20.02.15
Два Федора
Поиски и находки | В Таловой в канун 70-летия Великой Победы готовится к переизданию районная Книга памяти
Кроме уточненных данных о почти 10 тысячах земляков, погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны, в Книгу памяти войдут сведения о бойцах и командирах РККА, захороненных на территории муниципального образования. За год работы таловские поисковики могут рассказать немало историй о том, как порой непросто распутать людские судьбы, порванные и перепутанные войной. Вот одна из них.
Владислав Вдовенко
р.п.Таловая, Воронежская область
70 лет спустя
В Новую Чиглу она приехала из Красного Села, что под Санкт-Петербургом, на встречу с отцом. С отцом, которого никогда не видела, а если и видела, то по малолетству, конечно, не запомнила. Несколько раз, еще в детстве, ей снился мужчина, точно такой, как на старой, еще довоенной фотографии, называл ее дочкой, звал куда-то. А потом уходил, и она просыпалась на мокрой от слез подушке. Потому что в первые голодные и нищие послевоенные годы больше, чем о кусочке сахара или большом ломте белого хлеба, она мечтала только о том, чтобы вернулся пропавший на фронте отец.
В двадцать пять, когда скорее умом, чем сердцем, поверила в его гибель, ей хотелось найти его могилу или хотя бы то место, где отец закрыл в последний раз глаза. Первый запрос в архив Министерства обороны она сделала в 60-х. Ответ был краткий: командир отделения сержант Федор Сергеевич Плаксин пропал без вести в июне 1942 года. Ни места выбытия, ни точной даты…
После пробовала писать еще несколько раз: вдруг повезет. Ведь каждый год поисковые отряды «поднимали» сотни считавшихся пропавшими без вести, в краевых и областных архивах обнаруживались новые документы той эпохи. Но ответы разнообразием не отличались.
Галина Федоровна уже смирилась с тем, что отец так и останется сгинувшим в огненном военном смерче. Но в 2013-м внуки нашей героини отыскали в ОБД "Мемориал" учетную карточку чигольского захоронения военных лет, в которой значился старшина Федор Сергеевич Плаксин. В том, что покоящийся в чигольской земле солдат и есть ее отец, она не сомневалась: пропавший в июне мог погибнуть в начале июля того же года. К тому же в последнем письме он писал, обходя строгую фронтовую цензуру, что служит недалеко от линии фронта. Так что прифронтовая Новая Чигла вполне подходила.
В дорогу она собиралась почти год. То здоровье вносило поправку в планы (все-таки восьмой десяток!), то каждодневные хлопоты не раз переносили поездку. И вот в июне прошлого года все сложилось.
...Когда ее, сошедшую с автобуса, растерявшуюся в чужом селе, чигольцы привели к мемориалу, она долго стояла, молча глядя на выбитую родную фамилию, и вытирая слезы, такие же горькие, как и в детстве. А перед тем как уйти, неловко наклонившись, спрятала в сумочку горсть песчаной чигольской земли вперемешку с травой.
А потом было письмо, адресованное администрации Таловского района. В нем Галина Федоровна рассказывала, с какими замечательными и отзывчивыми людьми свела ее судьба в Новой Чигле, искренне благодарила главу поселения Сергея Майгурова и помогавших ей селян.
А еще делилась радостью от того, что поиски длиною в пять десятков лет наконец привели ее к могиле отца.
К тому времени, готовя второе издание районной Книги памяти, мы уже проверили учетную карточку чигольской братской могилы и поняли, что, к сожалению, эта история далека до окончания.
Не там...
Достоверность чигольского списка вообще оказалась худшей из десяти захоронений Таловского района. Где-то ошибки содержались в каждой третьей строчке, где-то персональные данные были исковерканы до неузнаваемости. В Чигле же увековечены имена 27 человек, из которых 16 не имеют никакого отношения ни к самому селу, ни к Чигольскому району, существовавшему в годы войны. Вряд ли они вообще предполагали существование такого населенного пункта. Их фронтовые дороги и близко не подходили к Чигле. Двое из этих шестнадцати погибли и захоронены в Киевской области, еще двое – в Курской, по одному - в Луганской и Белгородской, остальные - в Хохольском районе и на территории, ныне входящей в черту Воронежа.
