(Продолжение. Начало в N 50)
Борис ВАУЛИН
Что делает живущий по совести человек в погонах, когда понимает, что он либо ошибся по собственному неразумению, либо его элементарно подставили? Тем или иным образом он постарается извиниться перед людьми, с которыми по долгу службы пришлось ему столкнуться, и кому он доставил неприятные минуты?
Что делают воронежские правоохранители? Через месяц они отменяют постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и с натужным упорством в течение многих месяцев начинают искать хоть какие-то зацепки, чтобы представить организаторов медицины преступниками.
25 октября 2010 года следователь А.Медведев, вопреки своему же обстоятельному и обоснованному решению от 16 сентября, возбуждает уголовное дело и стремится доказать, что руководители здравоохранения Воронежской области замешаны в криминале.
Сначала утверждается, что на закупку оборудования было перечислено на 14 420 836 рублей больше, чем следовало даже по максимально рыночным ценам. Сумма впечатляла, поэтому стали искать, на кого «можно повесить» эти миллионы.
После некоторых раздумий кандидата на эту роль определили. 24 августа 2011 года в злоупотреблении должностными полномочиями был обвинен первый заместитель руководителя здравоохранения Михаил Иванов. Сначала его просто просили дать некоторые пояснения по организации закупок, потом стали вызывать в качестве подозреваемого и, наконец, назначили обвиняемым.
Конечно, для более оперативного расследования его можно было посадить в СИЗО, и тогда он быстро бы сознался во всех преступлениях, которых даже и не совершал, как сознавались в них 60 лет назад светочи советской медицины. Но во избежание ненужных пересудов сажать в камеру доктора медицинских наук, Заслуженного врача РФ следователь посчитал лишним и ограничился обязательством о явке. Люди в погонах были уверены, что компромат на 52-летнего внешне спокойного и выдержанного, но страшно волнующегося на допросах врача, всегда можно найти, а значит, завершить дело быстро и успешно.
Кто ищет, тот всегда найдет. Через несколько месяцев следователи выяснили, что в результате торгов на поставку оборудования для программы "Снижение смертности и инвалидности от сосудистых заболеваний и инфаркта миокарда" и программы "Совершенствование организации медпомощи пострадавшим при ДТП" государству был причинен ущерб в размере 29 713 778 рублей. Этим самым "дискредитирована деятельность органа исполнительной власти – Главного управления здравоохранения".
Когда же сравнили общую сумму денежных средств, оплаченных областью за все поставленное оборудование, и ценой, по которой фирмы-конкурсанты закупали его сами, то разность в пользу коммерсантов составила 36401829 рублей.
То есть, по версии следствия, вместо того, чтобы сохранить эти огромные деньги в госказне, Михаил Иванов, отвечающий за закупки оборудования, способствовал обогащению коммерсантов. И хотя обвинить его в получении взяток, оснований у прокуратуры не было, слова обвинительного заключения звучали сурово: "… ложно понимал интересы службы, действовал из личной заинтересованности, желал извлечь выгоду неимущественного характера, показать себя ответственным работником, способным в максимально короткие сроки обеспечить подготовку заявок на приобретение оборудования, угодить вышестоящему руководству для дальнейшего продвижения по службе, совершил действия, объективно противоречащие задачам, требованиям и целям, для которых был наделен должностными полномочиями".
Читаешь эту прокурорскую заумь - и не можешь понять: в чем конкретно обвинялся подсудимый? Из какой личной заинтересованности действовал? Поскольку "навороченных" иномарок и элитных квартир, подаренных бизнесменами, не нашли, то решили обвинить в извлечении выгоды неимущественного характера. Но какое дальнейшее продвижение по службе он ставил своей целью, где примеры того, что "стремился угодить вышестоящему руководству"? С каких пор добросовестное исполнение служебного долга, стремление оперативно выполнить сложное задание считается пороком и элементом противоправных действий? Вопросы без ответов.
Ровно через год, в августе 2012 года, началось судебное следствие. Судье Центрального суда Игорю Петину предстояло изучить 67 томов уголовного дела, выслушать мнения обвинения, защиты, двух потерпевших сторон, отделить зерна от плевел, реальную вину подсудимого (если она была) от той, которую ему активно инкриминировало предварительное следствие.
Правовых нестыковок и странностей в этом процессе оказалось столько, что он мог бы служить студентам юрфака отрицательным примером подготовки дела к судебному разбирательству.
Первый сюрприз обнаружился уже на втором заседании, когда начался допрос потерпевших. Представители Департамента здравоохранения и Фонда обязательного медицинского страхования однозначно заявили, что претензий к подсудимому не имеют, и своими действиями Михаил Васильевич Иванов не нанес этим учреждениям никакого ущерба: деньги, выделенные на закупку оборудования, на него и потрачены, все контракты исполнены, томографы и прочие медприборы доставлены в ЛПУ, смонтированы и работают. Проведенными проверками нецелевого расходования средств не выявлено, жалоб или замечаний на прошедшие конкурсы не поступило.
