Борис Ваулин
Окончание. Начало в NN 50, 51
Поскольку на этих данных и основывалось обвинение, то, очевидно, по мнению следствия, организаторы здравоохранения обязаны были найти продавцов, которые бы, забыв о прибыли, заплатили таможенные и страховые взносы, бесплатно доставили медицинские приборы в ЛПУ Воронежа и области, распаковали их, смонтировали, ввели в эксплуатацию, обучили медперсонал и обеспечили бесперебойную работу за свой счет в течение двух лет гарантийного срока. Вот тогда государство не понесло бы ни копейки убытка, и врачи удостоились похвалы. Сообразуются ли предполагаемые действия фирм с принципами частного бизнеса, говорить излишне, но, видимо, в понимании прокуроров вполне сообразуются.
В рыночной жизни принципиально иные отношения, но следствие не стало их анализировать. Медсанчасть N33 Нововоронежа, например, принадлежит Федеральному медико-биологическому агентству, которое и закупает технику для города атомщиков. Стоимость японского 64-срезового томографа AQUILION с принадлежностями фирмы Toshiba, закупленного в мае 2008 года, обошлась ФМБА в 88,5 миллиона рублей. Надо думать, что москвичи тоже умеют деньги считать и мониторинг вести. Тем не менее для областного минздравовского здравоохранения сумели купить точно такой же аппарат за 77,1 миллиона, хотя его начальная цена обозначалась в 80 миллионов рублей. Есть разница?
Кстати, когда сторона защиты обвиняемого стала ходатайствовать о приобщении к делу информации о стоимости медоборудования, покупаемого для МСЧ N 33, ей было отказано, поскольку, по мнению обвинения, эти данные не имели отношения к расследуемому делу.
Обвинение руководителя организации в злоупотреблении должностными обязанностями – серьезная штука. Человеку доверили какой-то участок государственной службы, материальные средства, финансовые ресурсы, а он вместо того, чтобы поднять дело на новую высоту, не только не справился с поручением, но при этом старался отщипнуть в свою пользу хороший кусок общественного пирога.
Не стоит скрывать: примеров на этот счет масса. Одни, как курочка по зернышку, клюют не переставая, другие, словно снегопогрузчики, широкими ладонями гребут. К сожалению, и среди людей в белых халатах таковых немало встречается.
Но к Михаилу Иванову какое это имеет отношение? Никакого! Как он злоупотреблял своими обязанностями? Может быть, получив распоряжение о закупке оборудования, «пальцем о палец» не стукнул и провалил задание? Нет, вся подготовительная работа была проведена, и торги не вызвали никаких нареканий. Может быть, договорился с предпринимателями "схимичить" на закупочных ценах? Нет. Как выяснилось, стоимость каждого аппарата была обоснована.
Возможно, на результаты самого конкурса пытался повлиять? Тоже нет, потому что членом конкурсной комиссии Михаил Васильевич не был и с ее председателем Натальей Барсуковой о предстоящих торгах никаких разговоров не вел.
Исследование проходит на одном из тех злополучных аппаратов
Хорошо знающие Михаила Иванова люди поверить не могли, когда узнавали о возбуждении этого уголовного дела. Редко можно встретить человека более честного, толкового, полностью отдающего себя работе, и страшно переживающего за все неурядицы, творящиеся в здравоохранении. Можно было поражаться его работоспособности: с раннего утра он уже за своим рабочим столом в кабинете управления, а в восьмом часу вечера еще продолжал трудиться - "разруливал" возникшие проблемы, принимал посетителей, читал официальные документы и поступившую почту, звонил по неотложным делам руководителям разных учреждений Воронежа и районов области.
Когда автор этих строк приходил к нему посоветоваться или взять интервью, то всегда поражался его точной аргументации, безграничной памяти и милосердию. Хорошо известно, что чиновничья работа и определенная удаленность от людских бед покрывает душу руководителя налетом равнодушия. Каким будет его слой, зависит от совести человека.
К Михаилу Иванову шли со своими бедами сотни людей, и он каждому старался помочь. За все годы нашего знакомства ни разу не видел его раздражения или проявлений грубости: он не выплескивал негатив наружу.
Девятнадцать месяцев судебного испытания он тоже выдержал с честью. Видно было, как тяжело он переживал все происходящее, но ни разу не сорвался от обиды на тех, кто возвел на него дикую напраслину.
Многим свидетелям председательствующий суда задавал один и тот же вопрос: как они оценивают профессиональные качества подсудимого? Большинство ответов повторялись и дополняли друг друга.
Александр Гурцев, начальник отдела Департамента здравоохранения: "Михаил Васильевич вел совещания, на которых определялся перечень необходимого для закупки оборудования, и оценивалась степень подготовленности ЛПУ к его приему. Вопросы стоимости оборудования на этих совещаниях не обсуждались. Меня удивляла его способность помнить мельчайшие детали того, о чем говорилось на прошлом совещании".
Владимир Эктов, бывший главный врач ВОКБ N 1: "Мы формировали заявки на необходимое оборудование. Конечно, врачам больницы хотелось, чтобы оно было суперсовременным и в достатке. Но Иванов не раз призывал нас "умерить аппетиты", поскольку мы не должны выходить из рамок отпущенных средств. Но конкретно о стоимости оборудования разговоры не велись. Я его знаю много лет, и он всегда умел точно сформулировать задачу".
