Мы глазами иностранцев | | Мама называет его по-русски ласково – Женей, друзья и университетские сверстники на немецкий манер - Ойген. А кем ощущает себя 25-летний молодой человек?
За несколько дней до Нового года в комнате пятого общежития Воронежского государственного университета инженерных технологий, где жила с подругой Евгения Остроушко, раздался стук в дверь. На пороге показался молодой человек.
- Здравствуйте! Вы желаете провести в комнате Интернет? - спросил он.
Тогда, четыре года назад, в студенческих «общагах» эпоха повсеместного Интернета только начиналась.
Как оказалось, парня звали Ойген, что на русском звучит как Евгений. Он приехал учиться в Воронеж на год из Германии, из Нюрнберга. Вызвался помогать в общежитии с Интернетом - и дело доброе сделать, и со студентами познакомиться. Нет, подтянуть уровень русского языка Ойгену Квирингу совсем не требовалось, ведь он - выходец из Казахстана - сызмальства с родителями говорил на нем. Мать и отец поставили жесткое условие: в семье - лишь по-русски.
Анастасия Бырка
Девчонки тогда на Интернет согласились. Заодно пригласили парня вместе Новый год отмечать.
- Я имел наглость на самом деле заявиться в гости вечером 31 декабря, - вспоминает Ойген. - С тех самых пор мы неразлучны.
Евгений, он же Ойген, и его невеста Женя. Фото из архива Ойгена Квиринга
Евгений и его невеста Евгения, родом из Каменского района Воронежской области, имеют на совместную жизнь самые серьезные намерения - в этом году собираются пожениться. Пока, к сожалению, находиться все время рядом невозможно: Ойген еще не закончил учебу в Техническом университете Нюрнберга, а это значит, свободно передвигаться между двумя странами, когда ему вздумается, не может, равно как и поехать работать в Россию, куда его, к слову, приглашали. Будучи в Воронеже, он подрабатывал переводчиком на одном заводе, в котором тогда внедряли новое оборудование. Видимо, оставил положительное впечатление, и его пригласили работать еще раз. На предложение Ойген согласился и провел свой студенческий отпуск как настоящий специалист - за работой.
Евгений и Евгения видятся на каникулах. Хлопочут по поводу документов для ЗАГСа, потому что, став женой гражданина Германии, девушка может получить вид на жительство.
Она - экономист-информатик - уже окончила Воронежский университет инженерных технологий. Учит немецкий язык, планирует жить там, где ее будущий муж.
- На данный момент главный приоритет для меня - завершить обучение, - говорит Ойген. - Сейчас я доучиваюсь на экономиста по специальности бакалавриата "Маркетинг и международные отношения", затем планирую поступать в магистратуру. Если не получится, буду искать работу в международной компании, возможно, в России. А пока мне предложили попробовать в русской компании, в ее нюрнбергском офисе.
Евгений, он же Ойген, рассказал, что не подрабатывать во время жизни в России было невозможно:
- Дело в том, что поступил я в Воронежскую "техноложку" сразу по окончании гимназии, отслужив альтернативную службу. Думал, попробую поучиться год, а там видно будет. Чтобы на все хватало без приработка (а официально работать мне, получившему студенческую визу, не положено), должна была помочь, как мне тогда казалось, стипендия от Германии как студенту-иностранцу, приехавшему в Россию. Однако она полагается тем лишь немецким студентам, обучающимся за границей, кто проучился в Германии хотя бы год, а я-то был вчерашним школьником. А значит, все мои расчеты были напрасны. Приходилось приспосабливаться.
Надо сказать, приноравливаться к обстоятельствам Евгению и его семье отнюдь не впервой. Переехали они из Казахстана, когда старшему сыну (единственному из четырех детей, родившемуся не в Германии) было пять. Папа - немец, из семьи депортированных немцев. Мама - наполовину немка, наполовину украинка.
- До 2009 года, когда я приехал в Воронеж учиться в ВГУИТ, мы ездили в Россию и к родственникам, и как туристы - то на месяц, то на пару месяцев, - рассказывает Евгений. - А впервые эту огромную страну я увидел из окна самолета, когда мы летели в Германию - я еще тогда удивился тому, насколько она велика. Так, меня до некоторых пор ничего не связывало с Россией, кроме языка, семейных ценностей и обычаев. А теперь есть еще и невеста Женя.
Интересно, что и отца молодого человека зовут тоже Женей. Получается, когда вся семья в сборе, включая нашу землячку, а мать зовет: "Женя!" - все трое мигом откликаются.
К тому, что имя его может видоизменяться в зависимости от страны, Женя привык. Немцы величают Ойгеном, русские - Евгением, итальянцы - Ойдженио, французы - Эжен, англичане - Юджин.
- Когда мы переезжали в Германию, мое имя перевели и написали на немецкий манер, и теперь, даже когда я визу делаю в Россию, в графе "имя" стоит Ойген. В этом есть свой плюс: помогает на таможне подшучивать над блюстителями порядка - они, глядя в паспорт, думают, что я немец и русского не понимаю. И говорят, что хотят. Так я и узнаю много интересного о немцах, - улыбается Ойген.
