18.09.14
Чем пахнет космос?
Встречи | «Моя позиция следующая: мы должны полететь на Луну, и тот результат, который мы получим, будет кардинально отличаться от всех ожиданий, которые на сегодня у нас есть», - считает космонавт Сергей Крикалев
Сергей Крикалев (слева) и Владимир Рачук. Фото Александра Хомякова
В Воронеже побывал космонавт, Герой Советского Союза, Герой России Сергей Крикалев. Вместе с директором Научно-исследовательского института прикладной механики и электродинамики Московского авиационного института, академиком РАН Гарри Поповым он посетил Конструкторское бюро химавтоматики, где провел рабочую встречу с руководителем КБХА Владимиром Рачуком. После обсуждения текущих вопросов сотрудничества Сергей Крикалев встретился с коллективом предприятия и ответил на самые разные вопросы. Предлагаем читателям избранные фрагменты диалога.
Сотрудники КБХА проявили живейший интерес к гостю. Фото Александра Хомякова
- Вы дольше всех из людей были в космическом пространстве. Ваше мнение: одиноки ли мы во Вселенной, были ли в вашей практике следы внеземных цивилизаций?
- Вопрос можно разделить на два. Я думаю, не одиноки. Знакомясь с мнениями ученых, исследователей, я заметил, что больших разногласий по этому вопросу нет. Разница лишь в том, что одни говорят: внеземная жизнь есть чуть ли не у каждой звезды, другие считают, что она встречается редко. К сожалению, как космонавт я не могу сказать, что видел какие-то следы внеземных цивилизаций. Есть такой общепризнанный термин – неопознанные летающие объекты. Как показывает практика, способность опознавать летающие объекты весьма сильно зависит от квалификации. Для какой-нибудь бабушки, которая никогда не видела самолет, он будет неопознанным летающим объектом. Другой не сможет опознать метеорологический зонд. Но я все объекты, которые видел, опознавал.
- В каком году может быть осуществлен полет российского экипажа на Луну?
- Пока действующими планами предусмотрено осуществить это к 2030 году. Я считаю, что этот план может быть выполнен легко и даже раньше. Если вернуться к 60-м годам прошлого века, тогда не было компьютерных технологий, такого опыта создания сложных технических систем.
При этом все было сделано в течение нескольких лет: были созданы корабли, способные преодолевать земное притяжение и выводить человека в космос, построены такие сложные ракетно-космические комплексы, как ракета "Сатурн-5", доставившая американцев на Луну, или наша Н-1. Хоть и говорят, что создать новую сверхтяжелую ракету получится за 15-20 лет, я думаю, эту задачу реально выполнить и за десять лет.
Важна цель. Помню, пять-шесть лет назад, когда обсуждались перспективы освоения Луны, встал вопрос: "Зачем нам туда лететь?" Я тоже принимал участие в этих дебатах.
Моя позиция следующая: мы должны полететь на Луну, и тот результат, который мы получим, будет кардинально отличаться от всех ожиданий, которые на сегодня у нас есть.
Зачем нам туда лететь? Когда Колумб отправлялся в экспедицию, он ведь не собирался открывать Америку, он искал короткий путь в Индию. Так же и мы сейчас не представляем себе результата, к которому приведет освоение Луны. |
Здесь многое будет понятно на аналогиях. Когда Колумб отправлялся в экспедицию, он ведь не собирался открывать Америку, он искал короткий путь в Индию. И пытался убедить тогдашних "спонсоров" в необходимости такого плавания, выделения на него денег. Любой из его аргументов мог быть тогда успешно оспорен критиками, как и сейчас любая аргументация полета на Луну. Но если бы кто-то из будущего сказал Колумбу и его спонсорам: "Ребята, вы сейчас откроете Америку, а потом оттуда с мыса Канаверал будут стартовать космические корабли к звездам, Детройт станет промышленным центром автомобилестроения и так далее", - я думаю, такую аргументацию сочли бы верхом сумасшествия. Так же и мы сейчас не представляем себе результата, к которому приведет освоение Луны. А ведь характерной особенностью человечества, да и всего живого, является стремление занимать все доступное ему пространство. Как только у нас появляется возможность лететь на Луну, Марс, еще куда-то, мы должны это делать в силу своей природы.
