|
06.09.16
"Всё очнётся в памяти невольно"
Земляки
Эта строка, вынесенная в заголовок, принадлежит поэту Николаю Рубцову. Поэту, чьё творчество вдохновляло воронежского журналиста и книгоиздателя Анатолия Свиридова. Сегодня его нет рядом с нами. Но есть Память.
Эмиль Абросимов, ветеран районной печати с.Верхний Мамон
Верхнемамонскую местную печать с лет "великого перелома" до нынешних многообещающих творили двадцать редакторов, как говорят, отцов-командиров, а рядовых бойцов, право, и не счесть. Время было такое - быстротечное. Так вот, в августе 1972-го нам представили очередного редактора - Анатолия Свиридова. Анатолия Николаевича. Пришёл из хохольской "районки", где в ту пору ковались газетные кадры. Вживаться в коллектив новичку не пришлось. В нём сразу признали своего. Страницы "Донской нови" наполнились творчеством многочисленной селькоровской рати. От дальнего хутора до райцентра жизнь района открывалась читателю всеми своими гранями. И не только теми, что переливаются перламутром. "Круглые столы" редакции, как правило, проводились по месту жительства подписчиков. По злободневным поводам совершались рейды на поля и фермы. Наряду с информацией для печати на суд газетчиков присылались литературные пробы. Короче, шло живое, товарищеское общение с людьми, а не виртуальное. Подкупал нас Свиридов своей мужицкой основательностью. Приходил на работу первым. Его любимая поговорка - "Кто рано встаёт, тому бог даёт". Обязательностью подкупал. Обещал представить на страницах "Донской нови" воронежских литераторов. И сделал это, даже столичных прихватил. Вытребовал для редакции "Запорожец" с брезентовым верхом. Необычное авто мы прозвали "луноходом". В любое ненастье колесили на нём по просёлкам. Как-то всем составом пишущих прикатили в Гороховку. За "круглый стол" редакции пригласили фронтовиков - впереди замаячило 30-летие Великой Победы. Попросили их ответить на один-единственный вопрос: "Ваш первый день войны?" Слушали, записывали. Жутковато как-то стало: первый бой, первые смертиБЂ¦ Свиридов то и дело протирал очки, вздыхая. - А мой отец, - шепнул, - через годБЂ¦ Под Сталинградом. В Верхний Мамон возвращались с чувством фронтовых корреспондентов. Раньше День печати отмечали в начале мая. Прекрасное время для любого праздника. И природа ликует, и душа. Застолье. Откровения, как молнии в грозу, вспыхивали то там, то тут. - Сызмальства тянулся к печатному слову, - заговорил Анатолий Николаевич. - Нас у матери-вдовы трое, куска хлеба не хватало, а я хожу по дворам и книжки христарадничаюБЂ¦ И далее в ходе рассуждений с досадой: - Как не понять, что газета для людей, что они в ней главное, а не директивы! Всего-то менее трёх лет у нас совместной работы было, а товарищеские отношения как бы само собой сбереглись до конца жизни. Вот и вспоминается всякое - разное. Мы искренне сожалели, когда Свиридова перевели в Острогожск. С полгода сиротливо стоял без хозяина редакторский стол. По осени объявили субботник. Начали со всех углов выгребать бумаги. Вытащили ящики и из свиридовского стола. Каково же было удивление, когда за ними обнаружилась папка, а в ней уже считавшиеся безвозвратно пропавшими наши опусы - зарисовки о передовиках, размышления, интервью. В общем, всё то, что не входило в разряд оперативки. - Ну и запасливый мужик Анатолий Николаевич!.. - ахнули мы.