11.11.15
Житель Нью-Йорка выступил в защиту Воронежа
Письмо в "Коммуну" | В газете "Вечерний Нью-Йорк" от 24 июля 2015 года появилась статья "Колорадский мрак" некоего Ивана Кульнева, в представлении редакции - русского студента (историка, слависта), впервые, после двух лет пребывания в Берлине, посетившего родину - Россию, город Воронеж. Бог весть, какими путями "Заметки очевидца" (так называется рубрика в газете) из далёкого российского города достигли берегов Ист-Ривера и Гудзона, чтобы просветить неразумных обитателей этих берегов.
Михаил Розенблат,
г.Нью-Йорк
Но Иван, явно, не рассчитывал на серьёзного читателя и поэтому не особенно вникал в жизнь и историю города Воронежа, а проехался по верхам, причём с нескрываемым злобным уклоном. Ему не повезло, потому что он "напоролся" на меня - автора этих строк. Я живу здесь, в Нью-Йорке, в прошлом, в течение сорока лет (с 1953-го до 1993 год), я проживал в городе Воронеже. Но случилось так, что в конце 2013 года (через двадцать лет после отъезда) я два месяца провёл в этом городе и поэтому считаю себя вправе оценить опус Ивана К.
Как и положено будущему историку, он разбивает свои каникулы по дням: день первый, день второй, день третий и т.д.
Итак, день первый. В вагоне поезда он был неприятно удивлён тем, что проводница вагона в восторженных выражениях отозвалась о месте своего проживания: "У нас такая хорошая страна, а город у нас (Калининград) вообще замечательный!.." Иван К. пытается найти в этом дифирамбе иронию и издёвку, но - увы! - их не находит и с сожалением констатирует: "Всё - взаправду".
День второй. Перед ним предстали родители "...с замученным видом от этой обычной российской жизни..." Некоторое время избегали разговоров на политические темы, но наконец, прорвало и он услышал откровенный пропутинский монолог. И тут же сделал вывод: "...это то, что вбивалось десятилетиями до 1985 года". И тут же ностальгические воспоминания о "благословенных 90-х", когда вся квартира была завалена газетами и книгами (от Солженицына до Шаламова), которые призваны были сеять "разумное, доброе, вечное". Но, как говорится, не в коня был корм - молодому человеку обидно: как получилось, что вся эта открывшаяся культурно-гуманитарная атмосфера не повлияла на его маму, которая "...в молодости вырвалась из гнусной (здесь и далее курсив мой. - М.Р. ) среды, ...культивируя в своих детях гуманизм и не вынося дикости народных масс". И риторический вопрос: "Как такое могло произойти?" И риторический совет: "Мама, собери все книги в комнате и сожги их. Они всё равно сегодня не к чему" (так в тексте. - М.Р. ).
А у меня не риторический вопрос: знает ли Иван К., что "благословенные 90-е" были годами разрухи и распада, когда зарплату платили талонами на водку и мешками с сахаром-песком, и за бутылкой молока нужно было занимать очередь в пять часов утра? Что и явилось одной из причин массовой эмиграции. В этот день студент-славист решил поделиться своими розмыслами о русском языке. Начинает он с известной цитаты из Маяковского ("Я русский бы выучил..."), а кончает сентенцией: "Сегодня посредством этого языка миллионы homo sapiens деградируют до уровня животных". На этом кончается день второй.
День третий. Поездка в центр города. Основная мысль здесь: "То, что многими десятилетиями, порой веками, мирно стояло и гармонировало друг с другом, дополняло и обогащало, радовало тысячи глаз и вдохновляло, - истребляется. На их месте возникают вульгарные коробки с кичливыми башенками". Очевидно, автор имеет в виду довоенные постройки ("многими десятилетиями, порой веками"), но знает ли молодой славист, что во время Великой Отечественной войны Воронеж был разрушен на 92 процента? Автор этих строк мог убедиться в этом, когда захотел посетить места проживания в Воронеже ссыльного поэта Мандельштама. Но ничего не получилось - по трём адресам старые постройки оказались разрушенными во время войны.
Каким был город сразу после освобождения, напоминает остов областной больницы, который сохраняется в качестве наглядного "пособия" для молодого поколения, к которому относится и Иван Кульнев. Тем не менее, всё, что мало-мальски поддавалось восстановлению, - было восстановлено. И сейчас на главной улице стоят два губернаторских дома (один - "офисный", другой - для жилья), стоят дом Тулинова, здания бывшей Духовной семинарии, бывшей гостиницы "Бристоль", музыкального училища, "Утюжок". Восстановлено здание драмтеатра, который после реконструкции стал одним из лучших театров России. Восстановлены и расширены зелёные насаждения (Кольцовский сквер), что позволило Воронежу занять первое место по озеленению среди крупных городов Союза.
