| Владиславу Вдовенко – тридцать восемь лет. Он - коренной таловчанин. Окончил Воронежскую технологическую академию, работает специалистом по охране окружающей среды Администрации Таловского района. Краеведением занимается четвертый год. Печатался в районной газете. |
…Из-за взгорка показался самолет с белогвардейской эмблемой на крыльях. Он то поднимался, то опускался. Летчик с пышными белыми усами старательно высматривал кого-то на земле...
Владислав Вдовенко
р.п.Таловая, Воронежская область
Этими кадрами начинается сюжет второй части знаменитой кинотрилогии «Неуловимые мстители». Сюжет мизансцены таков: после недолгой погони белогвардейский летчик с внешностью английского лорда попадает в плен к "красным дьяволятам", которые передают легендарному командарму Буденному изъятые у пленника крайне важные документы командования противника. Как бы неправдоподобно ни выглядел этот эпизод, у киногероя с пышными усами есть вполне реальный прототип. Но нам интересно другое: описанный эпизод имеет самое непосредственное отношение к моей малой родине.
Автор повести "Красные дьяволята", на основе которой написан сценарий "Неуловимых", Павел Андреевич Бляхин не скрывал, что при выведении некоторых образов в его самой известной книге использовал рассказы начдива 4-й кавалеристской дивизии буденновского корпуса Оки Городовикова, с которым они встречались в 1921 году. И усатый летчик как бы сошел на киноэкран со страниц книги "В рядах Первой конной", вышедшей в Москве в 1939-м, в которой Ока Иванович отвел этому эпизоду целую главу, названную "Английский летчик и кузнец".
На самом деле летчик оказался русским, намного более русским, чем калмык Городовиков. Но в жизни эта история была значительно интереснее и, одновременно, трагичнее.
В поисках генерала
Интересующие нас события связаны со знаменитым "мамантовским рейдом" казачьей конницы по советским тылам в августе-октябре 1919 года, сильно изменившим планы командования РККА. Кстати, начался он как раз на таловской земле. 10 августа только что сформированный на Дону 4-й Донской корпус генерала Мамантова (в советской литературе его фамилию обычно печатали "Мамонтов") прорвал фронт на стыке 8-й и 9-й армий красных, взяв Таловую, и устремился на север, к Тамбову.
Город пал 18-го. Затем пришла очередь Козлова. Мамантовцы, которых было около семи тысяч, не вступая в открытый бой и обходя заслоны, молниеносными атаками захватывали один город за другим. Дорога на Москву была практически открыта. Но Мамантов повернул назад, к Воронежу, который в тот момент осаждали кубанцы 3-го казачьего корпуса генерал-лейтенанта Андрея Шкуро.
27 августа был взят Раненбург (нынешний Чаплыгин), 28 - Лебедянь, 31 - Елец. Казаки громили советские учреждения, убивали, грабили, а затем быстро и бесследно исчезали. Причем настолько бесследно, что даже для командования Добровольческой армии Деникина их местонахождение было тайной.
Мамантов действовал автономно или, попросту говоря, вслепую, командующий же Донской армией генерал Сидорин хотел управлять процессом. А потому связь с находящимися в рейде стала для казачьего командования первоочередной задачей. Каждый день оно требовало от штаба 3-го корпуса, где уже скопилось много адресованных Мамантову директив, бумаг, отчетов о поиске "потерявшегося" генерала. Попытки предпринимались неоднократно, но за семь недель рейда это удалось сделать однажды, да и то в самом начале.
Единственным надежным средством связи в ту пору было авиасообщение. В Донской армии за связь с мамантовцами отвечали специалисты 3-го и 4-го авиаотрядов. Одним из них был летчик 4-го Донского отряда капитан Захарий Снимщиков.
Захарий Снимщиков.