- Говорят, рукописи не горят, наши же ещё и не стареют. Да, папка "про запас" у редактора Свиридова всегда была под рукой. А тут нырнула за ящики нечаянно, как бы спряталась. И вот те на - сюрприз! Свиридов отдал работе в районных газетах Воронежской области двадцать лет. Столько же он был директором самого крупного в регионе книжного издательства - Центрально-Черноземного. И везде Анатолий Николаевич старался припасти что-то впрок, может быть, самое главное. Книга "Путешествие к человеку" (600 стр. !), изданная уже после его 60-летия, - убедительное тому подтверждение. Кстати, отдельные очерки в разделе "Слово о высоких словах" рождались у нас, в Верхнем Мамоне. Ещё в ту пору. Как-то коллега-районщик посетовал: "Когда ты не в штате, о тебе и не вспомнят". Бывает такое. А вот Свиридов сам не давал забыть о себе. Имя лауреата премии Администрации Воронежской области по журналистике и книгоизданию в номинации "Мастер" не сходило со страниц различных периодических изданий. Он охотно редактировал книги других авторов. И писал свои. Давалось ему это не просто. С предельным напряжением. И облегчения, судя по признаниям в письмах, не предвиделось. Исключение - семья, его надёжный тыл. "После тяжёлой операции, - писал Свиридов, - жена Зина, сыновья Владимир и Ярослав выходили меня, вернули к жизни". Он по-отечески гордился творческими удачами младшего сына, ярко заявившего себя в журналистике. Присылал мне публикации Ярослава. Ворчливый, но любящий дед хвалился, какие у него славные внучки Ева и Софья. А через несколько размашистых строк - сквозная боль: "Выпуск книг убыточенБЂ¦"; "времени в обрез, надо спешить. Сегодня жив, завтра нет, так говорил мой дед. И он прав"; "дни так бегут, что я боюсь не успеть подготовить "Путешествие к человеку". Свою главную книгу Свиридов успел сделать. Как и другую - "Воронежские летописцы". В один ряд с широко известными людьми поставил и газетчиков из районов нашей области. А в предисловии книги прямо признался, что относится к ним с особым уважением. И мы узнали, как работали в хохольской "районке" большой поэт Алексей Прасолов, а в верхнемамонской - "король фельетонов" Алексей Багринцев, о мастерстве фоторепортёра из Петропавловки Александра Бровашова, о крепких редакторах Павле Мартынове и Вадиме Кордове. То, что сделано им по отношению к "журналистам переднего края", заслуживает самой большой благодарности. Ведь о ком только газетчики ни пишут, лишь о себе стесняются. А напрасно - и их работа нужная, достойна оценки. А разве не любо, что именно из "районки" выдвинулся в "маршалы газетных и книжных войск СССР" Борис Иванович Стукалин, ставший в советское время Министром печати всего СССР? Да и сам Свиридов пришёл в книжное издательство, считай, из "районки". В штате - семьдесят человек, и каждый себе цену знает. И за какие такие заслуги прислали к ним чужака? К ним, знатокам литературного процесса, решающих судьбы писателей, а тутБЂ¦ И вот оно, знакомство. После дежурных фраз о назначении - холод. Как сломать невидимую стену неприятия? Брешь хотя бы сделать. Свиридов поднапрягся - дай Бог памяти - и начал читать стихи Евгения Евтушенко. Ещё нигде не опубликованные. О силе слова. О назначении поэта в этом непредсказуемом мире. Обстановка разрядилась. Лёд тронулся. Потом было издание сборника Владимира Высоцкого "Не вышел из боя", романа Василия Шукшина "Я пришёл дать вам волюБЂ¦", двухтомника Валентина Пикуля "Нечистая сила". Событиями в культурной жизни региона стали серии "Отчий край" (40 томов), "Ратная слава" (20), "История России - в романах". Много чего издано достойного. Заметного. Всё задуманное Анатолию Свиридову свершить не удалось. Он готовил очерки для будущей книги "Русский характер". Собирался издать свою книгу о Василии Пескове, чтобы она вышла в Воронеже к 80-летию его друга. Очерки Свиридов надеялся собрать ещё в один сборник - "Разные судьбы". В запасниках оставалось немало интересного. В мае 2008-го Анатолия Свиридова не стало. В маеБЂ¦
Анатолий Свиридов. Фото Михаила Вязового
Источник: газета "Коммуна", Б„–71 (26611) | Вторник, 6 сентября 2016 года
Источник: Газета "Коммуна"
[Последние]
[Архив]
© Информсвязь, 2016
|