Двое родных братьев и сестра Ойгена России практически не знают, они выросли в Германии. Да и по-русски говорят плоховато.
- Моим родителям - вот кому я благодарен за поддержание русского языка на должном уровне, - с гордостью говорит он. - Когда-то в детстве думал: да зачем он мне нужен? А выяснилось, что ничего ненужного не бывает. Все всегда для чего-то пригодится. Забавно было моим русским одногруппникам по "техноложке" узнать, что писать кириллицей я не учился. "Как же так, - говорили они, - ты так хорошо говоришь, а писать по-русски совсем не умеешь?" Мягкий знак, твердый, приставки и суффиксы - все это и много чего еще учил с самого начала с другими иностранными студентами.
Многое в образе жизни наших соотечественников ему непонятно. Ойген подивился тому, насколько не ценят русские природные ресурсы, которые им даны, неэффективно их используют. Он понимает, что это происходит потому, что государство слишком большое, и создается ощущение, что ресурсы неисчерпаемы. Но он осуждает это со свойственной немцам любовью к порядку.
- Если у нас труба сломалась, ее быстро ремонтируют, чтобы избежать потери воды впустую, - приводит он пример. - А в России заметил, путешествуя в одну и ту же деревню несколько лет подряд, одну трещину в водопроводной трубе кирпичного завода. И сколько бы мимо ни проезжал, ее никто не ремонтировал. А о том, что за эти потери впоследствии жители платят, никто не заботится. То же касается оборудования. Я работал несколько раз переводчиком на заводе, когда немцы оборудование ставили. Видно было, что система энергопитания рабочая, но расход большой, эффективность и продуктивность из-за этого падает.
Мой собеседник не стал приводить в пример разницу между тем, как моют посуду в Германии и в России. Зато об этом рассказала его будущая спутница жизни - Женя:
- Наливаешь воду в кастрюлю или тазик, моешь в ней грязную посуду. Сливаешь воду. Затем наливаешь чистую - ополаскиваешь посуду. При этом вода не течет, кран закрыт. Так же, к слову, поступает и моя бабушка, живущая на Украине. А как делаем мы? Моем тарелки с ложками прямо под проточной водой. И в каком из двух случаев расход воды меньше? То-то же.
Ойгену нравится в русских, особенно в женщинах, то, что они опрятно и красиво одеты в любой ситуации - будь то работа или выход в свет, причем вне зависимости от того, бедная дама или богатая. Эту же черту в русских девушках и представительницах слабого пола из Восточной Европы подмечал и его знакомый, проучившийся семестр в Риге.
Юноша полагает, что студенческое международное сотрудничество между Россией и Германией развито недостаточно:
- Если наши по обмену приедут в Россию, посмотрят, что русские - дружелюбные, веселые, как они относятся к гостям, как отмечают праздники, они изменят свое отношение к России, которое, благодаря СМИ, к сожалению, в основном негативное. Могу сказать, что год, который я провел в России, пока считаю самым веселым и ярким периодом своей жизни. Словом, не стоит слушать, что говорят, или читать, что пишут, - нужно испытать все на себе и создать свое мнение.
И все-таки кажется, что мало российских студентов желают отправиться куда-то, чтобы людей посмотреть да себя показать.
- Что это? - размышляет Ойген. - Неуверенность или лень? "Вот бы мне в Америку, вот бы я в Германию… Но нет, ведь немецкий язык такой тяжелый, мне его в жизни не выучить". И на этом все заканчивается. Надо мыслить позитивно: все возможно - главное задаться целью. Кто-то думает, а кто-то берет и делает.
Ойген отмечает, что не многим жителям Германии нравится такое засилье иностранцев со всех концов света. Понятно, что на то есть исторические предпосылки. Однако, он полагает, что коренное население не говорит об этом вслух, но, несомненно, страдает в этой ситуации. И молодой экономист приводит статистику: в среднем в семье немцев рождается 1,3 ребенка, у "понаехавших" - два и больше. Следовательно, немецкого народа становится все меньше, иностранцев - все больше. И сей процесс ускоряют открытые границы по всему Евросоюзу. Ситуация может нести за собой социальный конфликт, считает Ойген.
- Я считаю себя немцем, - заключает он. - Хотя, как ни странно, пока не пожил в Воронеже год, относил себя к русским. Моя Женя мне часто говорит: "Да какой ты русский? Посмотри на себя! Ты все делаешь по-немецки: скрупулезно и чересчур правильно. В 21.30 - сон, в 6.30 - подъем независимо от дня недели. И требуешь того же от других. Ты вырос в другой обстановке, в другой стране и жизни здешней не знаешь!" Да, не знал. Зато теперь хорошо знаю.
Источник: газета "Коммуна" N 43(26259), 28.03.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014