Евгений Мезенцев, бывший руководитель Управления здравоохранения Воронежской области: "Об Иванове я могу говорить только как о толковом специалисте и грамотном управленце. Он понимал поставленные задачи с полуслова и всегда старался выполнить их в короткие сроки. Что касается "угодничества", то мне странно слышать это слово по отношению к нему. Он один из немногих руководителей, кто не боялся высказать свое мнение в присутствии любого начальства. Если говорить о "покровительстве", которое он будто бы искал у руководства, то Михаил Васильевич в нем абсолютно не нуждался, поскольку за должность не цеплялся".
И еще штрих к его портрету.
Летом 2012 года он защитил докторскую диссертацию. Готовил ее в то время, когда вынужден был постоянно приезжать к следователю и вести с ним малопродуктивные беседы, сначала как подозреваемый, а потом как обвиняемый. Неоднократные повторения одних и тех же вопросов, предложения "чистосердечного раскаяния", стремление следователя Ю.Йовдия подловить своего визави на каких-то мелких изменениях ответа - все это страшно выматывало и после многочасовых допросов уже ни о чем не хотелось думать. Вернее, думал об одном: "За что мне такие мучения, кому я помешал и почему меня упорно обвиняют в том, чего не совершал?".
Чтобы отвлечься от постоянно терзающих дум, заставить мозг работать в другом направлении, он и стал писать диссертацию, благо, материала за годы службы накопил немало, но все как-то руки не доходили до его осмысления. Следовало переключиться, перестать терзать себя переживаниями, продолжать нормальную жизнь и доказать всем, что он не сломлен, не виноват и по-прежнему в строю.
Поняв, что обвинения в злоупотреблении должностными обязанностями терпят крах, прокуратура решила переквалифицировать обвинение на ч.1 ст. 293 УК РФ. Теперь подсудимому решили вменить в вину проявленную халатность. Однако и это обвинение разваливалось на глазах.
Судья подробно проанализировал доказательства обвинения и признал их неубедительными: голословные и предположительные суждения не были подкреплены неопровержимыми фактами. |
Через девять месяцев разбирательства по ходатайству прокурора судья Игорь Петин направляет мертворожденное дело в Москву для производства повторной товароведческой экспертизы. Чтобы изучить собрание сочинений воронежского следствия, "изданное" в 67 томах, столичным специалистам потребовалось еще девять месяцев.
Но сенсации не получилось: эксперты не поддержали доводов обвинения.
Оказалось, что точно определить рыночную стоимость закупленного оборудования и все связанные с ним затраты невозможно, а значит, мнения о переплатах и миллионных ущербах для государства - разговоры на потребу дня.
Прокуроры сильно заволновались, попросили время для раздумий: у них якобы "не сформировалась позиция, поскольку для осмысления необходимо изучить большой объем материала". Судья выделил для осмысления еще три дня, и на следующее заседание… обвинение принесло ходатайство о проведении еще одной судебно-товароведческой экспертизы, теперь в городе Тамбове. Судья выслушал мнение защиты и подсудимого, возражавших против удовлетворения ходатайства, и, "совещаясь на месте", отказал стороне обвинения.
В прениях прокурор Ольга Сорочинская добросовестно перечислила хорошо известные участникам процесса постулаты, напомнила об ущербе в 36 миллионов рублей, попеняла обвиняемому на то, что он "не в должной мере контролировал деятельность своих сотрудников", однако признала, что его личную заинтересованность в исходе торгов следствие так и не установило. Попросила суд признать Михаила Иванова виновным, но "в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности от наказания освободить". То есть смысл такой: хоть и не наказан, но все равно виновен.
Адвокат Владимир Курьянов обратил внимание суда на серьезные ошибки следствия, аргументированно и четко показал, в чем выражалась предвзятость этого уголовного дела. Защитник знал, о чем говорил: сам когда-то отдал 32 года жизни следственной работе в прокуратуре.
Последнее слово подсудимого было кратким. Он сказал, что виновным себя не считает, что дело против него сфабриковано. Ему стыдно перед коллегами и сыновьями за то, что, прожив честно 50 лет, оказался обвинен в уголовном преступлении, но он никогда не вступал ни в какие сговоры, не совершал мошеннических действий и не изменял своей совести. "Я родом из СССР и до сих пор верю в торжество справедливости. Прошу суд принять в отношении меня единственно верное решение", - такими словами Михаил Иванов завершил последнее слово.
Полтора часа длилось чтение приговора. Судья подробно проанализировал доказательства обвинения и признал их неубедительными: голословные и предположительные суждения не были подкреплены неопровержимыми фактами. Все это указывало на то, что в данной ситуации вообще не было события преступления. И вот вердикт, которого ждали долгих 19 месяцев: подсудимый Иванов Михаил Васильевич полностью оправдан. За ним признано право на реабилитацию.
Итак, воронежский суд, как и многие другие федеральные суды РФ, разбиравшие подобные дела о так называемых злоупотреблениях докторов, сказал свое справедливое слово.
Хотелось бы знать, что думает по этому поводу вдохновитель этого массового правового психоза под названием "дело о томографах"? Оправданные всегда имеют право на компенсацию за моральные страдания, но по закону такую компенсацию оплачивает государство. Почему же организаторы таких процессов остаются в стороне?
Три года и пять месяцев честный человек с незапятнанной репутацией места себе не находил от душевных терзаний. Только родные и близкие знают, чего стоило ему это судебное разбирательство. За что, спрашивается, все эти годы человека мытарили?
Источник: газета "Коммуна" N 53 (26269), 17.04.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014