На днях я вернулась с приграничного с Украиной города Гуково. Того самого, где в минувшие выходные был закрыт пункт пропуска после того, как со стороны Украины начали стрелять. С благословения участников происходящего по ту и эту стороны границы, расскажу о том, что видела и слышала. А еще о том, зачем, собственно, ездила.
Юлия Лысякова
Как меня вообще сюда занесло?
Точно так же, как и в волонтерство, – по простой цепи случайностей. Занималась себе в туристическом клубе и посещала разные мероприятия спортивно-увеселительного характера. Ненароком оказалась в организаторах одного из них. Задумали мероприятие волонтеры, а тем временем в городе появились беженцы с юго-востока (ради которых, собственно, это все и пишется). Задумывалось мероприятие по принципу - провести хорошо время, а заодно и людям помочь (по крайней мере, я так думала - поначалу…).
Отправились в один из лагерей, ставших местом приюта бежавших от войны людей. На месте стало очевидным, что единичной акцией дело явно не ограничится.
Социальные сети, съедающие наше время, которого и так нет, - явное зло. Но иногда... Я кинулась искать волонтеров по «контакту», а натолкнулась на пост об автоколонне из Нижнего Новгорода, везущей гуманитарную помощь Донбассу через Воронеж, где должна была быть догрузка. Желающих участвовать приглашали присоединиться - требовалось больше помощников, а заодно и больше свидетелей происходящего. К тому же речь шла и о вывозе беженцев в Нижний Новгород, а в Воронеже, как я слышала, к выходным открывался еще один детский лагерь для их приема...
Это было в четверг. А в пятницу вечером мы уже грузились возле торгового центра "Твой дом".
Гуманитарная помощь: средства и Люди
Всей автоколонны оказалось пара "ГАЗелей" - к тому времени уже основательно загруженных собранной в Нижнем Новгороде и Москве "гуманитаркой" - нескоропортящиеся продукты и медикаменты, перевязочные материалы и детское питание, памперсы и бронежилеты.... Часть груза переправлялась для детского дома в Горловке, часть - для ополчения. В Воронеже груз был основательно дополнен...
Замутивший всю эту акцию Сергей Пчелинцев - помощник депутата, живет в Нижнем Новгороде. Он - многодетный отец. А еще - координатор Центра помощи семьям и движения "В защиту Детства". В общем-то, ему хватает забот и своих, и чужих, связанных, например, с пресловутой ювенальной юстицией. Политика - тоже дело, затратное по усилиям. Но он едет на помощь Донбассу.
Его сопровождает москвичка Людмила Елькина. Полгода назад она решила помочь представляемому Сергеем движению, потому что самой главной ценностью для нее являются дети, хотя своих пока нет. Принесла деньги и вещи и - осталась. Теперь вместе с Сергеем едет на помощь Донбассу.
Координатор Федерального движения "В защиту детства" Сергей Пчелинцев. Фото Юлии Лысяковой
В Воронеже также есть сочувствующие и участвующие. Здесь их двое - Оля и Аня, многодетная мама. (Через два дня Оля сорвется в ту же Ростовскую область с автобусом, нанятым небезызвестным в городе центром поддержки материнства и детства, - забирать с границы полсотни детей. Центр специализируется на помощи одиноким беременным женщинам и матерям. Ему хватает этих забот и часто не хватает средств. По звонку из штаба ростовских казаков с просьбой забрать детей люди срываются и едут, хотя на момент отправления еще не собрано достаточно средств для оплаты автобуса). Они встречают колонну из двух легковушек, набитых собранной в Воронеже помощью.
И пока мы дожидаемся, подходят люди - социальные сети сделали свое дело. Несут все те же медикаменты и продукты, цена которых где-то возрастет до цены спасенной человеческой жизни: в Горловском детдоме голодают дети, а на войне, как известно, как на войне...