Ситуация парадоксальна: прокуратура как бы выявила потерпевших, вызвала их в суд для поддержки позиции обвинения, а они заявляют, что никакого ущерба не было. Но, в таком случае, чьи же интересы защищала прокуратура? На вопрос судьи - как подсудимый относится к предъявленному обвинению - тот ответил, что не согласен с ним и напомнил о сэкономленных в результате торгов 17 миллионах рублей.
Один из адвокатов бросил на этот счет ироническую реплику: "Михаила Васильевича поощрять надо было за работу, а его на скамью подсудимых усадили".
Однако тему экономии миллионов обвинение оставило за скобками. Чем дольше продолжалось судебное следствие, чем тщательнее анализировалась вся история с закупкой и поставкой оборудования, тем все более выявлялся искусственно-заказной характер этого дела.
Вот, к примеру, несколько месяцев представители обвинения пытались доказать злой умысел организаторов здравоохранения в оформлении документов на торги. В одной, мол, заявке, подписанной руководителем управления Е.Мезенцевым, предполагалось закупить все оборудование одним лотом, а в другой, подписанной через несколько дней М.Ивановым, оборудование разбито на пять лотов, хотя сумма его общей стоимости указана прежняя. Однако выяснилось, что по правилам торгов рентгено-диагностическое, наркозно-дыхательное, ультразвуковое и прочее оборудование должны указываться в разных аукционных лотах. Выявленный чисто технический недочет быстро исправили, и он не повлек за собой никаких отрицательных последствий, поскольку общая сумма средств, предназначенная для торгов, везде указывалась одна и та же. Этой ошибке давали одинаковое объяснение шесть или семь свидетелей, тем не менее прокуратура упорно искала в ней скрытый криминал.
Следствие поставило в вину обвиняемому и то, что он поручил сотрудникам ВОКБ N1 и Центра медицины катастроф отслеживать рыночные цены на медоборудование, "достоверно зная, что указанные сотрудники не обладают специальными познаниями в области определения рыночных цен".
Защита попросила представить документы, в которых М.Иванов поручал бы своим коллегам заниматься мониторингом цен. Таковых не нашлось. Зачем же выдумывать, чего не было? Впрочем, если бы такое поручение и было, какое в этом нарушение закона, разве специалисты не должны ориентироваться в цене оборудования, на котором им предстояло работать?
Больше того, в указанных медучреждениях трудятся профессионалы высокого класса, имеющие степени докторов наук и врачей высшей категории. Материалами дела не подтверждается, что следователи проверяли уровень их профессионализма, тогда на каком основании утверждается, что сотрудники этих медучреждений не обладают специальными познаниями? По мнению следствия, такими знаниями обладал инженер-механик В.Н.Головин, эксперт судебно-экспертного учреждения. Его система определения рыночной стоимости медоборудования и была положена в основу обвинения.
Представ перед судом, Виктор Николаевич сначала пояснил, что полностью учесть цены на сложное медицинское оборудование невозможно. Одни фирмы включают, например, в стоимость оборудования пуско-наладочные работы, другие - нет. К тому же цены в открытом доступе на сложное оборудование не вывешиваются на общедоступных сайтах, и чтобы найти их, надо знать пароли фирм. Но тут другая заковыка: фирмы Toshiba и Philips, например, продают свое оборудование только через дилерскую сеть, а дилеры избегают связи с госучреждениями. В этой связи немалая часть оборудования проходит через третьи руки, и установить реальную его цену весьма затруднительно.
Одно из откровений эксперта вызвало изумление и у стороны защиты и у судьи. Оказывается, определение цены на томографы Головин, зачастую, вел по телефону. Услышав такую новацию, суд стал выяснять: велика ли точность полученных данных, какие из услуг по доставке, монтажу и дальнейшей эксплуатации оборудования включаются в его стоимость, а какие нет, какие нормативные акты, документы товароведческих экспертиз он использует в своей работе? На эксперта обрушился град вопросов, но на одни он отвечал неуверенно, на другие вообще не мог ничего сказать вразумительного, либо признавал, что выводы его "недостаточно корректны" и ему "стоит признать некоторые упущения".
Один из компьютерных томографов Siemens Somatom
Аргументами обвинения служили несколько листочков бумаги, на которых с точностью до копеек была выведена разница между суммой денежных средств, оплаченных Управлением здравоохранения разным фирмам за оборудование, и ценой, по которой эти фирмы-конкурсанты сами закупали его. Например, рентгеновский 64-срезовый компьютерный томограф Aquilion производства компании Toshiba Medical Systems обошелся воронежцам в 75 120 185,70 рубля, в то время как, согласно исследованиям Головина, для производителя его стоимость определялась в 73325 571,78 рубля. Установка ангиографическая INNOVA 3100 IQ General Elektrie Medikal Systems Societe en Commandite Simple обошлась покупателям в 41851347 26 рубля, в то время как, согласно данным Головина, фирма "ИНТЭС" приобрела ее за 36560544, 60 рубля. Представленный реестр включал более полусотни единиц оборудования, которые, по мнению эксперта, и были закуплены с ущербом для государства. Каким же удивительным слухом и памятью надо было обладать господину Головину, чтобы запомнить все эти миллионы, копейки и названия фирм.
(Окончание следует)
Источник: газета "Коммуна" N 51 (26267), 11.04.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014