Судьба
Народный артист РСФСР Юрий Богатырев много лет работал во МХАТе, являясь близким другом нашей знаменитой землячки Ии Саввиной, и поэтому хорошо знал военную драму нашего города – о том, что Воронеж оказался не только превращенным в руины, но и основательно заминированным фашистами. Именно от него услышал я историю про то, как подорвался на мине двоюродный брат Саввиной… Актер подробно расспрашивал о Воронеже, наших театрах, культурной жизни города. К сожалению, беседы эти проходили за несколько месяцев до его ухода из жизни.
Владимир Межевитин
Вот уже 25 лет прошло со дня его смерти, но талант актера продолжает оставаться с нами в его незабываемых работах и нашей памяти.
Мне повезло встречаться с Юрием Богатыревым на съемочной площадке фильма «Дон Сезар де Базан» летом 1988 года. Август был на редкость холодным и дождливым даже для Ленинграда: с Финского залива дул пронизывающий, почти зимний ветер, а по ночам стужа и вовсе становилась нестерпимой. Чуть ли не вся съемочная группа большую часть времени пряталась в ленфильмовских автобусах, отогреваясь горячим чаем и кофе.
Почти всю вторую серию фильма снимали то в студийном павильоне, то у заброшенного дворца, принадлежавшего Меньшикову, в небольшом городке Ломоносове под Ленинградом. Обшарпанные стены особняка при дневном освещении выглядели невыразительно, а потому снимать приходилось ночными сменами, подолгу выставляя свет и тщательно выверяя места съемок.
Народный артист РСФСР Юрий Богатырев
Пока режиссер фильма - седовласый Ян Фрид, ученик Эйзенштейна, широко известный своими музыкальными кинолентами "Двенадцатая ночь", "Собака на сене", "Летучая мышь", "Сильва", "Вольный ветер", - и знаменитый оператор Эдуард Розовский (снявший "Белое солнце пустыни" и "Человека-амфибию") выясняли отношения в непрекращающихся творческих спорах, артисты и массовка коротали время в своих укрытиях на колесах, репетировали и копили силы.
Снимаясь в нескольких эпизодах фильма, я больше помогал режиссерской группе в организации съемок как стажер. Меня, имеющего уже постановочный опыт в театре, увлек кинематограф и его тонкости, но, помимо технологии съемочного процесса, конечно же, интересовали и актеры, которые были хорошо знакомы своими работами всей стране: Дмитриев, Светин, Горшенина, Боярский, Богатырев...
Съемки в Ломоносове проходили несколько ночей, и надо отдать должное местным жителям: они всякий раз ждали нашего приезда, несмотря на непогоду, и оставались неутомимыми зрителями до утра. Ломоносовцы трогательно донимали нас вопросами о будущем фильме и коллекционировали автографы.
Все мы, участники съемок, выглядели живописно и импозантно: средневековые костюмы, шляпы с перьями и шпаги придавали нам загадочность и значительность в глазах преданных поклонников. Особым интересом у них пользовался Михаил Боярский, по поводу которого время от времени добродушно подшучивали Дмитриев со Светиным. Они, как Пат и Паташон, потешали всю группу байками и анекдотами, помогая коротать колючие балтийские сумерки.
Человек, за которым я наблюдал пристальнее, чем за другими, был Юрий Богатырев. "Герой" почти всех (на тот момент) нашумевших фильмов Никиты Михалкова, замечательный актер, которого я увидел впервые еще в середине 1970-х годов в запомнившемся телеспектакле "Мартин Иден" режиссера Сергея Евлахишвили, где Юра блистательно дебютировал в главной роли. Сыграв тогда роль Идена, он, как говорят, проснулся знаменитым. Потом с ним работали, кроме Михалкова, Илья Авербах, Виктор Титов, Виталий Мельников и многие другие. Открыл же его массовому зрителю и всесоюзной славе именно Евлахишвили, о чем впоследствии почему-то никто не вспоминал.
Постановщику спектакля, сподвижнику Товстоногова, за Юру пришлось бороться: вчерашнего студента долго не хотели утверждать на основную роль...
Телепостановка получилась впечатляющей, и в моей записной книжке появилась пометка (с восклицательным знаком) о молодом актере. Зачем будущий студент воронежского "политеха", не думающий тогда всерьез о театре и кино, в своем блокноте для стихов отметил его? Лишь спустя много лет, сидя с ним плечом к плечу, разговаривая о самых разных вещах, испытывая некое душевное родство, ту свою давнишнюю запись вспоминал я уже как не случайную, в какой-то степени предопределяющую.
После политехнического и института искусств был принят я на режиссерский факультет как раз профессором Сергеем Евлахишвили, а подпись Юрия Васильевича Катина-Ярцева, художественного руководителя курса Щукинского училища, на котором учился Юрий Богатырев (вместе с Натальей Гундаревой и Константином Райкиным), украсила мой режиссерский диплом. Это случилось несколько позже, а в Ломоносове я радовался нашей с Юрой совместной работе и совместному времяпрепровождению.
Иногда возникало ощущение, что артист находится в каком-то другом измерении, вне быта, суеты и мелочей, уходит глубоко в себя. Но стоило обратиться к нему, и он был сама любезность и отзывчивость. Высокий, почти двухметровый, погрузневший и оттого уже мало напоминающий внешне Мартина Идена или михалковского Егора Шилова, Богатырев был на редкость благороден и интеллигентен. Доброжелательность его в общении, необычная приветливость и естественность поражали всех. В то время как многие, устав от изнурительных и зябких часов ожидания начала съемок, а затем и завершения оных, были раздражены и взвинчены, Юра оставался настоящим рыцарем без страха и упрека.
Про него по "Ленфильму" в тот год ходили неприятные слухи. Говорили, что он в последнее время стал много пить, а потому и мало снимается. Смаковали подробности "пьянок", как обычно делают обыватели или завистники, самоутверждаясь. Я же вспоминал его более чем внушительный послужной список и гордился им - талантливейшим и не щадящим себя трудягой. Помимо престижного "Современника", где он безупречно работал с 1971 года, и легендарного МХАТа, в который он перешел в 1977-м, у него в жизни было столько киноролей, что хватило бы на несколько завидных актерских судеб. Эти его роли, романтические и волевые, ярко характерные и психологически проникновенные, стали откровениями неповторимого мастерства, событиями отечественной культуры.
Из последних наших встреч запомнил я прогулку по берегу Финского залива: вдруг появившееся из-за туч солнце, сосредоточенное молчание Богатырева, все понимающие глаза и грустную нежную улыбку. Съемочный период в Ломоносове заканчивался как некий жизненный этап. Мы переезжали в Ленинград и там должны были совсем завершить съемки...
Через несколько месяцев Юры не стало. Он ушел, оставив нам свои фильмы, спектакли и неожиданные, любопытные картины, свою незабываемую улыбку большого, сильного, очень одаренного, доброго человека.
Источник: газета "Воронежская неделя" N 12 (2152), 12.03.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014