 |
10.07.15
Калач, Толучеевка, Доброскокин, или Пунктир писательской судьбы
Забытые имена
Земляческое чувство очень важно для русского человека. Особенно провинциального. Особенно в молодости. И когда подступит вдруг чужбина – армия ли, большой ли город с его текущей слепо вечерней толпой и лязгающими железными челюстями привокзальными трамваями - чувство это становится еще сильнее, обретая признаки родства. А литература - не чужбина разве? Особенно в начале, когда ты, провинциальный мечтатель в пыльных ботинках, входишь в переполненную штучным народом, гудящую сотнями единственных голосов комнату - и стоишь в ней один-одинешенек…
Александр Нестругин
с.Петропавловка Я родился в черноземной воронежской глубинке: от райцентра, городка со вкусным названием Калач до моего родного села Скрипниково - сорок проселочно-ненастных, метельно-вьюжных верст. Юрий Доброскокин, родившийся годом раньше, 19 января 1953 года, вдохнул русский воздух в далеком Таллинне. Тем не менее, мы - земляки: родители еще ребенком привезли Юру в Калач, и этот слобожанский городок, стоящий на самом краю черноземного предстепья, в двух локтях от Дикого Поля, стал для него родным.
Городок этот, с виду такой неказистый, пыльный и сонный, был добр к мальчишке: водил его за руку по меловым холмам-дозорам, поил степным простором, чабрецовым да полынным, узкой стежкой уводил меж старых верб к текучей воде, щекочущей босые ступни оплывающим под ногой, сошедшимся в белые барашки прибрежным песком.
Объяснял неторопливо, как дедушка внуку, все-все: почему так тревожит цветущий донник пчелу, зачем перебирает ветер вербовой листвы серебро, куда течет, течет и течет вода-Толучеевка.
И почему самодельный перьевой поплавок, дрогнув на рассветной этой воде, задевает красным кончиком своим бьющееся в горле сердце... Он, город этот, познакомил мальца с простыми и мудрыми земляками Твердохлебами, отцом и сыном.
Он же помог увидеть в бурьяне дней смелого зайчонка и душегубку-ворону с-коленями-назад.
Он, отрезав от паляницы судьбы ломоть забивающей ноздри горячим хлебным духом молодости, поставил тут же на стол перед будущим своим мифотворцем две всклень налитых чашки - с медом и полынью. И отошел тихонько в сторону, будто говоря: решай, выбирай сам.
Но это потом, потом; а что же до того было? Сведения обрывочные, но попробуем из них выложить пунктир-цепочку.
Конечно же, Юра Доброскокин учился в школе. Это была школа N6 города Калача. Располагалась она на продуваемом всеми ветрами закрылке меловой Горы, что на полпути из Города (центра) к Вокзалу. Когда автобус, с натугой преодолевая подъем, правился по этому хорошо знакомому всем калачеевцам маршруту, вышедшее почти к самой дороге длинное, строгого вида двухэтажное здание с узкими окнами-бойницами нависало над ним средневековой крепостью, прикрывающей горный перевал.
Внутри этой крепости мне побывать не довелось. Хотя среднее образование (девятый-десятый классы) добывал в Калаче, учился я в Городе, в школе N1, а школами, как и микрорайонами, тогда не дружили. Скорее, наоборот.
Наверное, мы не раз встречались с Юрой (райцентр невелик, все пути ведут в Город), но увидеть друг друга, узнать не выпал случай. Я «полировал» борцовский ковер, о сочинительстве даже не помышлял. А вот Юра, как вспоминает учившаяся в шестой школе Екатерина Мосина (http://www.hrono.ru/text/2008/mosina0508.html), уже тогда публиковал в районной газете "Ленинский путь" "свои рассказики".
Вряд ли те первые опыты стали для Юрия пропуском в большую литературу: Литинститут будет в его жизни не скоро, только в 1975 году. До московских литературных палестин много чего еще случилось. Все, вряд ли, теперь уже узнается, но кое-какие детали-подробности есть.
В 1976 году, после окончания Воронежского университета, я приехал по распределению в соседний с Калачом райцентр Петропавловку - и прирос там, остался. Поскольку был я в то время уже человеком "слегка пишущим", после работы нередко заходил в редакцию районной газеты. Там по вечерам кипели нешуточные шахматные баталии "на высадку", и речи всякие интересные звучали. Упомянул я как-то в общем разговоре, причем отнюдь не застольном, Доброскокина, который в то время уже "подавал надежды, как золотую крошку" (Ю.Кузнецов).
Юрий Доброскокин
Заместитель редактора Батищев, человек поистине энциклопедических знаний и многих журналистских умений, удивился:
- Сашка, да что вы говорите? Вот уж никогда бы не подумал...
Тут уж мне удивляться пришел черед:
- Это почему же, Семен Иванович?
- Так я же его знаю! После школы он несколько месяцев работал в Петропавловке корреспондентом местного радиовещания, был в штате редакции, я его курировал. Намучился с ним...
- Чем же он вам не угодил?
- Себе на уме парень. И пишет так же. Для радио еще сходило. Но в газете вечно ведь людей не хватает. Вот мы и решили его к газетному ремеслу подверстать...
- Ну и?..
- Мимо! Слишком уж вычурно у него все получалось. Это как вместо черно-белого фото - акварель. А начнешь править, голову сломаешь...
Спорить с уважаемым моим собеседником я не стал. Дело свое, конечно, он знал, только дело это было - газетное. А тут вроде как о литературе речь. Но зарубку для себя в памяти сделал: ага, и этот парень петропавловской газетной стежкой ходил, вслед за Алексеем Прасоловым; далеко ли пойдет?
(Продолжение следует)
Источник: газета "Коммуна", N78 (26467) | Пятница, 10 июля 2015 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2015
|