- Как менялись ваши ощущения от полета к полету?
- Когда летишь в первый раз, идешь, по сути, в неизвестность. Не знаешь, как отреагирует организм. Значение придаешь лишь тому, что наконец-то летишь. Во второй раз волнения больше, так как возникает чувство ответственности. Во-первых, потому что знаешь, что тебя ждет, во-вторых, несешь ответственность за напарника, которого надо страховать. Возникает понимание, что ты на вершине огромной пирамиды, в основании которой труд тысяч людей, ученых на протяжении не одного года, большое количество дорогого оборудования.
В каждый момент времени космонавт должен иметь минимум две точки зацепления. Если неправильно застраховался, жить будешь ровно столько, на сколько хватит ресурсов скафандра. Это пять-шесть часов. При этом шансов вернуться к станции при отрыве нет практически никаких |
Я думаю, американцы достаточно точно сформулировали, как меняются ощущения от полета к полету: в первый раз неважно куда и с кем, во второй раз уже думаешь о работе, постоянно просчитываешь все возможные ситуации, в третий раз думаешь, с кем летишь, насколько комфортно будет выполнять с ним миссию. Правило действует такое же, что и в спорте: защищать титул сложнее, чем его завоевывать.
- Вы не один раз выходили в открытый космос. Какие ощущения испытываешь там?
- Скафандр за все это время не сильно поменялся. Весит он, к слову, 120 килограммов и представляет собой космический мини-корабль с автономными системами жизнеобеспечения. В нем мы передвигаемся в открытом космосе по станции. Сравнить это можно с работой альпиниста на отвесной скале.
Одно из главных правил работы: в каждый момент времени космонавт должен иметь минимум две точки зацепления. Если неправильно застраховался, жить будешь ровно столько, на сколько хватит ресурсов скафандра. Это пять-шесть часов. При этом шансов вернуться к станции при отрыве нет практически никаких. Выход из шлюзовой камеры похож на прыжок с парашютом. Инстинкты категорически против, так как для человека противоестественно шагать в пустоту, хоть умом и понимаешь, что каждый из двух страховочных тросов на разрыв держит две тонны. Вначале, когда цепляешься карабинами к станции, руки все равно отпускать не хочется. Только потом начинаешь выполнять ими какие-то полезные операции. По возвращении на станцию и снятии скафандра ощущаешь какой-то легкий запах. То ли перегретого металла, то ли топлива. Мы его назвали запах космоса. Кстати, не только мы, но и американцы подтверждали, что чувствуют его.
- Как попасть в космонавты?
- Подать заявление. Долгое время в космонавты отбирали только из военных или сотрудников "Энергии". С 2012 года у нас в стране проводят открытый конкурс среди людей с высшим образованием. Заявки подавали даже гуманитарии. Правда, предпочтение пока отдается технарям. Плюс к этому придется пройти медкомиссию, которая предъявляет ряд жестких требований к здоровью будущих космонавтов. В целом мы заинтересованы, чтобы база отбора была как можно более широкой, поэтому возможностей сейчас попасть в отряд космонавтов гораздо больше, чем в советское время.
- Как вы оцениваете уровень американских и наших разработок в космонавтике?
- Уровень, как мне кажется, примерно одинаковый. В чем-то мы лучше, в чем-то они. Различалась, пожалуй, система подготовки космонавтов. У нас длительные полеты были не редкостью, поэтому тренировка на Земле основывается на понимании. У них полеты были в основном кратковременные, поэтому их тренировка основывается на заучивании алгоритма действий по программе полета. Они раньше расписывали весь полет по минутам. Мы же привыкли вести себя по обстоятельствам. Когда мы начали совместные полеты на МКС, они тоже вначале пытались расписывать подробно программы полета, но мы им сказали: ребята, не стоит это делать, пройдет неделя-другая на орбите и возникнут обстоятельства, которые внесут коррективы в ваш алгоритм. И они убедились, что заучивание не всегда полезно при подготовке.
- Действительно ли есть традиции перед стартом? Просмотр "Белого солнца пустыни", например.