В большинстве случаев путаница вышла из-за совпадения названий сел. К примеру, в нашей области семь населенных пунктов с названием Никольское, и таловскому селу от трех "тезок" достались павшие бойцы. Это можно было бы простить списку, составленному в начале 90-х.
На каждого бойца той войны письменный запрос в архив Минобороны не сделаешь. Но в конце минувшего года в ЦАМО из Таловского района поступила обновленная учетная карточка захоронения с новым списком, заверенным печатью местного отдела облвоенкомата, в котором уже 30 фамилий. Звания и даты выбытия в ней в большинстве случаев исправлены, но ни один из "нездешних" бойцов и командиров не исключен...
Вот и Федор Плаксин по-прежнему значится покоящимся на берегу Сухой Чиглы. На самом же деле местом его гибели стало совсем другое Никольское. Теперь это микрорайон Воронежа. Здесь, на опушке леса, и погиб Федор Сергеевич. Случилось это действительно 6 июля 1942-го, в первый же день боев за Чижовский плацдарм. Его 16-я отдельная истребительная бригада, встав живым щитом на левом берегу реки Воронеж, в те тяжелейшие дни предотвратила форсирование фашистским войсками этой водной преграды и дальнейшее продвижение в глубь Воронежской области. Ценой своей жизни ее бойцы и командиры спасли тысячи жизней мирных граждан, в том числе и Таловского района.
...И не тот
Но путаница с селами была не единственной ошибкой тех, кто составлял списки чигольской братской могилы. Федор Плаксин по документам бригады служил в звании старшего батальонного комиссара, то есть подполковника, а никак не старшины и не сержанта. Да и должность немалая - комиссар бригады.
Ошибиться в данном случае в штабе бригады просто не могли. На всякий случай мы проверили списки эвакуационных госпиталей Новой Чиглы и окрестностей. Нет, раненые из-под Воронежа в наш район в тот период не поступали.
Комиссар оказался родом не из Саратовской, как отец Галины Роговой, а из Горьковской области, был на два года старше. Да и в графу, содержащую данные жены, внесены совсем другие имя и отчество.
Оставалось только проверить последнее письмо отца Галины Федоровны, датированное 3 апреля 1942 года. На нем стоял с трудом различимый номер воинской части, говоривший о том, что служил сержант Плаксин командиром отделения в 733-м зенитном артполке.
В интересовавший нас период тот базировался в Тамбовской области, защищая от хозяйничавших в ту пору в небе "стервятников Герринга" Тамбов, соседний Котовск и станцию Кочетовка. Там полк и простоял до ранней весны 43-го. Ни под Воронеж, ни тем более в Новую Чиглу ни весь полк, ни отдельные его подразделения не перебрасывались.
Словом, выходило, что Галина Федоровна Роговая прошлым летом приезжала не только не туда, но и не к тому человеку. Мы боялись рассказать нашей героине правду, тем самым сильно разочаровать ее. Тянули с ответом, надеялись найти сержанта.
Правда, единственное, о чем узнали, было то, что свой последний бой Федор Сергеевич мог вести в Котовске 16 апреля 42-го, когда на город было сброшено более 30 авиабомб и потери у зенитчиков оказались значительные. Но Галина Федоровна восприняла это известие стойко, заявив, что даже после этого о поездке в наш район не жалеет. Хотя, как показалось, она так до конца и не поверила нашим доводам. Здесь, в Чигле, для нее и будет та самая могила, которую она искала почти всю жизнь.
Вот такая история, после которой теперь в Красном Селе у нас появился настоящий друг. А у него друзей стало и того больше.
Источник: газета "Коммуна", N 19 (26408) | Пятница, 20 февраля 2015 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2015