Мы едем на границу
Около десяти вечера мы отправляемся в путь. По дороге я вникаю в происходящее. Знаю я лишь, что едем в Ростовскую область - все прочие границы закрыты. Но куда конкретно? На чем будем вывозить людей, имея пару убитых грузовичков, где места только для нас троих, включая водителей? Как будем передавать "гуманитарку"? До меня начинает доходить, что блокпосты - это очень близко к местам боевых действий....
Через пару часов поездки муж присылает sms-ку: "Обстреляли Новошахтинск. Куда тебя понесло???" Но не поворачивать же назад ....
Преграды в общении, естественные для малознакомых людей, рушатся на первой же заправке. Мы хохмим по всем поводам сразу. С нашими водителями это запросто - это двое веселых молдаван, Жора и Паша. Общаясь на родном языке, они щедро украшают свою речь легко узнаваемыми выражениями, которые не процитируешь....
Парни отлично понимают, каково это - лишиться привычных условий жизни. Их семьи в Молдавии, а работают они в России, постоянно мотаясь между двумя государствами с Украиной посредине. Поэтому, будучи людьми, нанятыми за деньги, они горячо сочувствуют тем, ради кого это делается. Позже, когда понадобится пересекать границу, я услышу в их диалоге пару мне известных, хорошо подходящих для краткой характеристики ситуации слов... И Паша, у которого в Молдавии четверо маленьких детей, твердо скажет: "Надо!"
Едем почти всю ночь. К двум часам становится понятно, что ребятам надо поспать хотя бы часа полтора. Оставив их в машинах, гуляем вокруг очередной заправки, болтая обо всем на свете, как будто мы знакомы лет сто, травим анекдоты и рассуждаем о проблемах образования в России. Потом будим водителей и едем дальше.
Из-за остановки в пути мы меняем маршрут: собирались в Изварино, теперь едем в Гуково. Утром узнаем: Изваринскую таможню ночью обстреляли...
Гуково: жизнь у границы
В Гуково трудно представляется, что до границы с Украиной - лишь несколько километров. Маленький городок, словно застрявший во временах моего пионерского детства: новостроек крайне мало, помимо привычной для всех городов статуи Ленина нет-нет, да и попадается бюст Сталина, наружная реклама изобилием не потрясает. Все работает в режиме, обычном для малых городов России, где жизнь не напрягает излишней суетой. Все вроде как всегда, но украинские номера машин встречаются поминутно - одни покидают страну, другие ждут - не закончится ли все это, нельзя ли будет вернуться... Ночью, говорят местные жители, были слышны выстрелы.
В Гуково открыты пункты временного размещения беженцев. Возле одного из них мы и размещаемся - это общежитие Гуковского филиала одного из шахтинских колледжей. Учебный корпус здесь же, и параллельно происходящему здесь идет своим чередом обычная жизнь - во дворе толпятся выпускники с цветами. Глядя на них, я вдруг соображаю - а ведь ребятам как раз в армию, если что. А заодно вспоминаю: моему собственному стукнуло шестнадцать, и до призывного возраста рукой подать...
Общежитие переполнено беженцами, и больше шести дней здесь не держат. Отсюда будут переправлять группу людей в Нижний Новгород. Пока не ясно, как: ростовские автоперевозчики ломят жуткие цены, видимо, не понимая, что это скрытая форма мародерства.
Подумав, посовещавшись с волонтерами-ростовчанами, Сергей решает все быстро и просто - люди поедут на поезде из соседнего с Гуковым городка Зверево, сам он отправится с двумя семьями, решившими ехать на собственных машинах. Сейчас люди уже на месте - разобраны по нижегородским семьям.
Сергей поминутно созванивается с ополченцами, а по ту сторону границы ждут возможности принять наш груз. Таможню все не открывают, и я хожу по общежитию и ищу желающих поехать в Воронеж. Воронеж кажется людям далеким, они хотели бы остаться поближе к границе - вдруг все скоро закончится, и они смогут вернуться домой? Пока они колеблются, я слышу команду "По машинам!": от ополченцев пришел сигнал об открытии границы. Мы уезжаем передавать им "гуманитарку", и "мои" беженцы остаются "на потом". Однако "потом" не случилось...
