Имя в искусстве
Одной из фигур, определивших лицо Четвертого Платоновского фестиваля, оказался актер и режиссер Антон Адасинский. Он не только показал нам «Острова» своего театра "Дерево", не только подготовил специально для Воронежа проект "Полночный баланс", но и во время парада уличных театров на проспекте Революции выступал как представитель легендарной группы "АВИА". Позже именно ее выступление, уже в полном составе, стало яркой точкой в программе Платоновфеста.
Антон Адасинский на концерте "АВИА". Фото Михаила Квасова
Пресс-конференция Адасинского в Доме журналистов показала его воронежским журналистам в совсем иной роли. "В образе" Антон обычно молчит либо кричит, а тут предстал замечательным рассказчиком. Несколькими фрагментами той беседы мы решили поделиться с вами.
- "Полночный баланс" - под таким названием очень давно был у нас в Финляндии интересный эскиз на воде. И не было возможности к нему вернуться. А здесь нашли подходящее место и хотим часть того спектакля восстановить. Но это совершенно новая работа. Проект принадлежит одному месту, он неперевозимый. Я приехал в Воронеж осенью, посмотрел место. Потом мы с ребятами набросали этюды, придумали декорации. Все это делали на бумаге, с маленьким макетом в Дрездене – построили там маленький Воронеж. В конце концов все изменили и сделали заново. Тему дает обычно место. Очень было приятно, что мы сможем в одном месте соединить три стихии - земляпесок, переход с берега в воду и сама вода.
…Когда начиналось "Дерево", мы пытались избегать слов "актер" и "театр". У нас было сложное отношение к актерским техникам, школам. Казалось, что если начнем работать в рамках слова "театр", то изначально попадем в шкаф на некую "полочку". Поэтому первые годы нам помогало словосочетание "группа "Дерево". Мы делали музыку, кино, книжки, фотоальбомы, играли концерты. Нас относили к театральному рок-н-роллу - как людей, которые делают свой материал, живут свободной жизнью, без режиссера, сценариста, завлита. Это была компания людей, сильно доверяющих друг другу. А я - чем-то вроде дуршлага... И получался спектакль, который на всех действует по-разному. Кому-то запомнилась одна сцена, кому-то - все, кто-то помнит только энергетику, а больше ничего. У нас не было задачи стать театром.
Тогда в Питере было очень сильное разделение между студийной вольницей и монстрами, забиравшими все деньги и ставившими Островского. Мы с ними никак не пересекались. Жили очень бедно, но студий было много - в каждом ЖЭКе, в каждом подвале выступали замечательные ребята. Выжили, конечно, не все.
Умер театр или нет? Раньше мы довольно радикально смотрели на этот вопрос. Сейчас я понимаю: театр не умер, он ферментирует будущее театральное пространство. Есть, например, Маринка. Там поддерживают старую школу. И это очень важно - чтобы люди делали такие вещи, умели так говорить, так интонировать, так доносить мысль. А вот у тех, кто в промежутке между классикой и таким авангардом, как "Дерево", не получается ни то, ни другое. Для авангарда они слишком несвободны, для классики - необразованны. Занимаются неким заполнением дыры: полутанцами, полуматом, полуерундой - этот блок стал совсем неинтересен. Имен не хочу называть. Критику конкретного режиссера не могу себе позволить, потому что не знаю всего. Нужно знать все его спектакли, а я много лет в театр не хожу. Завязал об этом думать - просто делаю свое дело, и мое мнение может оказаться устаревшим. Вдруг что-то крутое сейчас появилось? Назовите - пойду посмотрю.
...С "АВИА" мы записываем новый альбом. Он называется Aircraft. Уже выступали с черновиком этого спектакля. Там совсем другая музыка, уже за границей маразма. Думаю, скоро будет премьера. Это большая работа. Представьте себе римскую, имперскую лестницу, уходящую в небеса, а там сидит позолоченный Николай Гусев и играет на шести инструментах. Много будет видео, хроники, веселой и страшной. Это посвящение человеку созидающему. Как сказал Мандельштам, "Есть блуд труда, и он у нас в крови".
...Группа "АВИА" была великим стебаловом. А сейчас это все - в точку. Вот люди ходят правильно, строем, одеты в белую рубашку... Хорошо причесанные, легкий парфюм, прекрасные ритмы... Никаких рогов, тату, пирсинга. Вот он, образец сегодняшней культуры! Нас спонсировать надо, чтобы это стало школой.
А какие стихи! "Проснись и пой", "вперед", "шагом марш"! То, что надо!
...Я не буду в этом году набирать курс в Воронежской академии искусств. Сначала нужно разобраться с моей ответственностью перед ребятами, которых я мог бы сейчас набрать. Многие вопросы сейчас не решены. Моя работа в Воронеже будет абсолютно очной. Здесь нужно работать. Для этого - решить ряд вопросов. Со стипендией, с общежитием... Пока, наверное, проведу мастер-класс для ребят, которые учатся на драме, чтобы понять, чему их учили и насколько они подвижны, чтобы войти в другую систему актерской работы. И не будет ли конфронтации между теми, кто занимается некоей системой обучения актеров, и нашими практиками. Если человек занимается только по Станиславскому и ему не нужен Брехт, будет очень сложно. Одна из задач моих в эти месяцы - познакомиться с педагогами. А там - посмотрим.
