Авторитетное мнение | Театровед Марина Давыдова рассказала о том, что «современный театр описывает реальность гораздо более прихотливо и замысловато, чем несколько десятилетий назад»
Фото Виталия Черникова
Главный редактор журнала "Театр" и арт-директор Фестиваля "Новый европейский театр" (NET) приехала в Воронеж по приглашению дирекции Платоновского фестиваля искусств. В Доме журналистов она провела семинар "Как понимать современный театр". Участниками разговора стали те, чьи статьи о культуре вы читаете на страницах воронежских периодических изданий.
Виталий Черников
Основная часть встречи прошла в формате воображаемого путешествия по театральной карте мира. Самым свежим впечатлением Марины Давыдовой стал "Эйнштейн на пляже" Роберта Уилсона. При том, что премьера этого спектакля, периодически обновляемого, состоялась еще в 1976 году. Его автор "предвосхитил какие-то вещи, которые до сих пор не случились":
- Сложно сказать, что же это такое. Вроде бы опера на музыку Филиппа Гласса. Есть оркестр, хор, который поет… Одновременно это балет. Присутствуют драматические скетчи. Идет "Эйнштейн на пляже" четыре с половиной часа без антракта. Но когда присутствуешь в зале, теряешь чувство времени, - призналась Марина Юрьевна.
Участников семинара, конечно же, интересовало, какие страны ныне – самые передовые в сфере театрального искусства. Оказывается, вовсе не самые большие. Венгрия и Румыния на театральной карте - гораздо более значимые и интересные страны, чем Испания или Англия. Италия и вовсе как театральная держава, по сути, прекратила существовать. Главный экспортер театрального искусства - Германия. При этом вызывает немалое любопытство и то, что происходит сейчас в совсем маленькой Литве. Одно из важнейших государств на карте - Польша: "Такого количества великих фигур ни одна страна не дала".
- История театра пишется не по каким-то количественным показателям, здесь действует весьма прихотливая логика. Вот, например, Ежи Гротовский. Сначала он занимался, при всей авангардности его поисков, все-таки театром, ставил спектакли. А потом делал уже какие-то вещи за пределами театрального действа, стал исследовать не театр, а театральность как таковую. Когда он ставил спектакли, часто в зале сидело пять-шесть человек. Иногда вообще никто не приходил. Гротовский сам садился в зал, и спектакль все равно играли. То есть с точки зрения обычной этот человек - лузер. А с точки зрения историка театра - гений. Задача критика как раз состоит в том, чтобы разглядеть, когда как бы "лузер" делает что-то очень важное. Увидеть реальность немножко из будущего.
Конечно, это очень сложно. Случается встретиться с непониманием со стороны коллег. А еще есть риск, что репутация молодого режиссера окажется искусственно раздутой рецензентами. Но Марина Давыдова не видит в том особой опасности: "Даже если слухи о чьей-то гениальности преувеличены, окажется, что человек не обеспечен золотым запасом таланта, мысли, чувства, - и все само встанет на места".
- Театральный климат во многом определяется наличием в стране зрителя, способного воспринимать сложное, необычное искусство, - констатирует один из авторитетнейших российских театроведов. - В некоторых странах такого зрителя мало. А есть примеры, когда своего интересного театра, казалось бы, нет, а зритель есть. Такой страной является Сербия, а в ней - прежде всего город Белград, где на протяжении десятилетий каждый год проходит Фестиваль BITEF. Он-то и воспитал очень тонкую, рафинированную аудиторию. Нечто похожее случилось и во французском Авиньоне.
Нынешний театр совершил экспансию в самые разнообразные сферы искусства, да и не только его, буквально "театром становится все". Действие может разворачиваться, например, в трейлере, где реальные водители-дальнобойщики рассказывают пассажирам-зрителям о своей жизни. В том же Авиньоне Давыдову потряс спектакль, построенный в форме экскурсии по городу:
- У вас есть билет, и вы должны в 16.30 появиться на кладбище. Приходите, а там уже ждут человек 50-70. Вы понимаете, что это зрители. У каждого - наушники. И дальше некий странный голос в наушниках проводит нас через кладбище, называет конкретные могилы... "Сколько лет было этому человеку? А сколько вам сейчас? А сейчас давайте пройдем по этой узкой дорожке, спустимся к парковке... Какая машина вам понравилась?" И тут я понимаю, что этот голос не всем говорит одинаковые вещи. Какой-то группе он предлагает сделать одно, кому-то - другое. И мы сами становимся частью спектакля. Потом попадаем в супермаркет, в университет, в церковь, всматриваемся в щель на стене, в лица людей, которые проходят мимо, превращаемся в политическую демонстрацию... Город, который знаю наизусть, я увидела совершенно другими глазами! А последняя точка, куда мы попадаем, - это театр. И в конце спектакля все взлетаем на облаке.
Венгрия и Румыния на театральной карте - гораздо более значимые и интересные страны, чем Испания или Англия |
К мнению, что современный театр, добившись многого с точки зрения формальной, утратил некую якобы врожденную "духовность", Марина Давыдова относится явно удивленно:
- Он настолько возвышеннее, интеллектуальнее, сложнее и духовнее театра эпохи Возрождения! Тогда была высокая драматургия, великая драматургия, а театральная практика - проста, как пареная репа. Какие тогда задачи решал театр? Вовсе не возвышенные. Собрать со зрителей денег - и все. Что такое общедоступный театр елизаветинского, шекспировского времени? Простецкая аудитория, стоящая в партере, писающая тут же в бочку... Он же существовал на южном берегу Темзы, по соседству с петушиными боями, медвежьими боями, разбойничьими гнездами и притонами. Придворный театр был очень красочный, но тоже совершенно несопоставим с современным по сложности интеллектуальных и духовных задач. Очень долгое время театр не мог встать вровень с той литературой, которая ставилась. Не могли артисты дотянуться до уровня Гете. Только в режиссерскую эпоху он принял вызовы литературы, заговорил более или менее на равных - и стал умным. Особенно во второй половине двадцатого века.
Источник: газета "Коммуна" N 16 (26232), 04.02.2014г.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014