Но в основном Воронеж, "благодаря" дедам нынешних немецких друзей Ивана Кульнева - это вновь отстроенный город. А новые многоэтажные здания строятся в основном в микрорайонах. В адрес архитекторов этих зданий Иван К. выплёскивает целый пакет оскорблений - Шариковы с сомнительным здоровьем, ограниченность, духовная бедность, ущербность. Комментировать этот бред - себе дороже.
День четвёртый. Ключевая фраза здесь: "Интересно то, как цинично сегодня злоупотребляют именами Мандельштама и Высоцкого, памятники которым несколько лет назад были установлены в г. Воронеже". Так в чём же цинизм? Я не знаю, насколько тесно был связан с Воронежем Высоцкий, но сооружение в 2009 году прекрасного памятника в самом центре города - это дань уважения великому барду и поэту. А вот насчёт Мандельштама могу сказать несколько слов, начиная с установки мемориальной памятной доски на доме по улице Ф.Энгельса, где опальный поэт проживал несколько месяцев во время пребывания в Воронеже (автору этих строк посчастливилось побывать на церемонии открытия этой доски). Может быть, в этом факте Иван Кульнев усмотрел цинизм?
Или, может быть, цинизм в том, что молодая жительница города Воронежа Наталья Штемпель подружилась с опальной четой и помогала им чем могла, в незнакомой среде? О дружбе Натальи с Мандельштамом как-то узнали в Ленинградской библиотеке им. Салтыкова-Щедрина, прислали к ней гонца и уговорили её написать мемуары, сдать на хранение в библиотеку с обязательством опубликовать их, "когда придёт время". Такое время пришло, и автору этих строк посчастливилось прочитать уникальные свидетельства трёхлетнего проживания поэта в Воронеже.
Через много лет после гибели поэта Наталья Штемпель организовала литературный кружок, который аккуратно посещали две девушки-близняшки по фамилии Шапошниковы - студентки филфака Воронежского госуниверситета. Они успешно закончили учёбу, но их карьера в Воронеже не сложилась, и они уехали в другие места. Одна из них (Юля) в Ленинграде вышла замуж за профессора-юриста Анатолия Медведева, и вскоре у них родился сын - ныне известный всем Дмитрий Анатольевич Медведев. Другую (Лену) пригласили в Мурманск, но там семейная жизнь не сложилась, она вернулась в Воронеж, родила сына, который блестяще окончил школу и мехмат того же госуниверситета и в порядке обмена был направлен на стажировку в США. Там он тоже блестяще проявил себя, ему предложили престижную работу, и он остался в Штатах. А через некоторое время забрал к себе маму. И опять вопрос: "Вань! Цинизм где?"
День шестой. На шестой день нашего героя поразило обилие людей в униформе. С трудом я сообразил, что речь идёт о полиции (поскольку за два месяца пребывания в Воронеже я не встретил ни одного полицейского). Меня же поразили слова его друга- немца: "Да так всегда в России было. Это же милитаристская страна, осаждённая крепость". На это могу только ответить русской поговоркой "Чья бы корова мычала!" Милитаризм у немцев - на генном уровне, недаром Михайло Ломоносов говорил: "На немецком (языке) с врагом хорошо разговаривать". (Если этот немец гостит у Ивана К. - рекомендую провести с ним воспитательную работу - проводить его к остову областной больницы).
В этот же день на остановке транспорта "Детский мир": "В автобусе сидят молодые опричники в униформе и с бараньим видом сквозь запотевшие окна пялятся на мой фотоаппарат". А на что пялятся полицейские Берлина, когда их везут в автобусе? На томики Гёте или Канта?
Внутрь магазина наш герой не удосужился зайти (наверное, ещё рановато). Мы же не раз заходили - и удивлялись обилию вещей, в том числе игрушек. Может быть, обилие людей в униформе связано с потоком беженцев с Украины? (Это уже после нашего отъезда). Но и этот факт автор пасквиля использует для очернительства. Попутчик-украинец "...всю дорогу тихо проклинал Путина" (очевидно, за то, что тот впустил его в Россию - а за что же ещё?). На вопрос, почему приехал на эту помойку, почему не поехал на Запад? - последовал ответ: "Да денег на Запад не хватило". А вот спросить, почему не бежал в материковую Украину, наш автор "не сообразил" - ведь на это не только не нужны были деньги, за это украинские власти даже выдали бы подъёмные.
День седьмой. Встреча с другом, "...которому удалось, обитая в океане варварства, не взирая (так в тексте) ни на что, сумел сохранить свою гуманную ориентацию". Ещё здесь ключевые слова - "гадюшник" (место работы друга), "хамство клиентов", страх перед будущем (так в тексте). И заключение друга: "Скоро убивать будут белым днём на улицах". Нам с женой, выходит, повезло - целыми и невредимыми мы вернулись домой.