...Участвуя в параде уличных театров, удовольствие мы получили огромное. Выступление на грузовике - это формат "АВИА". Агитпоезд! Оказалось, в Воронеже народ знает тексты и речевки. Мы еще не начали, а снизу уже читают стихи. Помог ли парад иначе увидеть город? Конечно! Я же видел глаза людей. У меня практика уличных выступлений большая.
Наткнешься порой на взгляд цыганки - потом нога будет болеть пять лет. А тут - полный позитив. Дети бегают, бабки подплясывают. Хотя у меня движения странные...
Здесь очень быстро реагируют на праздник. Если смешно - сразу смеются, сразу хорошо. В Германии подумают сначала, пошлют е-мэйл, снимут телефоном, отошлют в Инстаграм... В Италии другая проблема. Я еще ничего не начал - уже смеются и тут же забывают.
...Снимаясь в сокуровском "Фаусте", я впервые столкнулся с большим кино. Не по формату и деньгам. Речь идет о том, что режиссер видел все кадры своего фильма, кино уже было у него в голове. Места для импровизации не было. Но по законам "Дерева" я так не могу! И через неделю съемок стал предлагать свои варианты. Сокурову было, наверное, непросто, но он меня поддержал. Оказывается, даже в такой огромной машине, как съемки, у актера есть возможность помогать фильму. Очень многое было придумано мной, чтобы занять в "Фаусте" место, какое я хотел. Сокуров понял, что роль развивается немножко в другую сторону, и придумал гениальный трюк. У меня много эпизодов, где я стою спиной. Он знал, что потом, когда фильм сложится в голове, на мою спину наложит другой текст. И вот я прихожу на премьеру. Сцена в церкви. Голос за кадром: "Здесь кто-нибудь верит в бога?" И мой голос: "Я".
...И Слава Полунин, и Сергей Курехин - учителя, которых я всегда рад упоминать. С Полуниным я работал четыре с половиной года. Благодарен ему за то, что он в каждом человеке мог найти то, что из него нужно вытаскивать. Не боялся говорить: "Не будешь ты клоуном, иди в администраторы". Объяснять, что достойно быть не только актером, но и техником, и звуковиком. Он научил меня, что только романтика высокого класса должна быть в клоунаде. Остается только то, что романтично, говорит о любви. Просто пендали не останутся. И дрессировка котов не останется, как бы мы ни любили котов. Должна быть высокая струна! Как у Енгибарова, Никулина, Карандаша. Как у Ролана Быкова, хотя он не был клоуном... Высокая точка отсчета нужна! Слава мне помог найти свою дорогу. Мы с ним делали спектакль-дуэт "Сны", и он сказал: "Антон, твои этюды и мои - это разные системы. Иди своей дорогой, потому что иначе мы развалим тебя или "Лицедеев". Я пошел своей дорогой, собрал "Дерево", начал сотрудничать с "АВИА". Мы со Славой стали отдаляться, но остались друзьями. У нас много общих проектов, но дорога у каждого своя.
...В курехинскую "Поп-механику" попал, еще работая в "Лицедеях". Я там пел песню "Море встает, за волною волна". Сереже невозможно было отказать. Звонит он Эдуарду Хилю и предлагает спеть обмотанным в полиэтилен. "А я не вспотею? Ну давай, Сережа, приду!". Или говорит группе "Кино": "Цой, ты всех выводишь на сцену, раздаешь игрушечные пистолеты. Все ложатся на пол, играем в войнушку". Цой отвечает: "Сережа, это очень классно. Я давно мечтал это сделать". Все идеи принимались. Он сбивал нам мозги напрочь. В том числе потому, что был музыкант-виртуоз. Когда человек - профессионал, к нему сразу высокое доверие.
Очень повлиял на меня весь этот питерский клан - Африка, Новиков... Отдельный кусок российской культуры, к которой я не относился, потому что не курил марихуану и считал, что веду здоровый образ жизни, занимаясь танцами. А они жили совершенно по-другому.
...Поскольку "Полночный баланс" играем в "Алых парусах", надо учитывать, что дистанция между исполнителями и зрителем большая - не сыграешь тонкости. Придется какие-то вещи рубить топором, делать жирными мазками, двигаясь куда-то в сторону Мейерхольда. Я жду, что люди, которые придут на представление, поймут: и такое бывает. Что на их пляже, где пластиковые стаканчики валяются, можно создать и такую энергетику. И место изменится для них раз и навсегда.
Записал Виталий Черников
Источник: газета "Воронежская неделя" N 26 (2167), 25.06.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014