14.07.15
Калач, Толучеевка, Доброскокин, или Пунктир писательской судьбы
Забытые имена
Александр Нестругин
с.Петропавловка
Продолжение. Начало в N78)
Пошел Юрий далеко, но не сразу. Во всяком случае, осенью 1974 года он еще в Воронеже. Поступает на подготовительные курсы Воронежского государственного университета, ходит на лекции, в читалку. Вполне мог меня, четверокурсника юрфака, задеть плечом где-нибудь в коридоре. Но не задел.
Встретились мы только через несколько лет, в конце семидесятых, осенью, на областном совещании молодых писателей, да и то – вскользь. В просторном кабинете Воронежской писательской организации на проспекте Революции было темно от будущих классиков обллитературы. Все толкались, знакомились, здоровались. Тревожно-восторженный гул голосов на мгновение попритих, и от входной двери качнулся шепоток: «Доброскокин, Доброскокин…»
Худощавый парень, симпатичный, щеголевато-подтянутый, будто бы раздвигая толпу холодно-уверенным, едва ли не надменным выражением лица, подошел к столу, за которым сидела бухгалтер писательской организации, худенькая нервная женщина преклонных лет. У них возник разговор, не доставлявший обоим удовольствия.
Конечно же, мне хотелось познакомиться с земляком, но момент для этого был и не самый удачный. Ладно, подумал я, вот закончат они свои словесные баталии, тогда и... Да не тут-то было! Юрий был не на шутку разгневан, требовал от бухгалтера полностью оплатить ему проезд на совещание, хотя каких-то подтверждающих траты документов у него вроде бы не хватало.
Задерганная женщина повысила голос, Юрий ответил тем же. После вмешательства кого-то из руководителей совещания конфликт разрешился, но остался неприятный осадок. И было уже не до знакомства.
Потом мы разошлись по разным семинарам, все закипело-забурлило; потом... На подведении итогов наши имена прозвучали в числе отличившихся, но самого Юрия я не увидел. И опять наши стежки разошлись.
Не без молодой творческой зависти следил я за успехами земляка. Юрий окончил Литературный институт, пошли публикации, о нем заговорили. В 1988 году, когда вышла у меня в Москве долгожданная первая книжка, таких книжек было у Юрия уже три. В свои далеко еще не самые зрелые годы он, столичный житель, начал потихоньку бронзоветь. Вращавшиеся в столичных литературных кругах воронежские ребята рассказывали, что земляк наш Юра чуть ли не ногой открывает двери в журналы, бывает дома у Кожинова, пьет водку с Юрием Кузнецовым. То ли правда, то ли россказни...
Не во все верилось, но ведь кроме этой окололитературной мифологии, часто застольной, были еще и рассказы Доброскокина. С ними было не все просто-понятно, но... они задевали. Чем? Тех, давних, впечатлений во всей полноте уже не воскресить. Но стояли они, рассказы эти, явно наособицу. И мне казалось, что написал их другой наш земляк, Андрей Платонов, уставший от революционных половодий и вихрей, но не оставивший поиски "сокровенного человека".
Я и теперь, перечитывая скупую на литературные краски прозу Доброскокина, не могу избавиться от этого впечатления. Представляю себе, как идет по степи, постукивая на стыках, хорошо знакомый мне "хлебный поезд" - "где-то еще далеко-далеко в полях, за поворотом на Воробьевку" (рассказ "Конокрад"). Через час с небольшим, одарив несколько глухих полустанков и разъездов свежим хлебом и вчерашними новостями, добредет он до Калача и остановится.
Дальше идти некуда.
Тупик.
Проводница с лязгом стронет прикрывающий крутые ступеньки откидной рифленый мостик, не глядя, привычным жестом мазнет влажной тряпкой пыльные поручни. Из дремотного вагона выйдет на перрон мужчина - нездешний, с таящими тихий свет внимательными глазами.
Закурит. Неторопливо оглядится.
И первыми, кого он увидит, будут, конечно же, Твердохлебы, старший и младший...
В прозе Доброскокина ничего намеренно вызывающего, эпатирующего нет, но почему-то поначалу она раздражает: кого-то, как названного выше моего знакомого журналиста, "вычурностью" словесной, кого-то - необъяснимой "нелинейностью" сюжетной канвы, постоянной сменой глагольно-временных форм.
Взять хотя бы рассказ "Заяц", без цитирования которого, кажется, еще никто из говорящих о писателе Доброскокине не обошелся. Простая история: ворона-охотница старается добыть в поле молодого зайчишку, а отец и сын Твердохлебы пытаются зайчишке тому помочь - без особого успеха, но сохраняя надежду. История трогательная, но - оригинальная разве? А вот как она начинается:
"В октябрьский теплый день на обочине проселочной дороги стоит зеленый мотороллер; отец и сын Твердохлебы ушли далеко в поле, ходят по короткой и упругой стерне, перебираются через овраги. Твердохлеб-старший покрикивает, запрокидывая голову:
- Кыш! Кыш пошла!
А его десятилетний сын то и дело подпрыгивает кверху, размахивает и хлопает руками:
-Кыш, кыш, кыш!..
В ближайшем овраге из-под куста несется такой истошный визг, будто бы туда забился подколотый поросенок. Младший Твердохлеб присел около куста и заглядывает под него... Крик оборвался. Мальчик возвратился к отцу..."
Это в самом деле русская художественная проза, нет ли ошибки? Напоминает чем-то сценарий, киношную "раскадровку". Никакой предыстории, подводки. Только череда кадров, причем не "линейных", а "со смещением": мотороллер уже "стоит", Твердохлебы (кто такие, откуда взялись?) уже "ушли", "ходят"; и далее: "присел", "заглядывает" - "оборвался", "возвратился"...
И, что удивительно, художественная ткань текста, состоящего, казалось бы, из разрозненных "картинок", при этом не рассыпается, остается цельной. Более того, все эти фрагменты, объединенные не столько сюжетом, сколько авторской интонацией - раздумчиво-мудрой, щемяще-знакомой - без труда "срастаются" в картину - объемную, как теперь говорят, в 3D-формате. И картина эта, как та ворона с-коленками-назад, стоит перед глазами, не забывается. И все успокоиться воображению не дает...
Вот рассказ "Толучеевка" - зачем, для чего он написан? Только ли для того, чтобы сказать: есть, есть у нас в Калаче такая речка? Положительных героев в нем нет.
(Продолжение следует)
Источник: газета "Коммуна", N79 (26468) | Вторник, 14 июля 2015 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2015