Серия неудачных взлетов и посадок привела к тому, что к началу октября самолеты 3-го отряда оказались неисправны, а у 4-го Донского были лишь одноместные истребители "Сопвич Кэмел", не предназначенные для дальних перелетов. Максимальное расстояние, которое этот летательный аппарат мог покрыть без дозаправки, составляло около 480 километров. Запас горючего был рассчитан на 2 часа 30 минут нахождения в воздухе. Таким образом, вооруженный двумя пулеметами "Виккерс", "Кэмел", или по-русски "верблюд", мог углубиться на территорию противника не более чем на 200 километров.
Ведь необходимо было время для выбора аэродрома, поиска цели полета. Протяженность маршрута, по которому предстояло лететь Захарию Васильевичу, превышала 500 верст. К тому же одному летчику при благоприятной вынужденной посадке в тылу врага было гораздо сложнее починить самолет и потом опять запускать мотор. И, тем не менее, лететь пришлось именно Снимщикову на "Кэмеле". К вечеру 2 октября из восьми машин на аэродроме взлететь мог лишь его "Верблюд".
По-русски этот самолет назывался "Верблюд".
В Российском государственном военном архиве сохранились телеграммы и записи разговоров "по прямому проводу" Донского командования, благодаря которым стали известны подробности этого полета. А начался он 3 октября. Понимал ли пилот, что в его случае это - чистое самоубийство? Отлично понимал и даже попытался доложить об этом офицеру штаба полковнику Токареву.
В тексте донесения говорится: "Его аппарат одноместный и для полетов, соединенных со спуском на местности, не пригоден. В частности, капитан Снимщиков берется лететь для связи, считая 90% за неуспех и за то, что ему придется в районе противника жечь свой аппарат, и просит Начавиадона снабдить его советскими документами и деньгами".
Через некоторое время полковник Токарев сообщил следующее: "Генкварм приказал сообщить, что аппарат капитана Снимщикова лучше использовать без спуска с целью произвести разведку в районе Бутурлиновка - Воробьевка, где по последним сведениям будто бы находится корпус генерала Мамантова".
После такого ответа оставалось лишь отправляться в путь.
Капитан, сделав две посадки в тылу Красной Армии и узнав, что казаки Мамантова находятся в районе Воронежа, добрался до губернского города, где стоял Кубанский корпус Шкуро. Мамантова там не оказалось. Забрав донесения для последнего, перелетел в Пухово, на базу 4-го Донского самолетного отряда. На следующий день, утром 4 октября, Снимщиков отправился в свой последний полет. Его истребитель "Кэмел", поднявшись с аэродрома у станции Пухово, взял курс на Бутурлиновку.
"Мы стоим, а он летит..."
Но Мамантова искали не только летчики Донской армии. Дорого бы дал за информацию о генерале и командир кавалерийского корпуса Буденный. Соединение Семена Михайловича было срочно снято с Царицынского фронта и направлено на поиски и уничтожение мамантовских частей. Но если их не могли отыскать свои, как буденновцам напасть на след? И тут судьба послала им Снимщикова... Со временем эта история в воспоминаниях как крупных советских военачальников, так и ее рядовых участников обросла легендами и в разных трактовках стала отличаться деталями. Так, сегодня трудно определить точное место, где она случилась.
Самую точную привязку к местности мы обнаружили в показаниях красноармейца Черкасова, хранящихся в фондах РГВА. В них говорится, что случай произошел "в трех верстах не доходя станции Таловая со стороны Терехово". Вторит ему и уже знакомый нам Ока Городовиков, указывая, правда, на "район станицы Таловая".
Хотя в самом первом упоминании о пленении капитана Снимщикова, датированным 10 часами 5 октября 1919 года, в оперативной сводке 4-й кавалерийской дивизии Городовикова говорится: "4 октября (21 сентября по старому стилю) в 12 часов 20 минут в районе ст. Терехово частями 4-й и 6-й кавдивизий захвачен неприятельский аэроплан с летчиком группы генерала Шкуры при двух ручных пулеметах".