На границе
Слегка заплутавши по дороге на таможню, мы наталкиваемся на пограничника. На вопрос, далеко ли до войны, он, пожимает плечами: "В общем-то, в шестистах метрах отсюда - танки, БТРы ...."
Между Гуково и таможней - палаточный лагерь МЧС для тех, кто пересек границу и кому пока некуда деться. Но МЧС и волонтеры работают, отправляя людей дальше - в города принимающей их России. Чуть отъехав от лагеря, мы упираемся в длинную вереницу машин, выстроившихся в сторону Украины. Как это понимать? Неужели они хотят обратно?
А все очень просто - этих людей накануне вывели из-под обстрела в Изварино и впустили в экстренном порядке в Россию. Теперь им нужно пройти через таможню, чтобы, оформив миграционные документы, уехать в Россию. Возможно, навсегда...
Палаточный лагерь беженцев у границы. Город Гуково Ростовской области. Фото Юлии Лысяковой
А мы все никак не передадим "гуманитарку". Схема очень простая: добиться, чтобы нас пропустили через таможню на нейтральную территорию, где нас встретят ополченцы, там перегрузить им все наши "гостинцы" и выехать с таможни. Но тут начинаются помехи - на наше и ополченское счастье...
В Россию. Фото Юлии Лысяковой
Наши фургоны стоят у самого КПП, но выясняется, что у нас недостаточно для провоза груза документов - накануне ужесточили таможенные требования. Пока начальство таможни решает наш вопрос, мы торчим под дождем у КПП, радуясь, что нас поливает: пока идет дождь, не стреляют. Единственный сотрудник КПП - женщина-прапорщик - загоняет нас от дождя к себе в стеклянную будку, "Хоть и не положено!". Вместе с нами туда забегает женщина с корзинкой, в корзинке - вислоухая кошка, сжавшаяся в комочек, напуганная. Хозяйка говорит, что "британка" три дня не выходила из корзинки. На таможню они пришли пешком...
Дождь кончается, а мы все еще на КПП. Отсюда войны не видать и не слыхать - ни танков, ни БТРов, ни выстрелов, хотя мы и знаем, что это может измениться в любой момент. С КПП виден кусочек Украины, и небо над ним такое же, как и над Россией. Очень тихо, и даже вереница машин не нарушает эту тишину. Но что-то в этой тишине тревожит...
К КПП подходят четверо новобранцев-ополченцев - русские парни прибыли на помощь ДНР. Вид у них бравый - камуфляж, вещмешки и... бутылки молока... Видимо, для храбрости они неплохо "приняли на грудь", вот и задираются. Но - глядя на виднеющийся кусочек Украины, - хочется их расцеловать.
Из ворот КПП выезжают и выходят люди. Едут машины, набитые вещами, на которых сидят пассажиры, упираясь головой в крышу. Выходят матери с детьми. У одной - четверо, муж в ополчении, денег у нее, в переводе на наши, - аж семьдесят рублей... Вышла старенькая бабушка, опираясь на палочку... Беженцы рассказывают, как накануне ополченцы выводили их в Изварино из-под огня, прикрывая собой.
Понимая, что время идет, решаю отправиться в палаточный лагерь, куда мы хотели наведаться за беженцами после передачи груза: от КПП до лагеря - всего пара километров. Ростовчанин-волонтер Женя вызывается меня отвезти, а волонтер из Нижнего Новогорода Тоня - помочь с организационными вопросами.
В лагере нам очень рады, сотрудники МЧС мигом кидаются оформлять желающих уехать. Мы начинаем составлять списки, когда у Тони зазвонил телефон. Побледнев, Тоня бросает мне: "Юля, бегом на трассу! В машину!" В машине я узнаю: с той стороны начался обстрел, и организовать коридор для приема помощи ополченцы не могут.
