполнять и не замечаю, что в сон меня клонит. Вроде, и не сплю, а страниц не вижу, но пишу - доверили же. Утром посмотрел старшина - и за голову схватился: "Мария, это что тут!?" Глянула я, и ужас охватил - вот так оправдала доверие! Страницы пронумерованы через пень-колоду: 1, 2, 3, 9, 15, 23... Сжалился старшина: "Огласке придавать не стану, но до прибытия командира роты пять суток посидишь на гауптвахте".
Марии разбираться приходилось не только с кабелем и полевым телефоном, но и с фашистскими стервятниками, атаковавшими Сталинград и прикрывавший его остров. Назначили ее быть наблюдателем неба.
- Еще на подлете научилась распознавать их "юнкерсы" и "мессершмиты" и с хвоста, и с крыльев. А они, кажется, остров наш в Волге решили утопить. В очередной налет не только зениткам нашим досталось, но и баржу с зерном метрах в двухстах от острова разбомбили. Накренилась она, но не затонула полностью. Проведал старшина, что в ней пшеница и просо, связал плоты: "Айда, девчата, за провиантом". Поплыли. Набрали зерна в кули да противогазные сумки - тут старшина на наше самовольство с противогазами глаза закрыл. Только мы во второй рейс отплыли, свалились "юнкерсы" из-за туч. Зенитки наши в прицелы не успевают их ловить. Мы - по кустам, плоты - в щепки. Баржу-кормилицу нашу добили. Тогда мы приноровились рыбу добывать: то оглушенную взрывами из Волги выуживали, то у местных рыбаков между боями на папиросы выменивали. Нам их по солдатской норме выдавали, но зачем они нам - никто из девчонок не курил.
За время обороны Сталинграда узнали зенитчицы и мужество ровесниц, летавших на фанерных По-2 - ночных бомбардировщиках.
- Когда в городе начались уличные бои, над островом в сумерках стал появляться маленький самолетик. Выключает над нами мотор и тихо планирует на немцев. Они его не видят, а летчицы из кабины вручную бомбы им на головы кидают. Боялись их фрицы и неспроста "ночными ведьмами" называли. А "ведьмам", как и нам - по восемнадцать.
После Сталинграда на Украину пошли мимо родительского дома. На пути стремительного наступления успела Маша вложить в треугольник солдатского письма маленькую фотографию с короткой, но по-девичьи радостной надписью на обороте: "Здравствуй, мамуся. Вот и я рядом с тобой". Рядом, но еще не вместе. До этого впереди еще была половина Европы с немецкими штурмовиками и бомбардировщиками в небе.
Свою Победу Мария встретила в Польше, успев принять участие в освобождении Кракова, Люблина, Радома.
- Как дети, радовались: обнимались, целовали друг друга, - вспоминает тот день наша героиня.
В родной "Комсомольский" часовой фронтового неба вернулась с орденом Отечественной войны, медалями "За оборону Сталинграда" и "За победу над Германией". Но было серебро тех медалей 22-летней девушки-фронтовички сродни серебру ранней седины, тронувшей виски юности.
Николай Кардашов
г.Лиски, Воронежская область
Источник: газета "Коммуна" N 15 (26037), 02.02.2013г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2013