Подробности обнаруживаются в донесении начальнику штаба кавалерийского 1-го кавкорпуса: "...лично начдивом 6-й дивизии Апанасенко, политкомом, комбригом 1-й кавалерийской и небольшим количеством бойцов взят был аэроплан с летчиком и двумя пулеметами. Этот аэроплан летел в направлении с севера на юг в то время, когда части дивизии были расположены на отдыхе. Заметив аэроплан, некоторые бойцы начали стрелять, но тотчас же было приказано прекратить стрельбу. Заметив расположившуюся на отдых кавалерию, летчик подумал, что это части Маматова и спустился в верстах двух от расположения дивизии. Начдив, политком с несколькими бойцами бросились к нему. В это время мимо аэроплана проезжал боец 32-го полка, которого летчик спросил: "Это казаки Мамантова?" Боец ответил: "Мамантова". Летчик сейчас же поднялся и направился к месту расположения дивизии.
Начдив с политкомом и комбригом 1-й кавалерийской бежали к нему навстречу, махая шапками. Прилетевший быстро опустился на землю. У подъехавшего Апанасенко пилот спросил: "Это Мамантов?" Начдив ответил: "Да, Мамантов". Летчик даже перекрестился, говоря: "Слава Богу, наконец-то отыскал!" Летчика немедленно обезоружили".
Спустя час пленный был отправлен в штаб Буденного. Он якобы бросился на конвоира, пытаясь выхватить винтовку (в другом источнике - шашку), и тут же был застрелен. Но из 9-й главы литературно обработанных буденновских воспоминаний явствует, что он лично допрашивал пленника, узнав при этом, что летчик с мандатом английской дипмиссии имел задачу найти Мамантова в треугольнике Таловая, Бобров, Бутурлиновка и передать ему очень ценные сведения.
О том, что это были за документы, докладывал командир 4-го Донского самолетного отряда есаул Зверев в штаб 3-го Донского корпуса через день после того, как летчик пропал: "Капитану Снимщикову были переданы командиром 3-го авиаотряда две директивы: о том, что корпус генерала Шкуро подчиняется генералу Мамантову, и о том, чтобы генерал Мамантов оказал содействие взятию Лискинского узла и затем пошел на Калач для противодействия коннице Буденного. Вместе с этими директивами было передано до 200 телеграмм, содержание неизвестно".
Приказ Сидорина и письмо Шкуро были немедленно отправлены командующему 9-й Красной Армии Стенину с просьбой ознакомиться с ними и срочно отправить их в штаб Южного фронта.
В 1923 году бывший начальник 6-й кавалерийской дивизии Иосиф Родионович Апанасенко вспоминал: "У летчика (поручика) оказались задания Мамантову и информация армии Деникина, что дало возможность не только 1-му корпусу, но и всей Южной армии составить другой план действий против Деникина, а 1-й конный корпус ударил корпуса Мамантова—Шкуро в разрез на р. Усмань, где они и были разбиты по частям числа 18 октября".
Но в тот день заминка в продвижении корпуса, связанная со Снимщиковым, оказалась на руку Мамантову. Когда поздним вечером 4 октября Буденный вошел в Таловую, а части корпуса, уставшие от продолжительного марша, расположились на ночлег в соседних со станцией поселках, выяснилось, что Мамантов еще утром был в поселке. Но, обнаружив авангард красной конницы, забыв в спешке свою исправную легковую автомашину, выступил с корпусом вдоль железной дороги в направлении Воронежа.
"Кэмел" спустя почти месяц обнаружили красноармейцы 9-й армии в поселке Львов, куда его на конной тяге в тот же вечер кавалеристы доставили и сдали под расписку самому технически грамотному человеку в поселке - местному кузнецу. А вот о дальнейшей судьбе летчика не известно ничего. Впрочем, вряд ли ему удалось пережить ту ночь в Таловой. Особенно, если Буденному стало известно, что настоящая фамилия "английского" пилота Снимщиков.
(Окончание следует)
Источник: газета "Воронежская неделя" N 1 (2142), 04.01.2014г.
Чтобы оставить комментарий, необходимо войти или зарегистрироваться.
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2014