День восьмой. Из пасквиля Ивана Кульнева: "Так и сегодня Путинский рейх плодит (из детей) волчат, завтрашний навоз, удобрение. Печалит! При последнем слове возникает образ не молодого, ещё не совсем образованного студентаБЂ¦
День девятый. Текст автора: "Общаюсь с патриотами, речь заходит о политике, об Украине. Она везде эта Украина. Она витает в воздухе, ей дышат, ей живут (так в тексте), её ненавидят, ...ей искренне сочувствуют, сидя, как правило, на диване". Иван Кульнев категорически не согласен с пропутинскими сентенциями своих земляков и уходит от них с подавленными чувствами. Я же тоже умываю руки, так как обсуждение ситуации с Украиной - не тема этой статьи.
День десятый. "Если бы не было этого дня, не было бы, возможно, и потребности писать всё это". Что же произвело такое впечатление на автора в этот день? Оказывается, при покупке железнодорожного билета на вокзале в ответ на свой вопрос о возможности приобретения льготного билета студентом заграничного вуза, он услышал в ответ "...с ехидной высокомерной тупостью": "А ты шо ш у нас в Г(украинское)арварде учишся штоль?". Конечно, фраза не отличается изысканностью, но упор на украинское "г", по крайней мере, неуместен. В английском языке название знаменитого университета пишется как Harvard. Но, поскольку в русском языке буквы "h" нет, мы пишем и говорим с твёрдым "г" - Гарвард. Но в украинском буква "г" произносится как английское (и немецкое) "h". Очевидно, что кассирша с Украины, и стоит ли пенять ей, что она произнесла английское слово "Harvard" в английской (или украинской) манере?.. И в этом эпизоде Ивану Кульневу тоже не повезло - нам тоже пришлось покупать железнодорожные билеты. Но не на вокзале, а в "Трансагентстве" (угол Кольцовской и Плехановской). Мы попали на начало обеденного перерыва, но оператор обслужила нас, чтобы нам не пришлось ждать целый час.
Далее идут рассуждения вне графика - свободным текстом. "В вагоне четыре женщины громко ржут, одна манипулирует мобильником как обезьянка в зоопарке. Бабы громко коммуницируют матом - ...это тоже, кстати, сегодня норма. Всепоглощающее засилье мещанства ...первобытно-пещерного, чёрносотенного - нэпманского, мещанства ещё не наевшегося полуголодного народа". Не особенно заботясь о логике, Иван К. пишет: "...это давно было, ещё в полуголодные и такие колоритные девяностые (второй панегирик в адрес девяностых - оказывается, можно голодать, лишь бы был "колорит"). И тут же: "Как дело обстоит (так в тексте) в эпоху сытых, но оттого не перестающих быть проклятыми нулевых, мне точно не известно". Чтобы не растекаться мыслью по кейборду, могу только отметить, что и нам с женой пришлось ехать в автобусе из села Каширское в Воронеж (60 км) - никто не матерился и не манипулировал мобильниками.
Да, думаю, Иван Кульнев не ожидал напороться на читателя "Вечернего Нью-Йорка", способного по достоинству оценить его опус.
Но неужели автор этих строк не обнаружил никаких недостатков в Воронеже? Да нет же, их даже много. Например, положение с городским транспортом - преобладают маленькие автобусы (ПАЗы) с механической коробкой передач, при переключении которой раздаётся довольно сильный скрежет. Но зато с каждой остановки они идут по разным маршрутам, и можно попасть в основные районы города без пересадки. Донимают пробки даже в рядовые рабочие дни. Загазованность и запылённость улиц ощущались даже в ноябре, думаю, в летние месяцы они ещё больше.
Да, народ живёт скудно. Но девушки и молодые женщины (об их красоте не буду говорить - на этот счёт есть суждения более компетентных товарищей) одеты по моде, дети дошкольного возраста одеты по сезону и по возрасту. Четырнадцати-пятнадцатилетние пацаны и девчонки терпеливо ждут зелёного света на светофорах (помню, лет тридцать тому назад советские журналисты писали о таком факте из Германии, как о высшем проявлении культуры поведения людей). Если через переднюю площадку автобуса заходит пожилой человек, один или два молодых человека поднимаются и уступают место.
Можно много ещё написать и хорошего и не очень хорошего о Воронеже. Но моя цель была показать, что статья Ивана Кульнева в газете "Вечерний Нью-Йорк" - это грязная клевета на город Воронеж и его жителей. К тому же студенту следовало прежде, чем поучать других культуре поведения, поднатореть немного в русском языке - ведь он же славист!
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2015