- Это правда. Я сам пытался разобраться, как возникла эта традиция. Выяснилось следующее. Перед стартом космонавты около 20 дней находятся в карантине. С ними остается только узкий круг специалистов. Естественно, кроме подготовки надо как-то коротать досуг: стали показывать через проектор разные фильмы. Так случилось, что когда-то последним фильмом перед стартом стало "Белое солнце пустыни". Потом опять, случайно, оно. А на третий раз оказался другой фильм, и что-то в полете прошло не гладко. Начали разбираться в причинах. Тут и вспомнили сразу - фильм-то не тот перед полетом посмотрели! В общем, традиция прижилась.
- Можете ли вы вспомнить в своей практике веселый случай?
- Муса Манаров, заядлый радиолюбитель, привез в свое время на станцию "Мир" любительскую радиостанцию. С ее помощью можно было выйти на связь с радиолюбителями на Земле. Когда он передавал мне вахту на станции, то отдал ряд контактов, которые уже к тому времени установил с радиолюбителями Земли. Одним из них оказалась учительница из Австралии по информатике. Она знала только пару слов по-русски, поэтому мы общались на суржике из англо-русских слов. Благодаря общению с Мусой и позже со мной она стала настоящей знаменитостью у себя на родине, про нее писали журналисты. Когда к нам не прилетела смена, которую мы ждали по плану, она на очередном сеансе радиосвязи с ужасом спрашивает: "Наши журналисты пишут, что тебя забыли на орбите, что ты уже никогда не сможешь вернуться на Землю, сильно болен и умираешь там в космосе!" А я ей отвечаю: "А я вот смотрю отсюда на вашу Австралию и вижу, что вы на самом деле там все вверх тормашками живете и газеты вверх ногами читаете".
Позже она мне как-то сообщает с возмущением: "Я недавно упала с велосипеда и сломала ногу. Представляешь, когда меня доставили к врачу, он вместо того, чтобы поинтересоваться моим самочувствием, спрашивает: "Ну, как там космонавт поживает?.."
Долгое время в космонавты отбирали только из военных или сотрудников "Энергии". С 2012 года у нас в стране проводят открытый конкурс среди людей с высшим образованием |
Другой интересный случай был над Южной Америкой. Был вечер, ЦУП уже отстал со своими расспросами, рабочий план я завершил и решил выйти в любительский радиоэфир. Увидел доступный позывной, связываюсь. Как обычно, в начале беседы обмениваюсь с собеседником данными своей аппаратуры, ее мощностью. "Какой хороший у тебя сигнал, чистый!.." - говорит мне собеседник. "Так у меня антенна высоко", - отвечаю я. "Да нет, моя выше", - говорит тот. Заспорили. В конце концов, он возмущенно говорит: "Я - дальнобойщик, еду сейчас на вершине горного перевала, и выше моей антенны в окрестностях быть ничего не может". Я ему отвечаю: "А я советский космонавт, лечу сейчас над тобой на орбитальной станции "Мир" несколькими сотнями километров выше". Он, конечно, не поверил, но когда я стал уходить за горизонт и сигнал стал медленно затухать, видимо, все-таки сообразил, что я говорил правду.
Записал Александр Кажикин,
пресс-служба ОАО "КБХА"
Справка "Коммуны"
Сергей Константинович Крикалев - советский, российский космонавт, мировой рекордсмен по пребыванию в космосе - 803 суток за шесть полетов. Свой первый полет совершил на корабле "Союз" к орбитальной станции "Мир" в 1988 году. В мае 1991 года вновь отправился на советскую станцию. Пробыв на "Мире" почти год, весной 1992 года вернулся на Землю уже в другую страну и был удостоен золотой Звезды Героя России с порядковым номером один.
В 1994 году стал первым российским космонавтом, совершившим полет на американском шаттле. В декабре 1998 года в составе экипажа шаттла "Эндевор" побывал с первой краткосрочной миссией на Международной космической станции, а в октябре 2000 года отправился в первую долговременную экспедицию на МКС.
Шестой полет совершил в 2005 году, отработав на станции полгода. Пять лет возглавлял Центр подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина. В настоящее время - заместитель руководителя Центрального научно-исследовательского института машиностроения по пилотируемым проектам.
Источник: газета "Коммуна" N 129 (26345), 18.09.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014