Мы соображаем, что не случись бюрократических проволочек и получи ребята наш груз, их расстреляли бы на обратном пути...
А куда едем мы? В Новочеркасск - у ополченцев там база.
Новочеркасск, казачья станица
Около часа мы добираемся, и нас встречают казаки. С ними - Любовь Корсакова, депутат ЛНР, которой прямо на месте встречи мы рассказываем на камеру о произошедшем в Гуково. Комментарий звучит немедля: "Закрылась последняя "белая" (законная) граница. Остался лишь "черный коридор", по которому перемещаются с боем". Это означает, что именно так поедет и наш гуманитарный груз - часть груза для детей в Горловку, часть - в Славянск и Краматорск.
Через несколько дней мне перешлют письмо-отчет из Горловского детского дома: "Горловка для детей! спасибо огромное всем, кто собрал такое чудо для наших деток! Дай вам всем Бог Ангела Хранителя! Посылаю первые фото-отчеты. Завтра закончим разбирать и будем распределять! Спасибо еще раз! Кому буду отправлять - буду присылать фото отчет! Анастасия Белоусова-Щербак".
Думаю, комментариев тут не требуется...
Здесь же Любовь Александровна начинает рассказывать о происходящем по ту сторону: информация о детях, которых расстреливают, неполная - таких случаев намного больше, чем передают в СМИ. В расстрельных ямах находят людей с вырезанными органами. По "черному коридору" выбираться иногда безопаснее, чем легально. Так, во время полуторадневного перемирия (!) один из лидеров движения, выйдя по "черному коридору", услышал: "Твои жена и дочь в общей яме" - он отправил их легально, думая об их безопасности. (Вчера пришло сообщение от луговчанина: "Прошла информация, что расстреливают автобусы с грузами и людьми. Допустим, два пропустили, оставшиеся два нацгвардия расстреляла. Будьте аккуратны при передаче грузов, и перевозке людей"...)
Любовь Александровна носит камуфляж и ездит по "черному коридору", но, рассказывая леденящие кровь вещи, плачет, как и любая женщина.
Мы спрашиваем: есть ли доказательства этих фактов? Есть, говорят нам. Но обнародованы они будут после войны - когда придет необходимость расследовать военные преступления. Скорее бы...
Едем в станицу, в казачий штаб. Если бы не люди в камуфляже и машины, я бы подумала, что оказалась во времени "Тихого Дона": плетеные изгороди и лошади, курени и сараи...
Наш груз наконец-то снимают с машин и под командованием Любови Александровны распределяют по двум направлениям: "Горловка" и "ополчение". Мы фотографируем процесс, но нас предупреждают - лиц ребят не снимать: им сегодня же ночью возвращаться туда, где идет война. Вскоре весь штаб забит так, что я удивляюсь: как это вместилось в два грузовичка?
Пока мы пьем чай, выясняется: казачий штаб занимается и отправкой груза и людей на юго-восток, и отправкой беженцев в города России. В общем, спасением человеческих жизней.
Нам еще много чего можно было бы успеть сделать: например, вывезти из Гукова часть людей в Воронеж. Но у нас кончились деньги, и мы уезжаем назад. Разумеется, чтобы вернуться - следующая поездка уже запланирована.
Ради чего все это пишется?
Ростовская область переполнена беженцами. То, что называется гуманитарным коридором, на самом деле не заканчивается у ворот КПП. Наоборот - отсюда начинается путь беженцев в Россию.
Часто приходится слышать: заниматься беженцами - прежде всего дело государства. Но делом государства это станет лишь в том случае, если статус беженца станет официальным не только в приграничных областях, где введено чрезвычайное положение. То есть, если государство вступит в войну. Но, боюсь, тогда мало кто сможет сказать - не мое, мол, дело...
...На днях я вернулась с приграничного с Украиной Гуково. А сегодня, в ночь, мы едем туда вновь. За детьми и их матерями.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014